Вера Колочкова - Малина Смородина

• Название: Малина Смородина
• Автор: Вера Колочкова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03622-3

Марина Смородина на свое одиночество не сетовала, она старалась с ним «дружить», приноровиться к безмужней жизни, украсить ее житейской мудростью и юмором. В маршрутке Марина выручила безбилетного пассажира, попавшего в затруднительную ситуацию… Преуспевающий владелец бизнеса, Павел Сергеевич оказался в непривычной ситуации из-за украденной машины и увидел в спасительнице не просто добрую, отзывчивую душу. Марина охотно приняла ухаживания интересного мужчины. Но поведение окружающих сильно удивило ее. Те, для кого совсем недавно Марина была пустым местом, увидели молодую женщину словно другими глазами…

---

Склонив голову, она заглянула в недра своей сумки, больше похожей на хозяйственную котомку, чем на приятный дамский аксессуар. И тут же чуть не тюкнулась лбом в спинку переднего сиденья – маршрутка, взвизгнув, резко остановилась.

– Э! Полегче! Не дрова везешь! – недовольно проворчал сзади крепкий прокуренный мужской голос.

– Видишь, человек стоит, голосует, всем ехать надо… – негромко пробурчал водитель, открывая дверь. – Ты сел и едешь и другим ехать дай…

В салон, согнувшись в три погибели, неловко вошел высокий мужчина, огляделся растерянно. Даже, можно сказать, слишком растерянно. Шагнув вперед, плюхнулся на сиденье рядом с ней, спросил тихо:

– Я до Пушкинской доберусь, как вы думаете?

– Да, конечно, через пять остановок будет Пушкинская, – вежливо кивнула она, снова предприняв попытку разыскать в сумке несчастную шоколадку.

– Хорошо… – отчего-то тяжело вздохнул мужчина, неловко повозившись на сиденье.

Он, мужчина, вообще был какой-то… странный. Нет, внешне с ним все было в порядке, конечно. Даже слишком в порядке. Неброский, но очень дорогой костюм, присутствие явной ухоженности на лице, несколько салонной даже. И – запах! Умопомрачительный запах дорогого одеколона, показавшийся нагло чужеродным в замызганном салоне маршрутки. Запах моментально окутал все пространство, и до водителя, наверное, доплыл, судя по его раздраженному оклику:

– Вновь вошедших прошу заплатить за проезд!

– А сколько стоит проезд? – снова наклонился мужчина к ее уху.

– Двадцать рублей.

– Ага. Двадцать рублей. А что со мной будет, если у меня нет на данный момент двадцати руб лей?

– Прошу вновь вошедших передать за проезд! – уже более раздраженно проскрипел водитель. – Что за дела, в самом деле? Мужик, ты платить будешь? Или плати, или выходи!

– Вы меня извините, дорогой, но так получилось, что у меня денег с собой нет… – вытянув шею, громко проговорил в напряженную спину водителя странный «вновь вошедший». – Так уж получилось, извините.

– Ни фига себе! – хрипло заржал сзади молодой голос. – На фирменный костюмчик да на бабские духи, стало быть, есть деньги, а за проезд заплатить – нету?

– Понимаете, у меня сейчас машину угнали… – чуть повернул назад голову мужчина и улыбнулся так, будто сообщил о чем-то очень забавном, – а там все было, и деньги, и телефон. Заскочил к приятелю, машину у подъезда оставил, а приятеля дома не оказалось. Вышел – и машины нет. Гол как сокол. Просил у прохожих телефон позвонить – не дали. Не пешком же мне идти, а? Что делать-то было?

– Так голоснул бы, до дома доехал да рассчитался! – злобно присоветовал уже другой голос, старческий.

– Так я и голоснул… Вы и остановились… Я и сам не знаю, зачем я к вам сел. От огорчения, наверное. Вы правы, надо было такси дождаться.

– Ну ты! Платить за проезд будешь или нет? Или плати, или проваливай! Я сейчас машину остановлю! – грозно предупредил водитель, и впрямь сбрасывая скорость и норовя подъехать к тротуарной бровке.

– Что ж делать, придется проваливать… – вздохнул странный пассажир, снова весело улыбнувшись. – Чего ж вы такие злые-то, люди? Добрее друг к другу надо быть. Добрее.

– А ты в другой раз держи в дорогом пиджаке пару червонцев, мужик! – снова весело заржал молодой голос. – Мы здесь люди простые, мы машин не имеем, зато два червонца на маршрутку заработали! А ты давай, пешком потопай, тебе полезно будет!

– Да уж… Наши люди в булочную на такси не ездят… – насмешливо, но вроде как и совсем не обидно проговорил пассажир, поднимаясь с места. – Счастливого вам пути, граждане…

– Постойте! Постойте, мужчина! Сядьте, я за вас заплачу!

Черт его знает, почему ей такая простая мысль сразу не пришла в голову? Подумаешь, двадцать рублей, делов-то. Наверное, запах дорогого одеколона ее обворожил. Быстро вытянув из подвернувшегося под руку кошелька две десятки, она протянула их впереди сидящим пассажирам:

– Передайте за проезд, пожалуйста!

– Эх, повезло тебе, мужик! – никак не мог успокоиться обладатель наглого молодого голоса. – Ишь, на благородную дамочку нарвался! А то бы прошелся пару километров вприсядочку да в дорогих ботиночках, а?

