Альберт Ненароков - Верность долгу: О Маршале Советского Союза А. И. Егорове

• Название: Верность долгу: О Маршале Советского Союза А. И. Егорове
• Автор: Альберт Ненароков
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Второе, дополненное издание книги кандидата исторических наук, члена Союза журналистов СССР А. П. Ненарокова «Верность долгу» приурочено к исполняющемуся в 1983 году 100‑летию со дня рождения первого начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза, одного из выдающихся полководцев гражданской войны — А. И. Егорова. Основанная на архивных материалах, книга рисует образ талантливого и волевого военачальника, раскрывая многие неизвестные ранее страницы его биографии.

Книга рассчитана на массового читателя.

В серии «Герои Советской Родины» выходят книги о профессиональных революционерах, старых большевиках — соратниках В. И. Ленина, героях гражданской и Великой Отечественной войн, а также о героях труда — рабочих, колхозниках, ученых. Авторы книг — писатели и журналисты живо и увлекательно рассказывают о людях и событиях.

Книги этой серии рассчитаны на широкий круг читателей.

---

Лишь один раз юнкера не поздравили своего учителя и начальника так, как хотели. И было это в день его сорокалетия, 19 января 1905 года. Кровавые события в Петербурге, где 9 января царь расстрелял мирную демонстрацию трудящихся, тяжело повлияли на всех.

Вообще, начавшаяся в ночь на 27 января 1904 года русско-японская война изменила в училище многое. Юнкера следили за сводками фронтовых отчетов и периодически обновляемыми списками погибших в боях, раненых, плененных и получивших боевые награды. Адмирал Макаров и генерал Кондратенко стали самыми популярными героями.

Вместе с тем поражения русской армии на реке Ялуцзян (Ялу), у Цзиньчжоу, сдача Стесселем Порт-Артура, проигрыш Ляоянского и Мукденского сражений не могли не оказать влияния на формирование мировоззрения будущих офицеров. Менялось их отношение к солдатам. Юнкера понимали, что, придя в части, они застанут там совсем иного солдата. И тут им не могли помочь ни «Практические заметки из служебного опыта» П. Карцова, ни очерки военной психологии А. Зыкова, ни какие-нибудь другие книги из обширной библиотеки училища.

События первой русской революции резко изменили и политическое настроение юнкеров. В училище создалось две группы: одна — многочисленная, была проникнута определенными монархическими идеями, другая — небольшая, настроена оппозиционно. К ней примыкал и Александр Егоров. Позже в своей автобиографии он отметит, что с 1904 года разделял взгляды социалистов-революционеров (эсеров)[6].

Основу этой оппозиционной группы составляли юнкера, принятые в училище в 1903 году. Особо выделялся Анатолий Куйбышев, сын кузнецкого, Тобольской губернии, уездного воинского начальника, старший брат Валериана Владимировича Куйбышева. Именно через Анатолия Куйбышева поддерживали связь с юнкерами большевики П. С. Венедиктов, М. А. Трилиссер, Н. Н. Накоряков[7]. При обыске в январе 1906 года у этой группы были найдены работы Ф. Энгельса «От утопии к научной теории», В. Либкнехта «Наши цели», К. Каутского «Программа германской рабочей партии» и «Рабочее движение в середине века», Ф. Лассаля «О сущности конституции» и др., изъяты нелегальные издания «Вперед», «Искра», прокламации, среди них социал-демократические и эсеровские.

После январских событий 1905 года юнкера Быстров, Федоров, Быков и Жданов устроили сбор в пользу «политических преступников». Портупей-юнкеров, принявших в этом участие, понизили или разжаловали в рядовые. В апреле был переведен из старших в младшие портупей-юнкера и Егоров. Лишь заступничество Геништы спасло многих от более суровых наказаний.

Тогда же в апреле 1905 года, по окончании курса, когда юнкера в порядке старшинства разбирали вакансии, Егоров записался в 13‑й лейб-гренадерский Эриванский полк.

Учеба кончилась. Началась служба.

Служба

Послужной список высылался канцелярией училища прямо в часть. В нем значилось, что приказом по военному ведомству Александр Ильич Егоров произведен 22 апреля 1905 года в подпоручики со старшинством с 9 августа 1904 года, т. е. ему, как окончившему юнкерское училище по 1‑му разряду, давалось преимущество в выслуге лет на один год для производства в чин поручика.

Полк стоял на Кавказе, в урочище Манглисс, близ Тифлиса, и в составе Кавказской гренадерской дивизии входил во 2‑й Кавказский армейский корпус.

Через две недели по прибытии в часть Егоров был командирован в Баку. Пролетарский город бастовал. Борьба бакинских рабочих привлекала всеобщее внимание.

Революционное движение в Российской империи ширилось, охватывая все новые и новые губернии и города.

Батальон 13‑го лейб-гренадерского Эриванского полка направили в Баку для патрульной службы и охраны промысловой территории. Какое значение придавалось установлению порядка в городе и на промыслах, можно судить по тому, что с 8 по 10 сентября части бакинского гарнизона инспектировал главнокомандующий войсками округа, генерал от кавалерии, наместник царя на Кавказе, генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков. В это же время в Баку вступили прибывшие из Киевского округа полки 2‑й бригады 33‑й пехотной дивизии (131‑й пехотный Тираспольский и 132‑й пехотный Бендерский полки).

Егорова утомляла непрерывность ежедневных нарядов, угнетала напряженность. Все чаще и чаще батальон назначали в конвой, на охрану тюрем, разгон демонстраций, предупредительное патрулирование и т. п. Практически армия находилась в состоянии войны с собственным народом. Высочайшие приказы лишь подтверждали это. 26 декабря начальник Главного штаба телеграфировал во все округа: «Государь император высочайше указать соизволил, что на выстрелы войска обязаны отвечать выстрелами же и сокрушать малейшее поползновение вооруженного сопротивления». 4 января 1906 года Воронцов запретил всевозможные отпуска «ввиду особых условий службы в настоящее время и общего положения дел в крае».

Стачечное движение распространилось на все крупные города. В октябрьские дни 1905 года забастовали железнодорожники. Крестьянские выступления охватили горные и окраинные районы: Рачу, Лечхумы, Сванетию, Хевсуретию, Тианенский, Борчалинский и Ахалцихский уезды. Всюду свирепствовали карательные отряды.

Официальная пресса превозносила армию за ее верность присяге, царю и отечеству. В редакционной статье «Солдат и политика» газеты «Новое время» №10648 за 1905 год проповедовалась аполитичность армии, подчеркивалась мысль, что исполнение приказов есть гарантия силы в борьбе с хаосом и образец служения родине и народу. «Пришла пора доказать, что вас не зря растили и воспитывали на народные деньги, — обращалась газета к офицерам и солдатам. — Армия — оплот власти».

В приказе по округу Воронцов-Дашков подчеркнул ответственность офицеров за поведение солдат. Егоров эту ответственность понимал. И не только за солдат, но и за все, в чем вольно или невольно принимал участие: поход в горы осенью 1905 года против восставших крестьян, «содействие гражданским властям» в Тифлисе, командировка зимой и летом 1906 года в Гори и дальше для подавления «мятежа», в 1907, 1908, 1909 и 1910 годах гарнизонная служба в Тифлисе, Ахалкалаке и Ахалцихе, охрана линии закавказских железных дорог и т. д. и т. п.

Молодой поручик (очередное производство последовало 10 ноября 1908 года) преклонялся перед лейтенантом Шмидтом, возглавившим восстание моряков Черноморского флота, в то время как его собственная служба была отмечена первым орденом — орденом Св. Станислава 3‑й степени. Девиз ордена «награждая поощряет» убедительно подчеркивал, что между революционными мечтами и действительностью — дистанция огромная. Все это служило основанием для постоянного недовольства собой.

Одна была радость в Тифлисе — Варенька. Училась она еще в пятом классе гимназии, и многие из сослуживцев удивлялись, что ему, офицеру, за интерес проводить время с этой маленькой, застенчивой девочкой, у которой, по их мнению, только и было, что большие красивые косы. Родители Вари, поначалу очень недовольные столь частыми визитами поручика, видя его привязанность и преданность, смягчились. Они поняли, что Александр искал у них то, чего был лишен, — семейного очага и душевного тепла близких людей. Три года каждую свободную минуту проводил он у Васильевых, а весной 1911 года сыграли свадьбу, хотя Илья Федорович Егоров и не дал своего родительского благословения, поскольку невеста ему представлена не была.

В семье жить стало проще, спокойнее. И все же, когда в апреле того же 1911 года последовал приказ о его переводе на службу в 132‑й пехотный Бендерский полк, который возвращался в Киевский военный округ, Егоров покинул Кавказ без особых сожалений. Отныне и до самой Октябрьской революции его судьба будет связана с этим полком. Историю Бендерского полка весной 1917 года Егоров изложит в составленной им полковой памятке, чтобы «с любовью и желанием ярко ознакомить молодых бендерцев со славными делами полка»[8].

На новом месте

На новое место прибыл в мае 1911 года. Поначалу зачислен младшим офицером в 9‑ю роту.

Авторитет среди солдат и товарищей пришел не сразу. Через месяц на состязаниях по стрельбе из револьвера выбил право на приз. Потом это было не раз, но для морального самоутверждения этот, первый, имел большое значение. Осенью прошел месячную стажировку в пулеметной команде. Испытание выдержал удовлетворительно.

Считая, что «полевая фортификация и все виды укреплений должны быть усвоены, начиная с самоокапывания», которое он полагал «обязательным видом защиты в боевой обстановке», молодой командир учил солдат и вместе с ними учился сам мастерскому обращению с пехотной лопаткой. Потом Егоров вспомнит, как пригодилось им это в первом же бою, когда солдаты совсем было лопатки забросили, а под пулеметным огнем тотчас же о них вспомнили, каждый ее вытащил и стал окапываться, и много быстрей, чем на учении. «Хорошо еще, — добавит, — что поле было картофельное. А со второго дня лопатки с обоза все взяли, с собой стали носить»[9].