Водитель, раздраженно цапнув свои законные десятирублевки, живенько отрулил от тротуара, ворча что-то себе под нос. Наверное, тоже про присядочку и про дорогие ботиночки. Снова склонившись к ее уху, странный пассажир произнес уже без прежней насмешливости:

– Ну что вы… Не стоило, наверное. Я бы вышел, такси поймал. Теперь даже и неловко как-то. Ни разу в жизни за меня женщина не платила, альфонсом себя чувствую.

– Да бросьте! – легко отмахнулась она от него. – Мелочи какие!

– Ну, это как посмотреть… Вам, может, и мелочи. А вдруг для меня это принципиально?

– Чего – принципиально? Двадцать рублей? Не смешите. Скажите мне спасибо, и хватит.

– Ах да… Спасибо, конечно. Только «спасибом» принципы не накормишь. А вдруг они меня грызть начнут, а? Ущемленные-то принципы?

Она подняла на него глаза – он не шутил. Абсолютно серьезные были у него глаза. Умные. Жестковатые. Немного самонадеянные. И лицо – как из журнальной картинки. Или из телевизора. Явно не молодое, но очень по-мужицки ухоженное. Седина на висках, жесткие складки щек, волевой квадратный подбородок. И – запах…

– Давайте мы с вами так поступим… На пишите-ка мне ваш телефон на бумажке. У вас найдется ручка с бумажкой? Вам завтра позвонят, и вы скажете, куда долг принести.

– Да ну… Не надо. Зачем?

– Так найдется ручка с бумажкой? Или мне у пассажиров попросить?

– Найдется, найдется… – вздохнув, снова закопошилась она в своей сумке, – найдется, если вы так настаиваете.

В кармашке сумки нашелся клочок какой-то квитанции, в косметичке – старый карандашик. Нацарапав на клочке номер своего мобильного, она протянула его мужчине, пожав плечами. Надо же, странный какой! Наверняка тут же посеет его где-нибудь. Вон как небрежно сунул клочок во внутренний карман пиджака.

– Следующая остановка – Пушкинская. Подъезжаем уже. Вам же на Пушкинскую надо было? – вежливо улыбнувшись, спросила она.

– Да. Спасибо. Счастья вам, добрая женщина.

Встав с места, он улыбнулся, неловко заторопился к уже открывшейся двери. Выходя, замешкался на неудобных ступенях, слегка ударившись лбом о притолоку. Нет, совсем не умеет в маршрутках ездить, бедолага. Все-таки интересно, кто он? Высокий чиновник? Депутат? Бизнесмен? Владелец домов и заводов, газет, пароходов?

Задумавшись, она чуть не проехала свою остановку. Торопливо выстукивая каблуками, прошла вдоль темных домов, юркнула в родной подъезд. Дома, слава богу. Женька уже спит, наверное. По крайней мере, в окнах было темно, когда мимо проходила. Или опять ее дома нет?

В прихожей горел свет. На полу, притулившись друг к другу, стояли Женькины босоножки, а рядом… И помыслить страшно, что она увидела рядом с ними! Мужские ботинки! Или как там их еще называют? Туфли, мокасины?! Боже, да какая разница, как их там называют! Главное – стоят, сволочи…

Осторожно обойдя их стороной, она на цыпочках прокралась на кухню. Нет, почему на цыпочках-то? Как в чужом доме. Что вообще происходит, в самом деле?

– Мам… Ты чего так рано?

В дверях кухни стояла Женька, щурилась от яркого света. Всклокоченная, в кое-как запахнутом халатике.

– Жень! Ты не одна, что ли?

Какой голос получился испуганный. Тоже, строгая мамаша нашлась.

Переступив босыми ногами, Женька пожала плечами, глянула на нее немного смущенно, немного насмешливо.

– Ой, да ладно тебе, мам. Я уже большая девочка. И… чего ты так рано-то?

– Почему – рано? Половина двенадцатого, между прочим.

– Да-а-а?.. Это что, мы проспали, что ли?

– Выходит, проспали. Давай веди сюда своего проспавшего, чай пить будем. Я голодная как черт.

– Ага, сейчас…

Тихонько хохотнув, она развернулась, прошлепала в свою комнату. Вскоре и оттуда уже раздалось неловкое шумливое хихиканье, и здоровенная тень в джинсах прошмыгнула в ванную, заполоскалась под душем. Пришлось плотно закрыть дверь на кухню, чтобы не смущать ее, джинсовую тень, когда из ванной выходить будет.

Так, значит, чай пить будем. А что у нас есть к чаю? А ничего нет. Бутербродами обойдемся. С колбасой, с сыром, с заморской кабачковой икрой. Или в приличных домах не едят нынче кабачковую икру?

Ладно. Тогда хоть приличные чашки поставим, из бабушкиного сервиза. Бабушка, помнится, этим сервизом очень гордилась, даже название произносила с вежливым придыханием – «Мадонна»… И близко подходить к нему не давала, можно было только издали любоваться на роскошество переливчатых картинок. Хотя она, маленькая, и умудрилась-таки грохнула одну из чашек, полезши зачем-то на полку допотопной стенки, где этот сервиз всегда возлежал с достоинством барина, случайно попавшего в холопскую избу. У бабушки после разбитой чашки чуть инфаркт не случился! Мама потом ей выговаривала – зачем, мол, ребенка пугаешь. Подумаешь, чашка, горе какое! А для бабушки и впрямь было горе. Вот времена были! Зато сейчас… Бабушки давно на свете нет, а пять оставшихся чашек спрятаны в дальний угол кухонного шкафа, как невостребованные. Неудобно из них оказалось чай пить. Да и вообще… Ну их, эти чашки! Что за смешной парад, в самом деле?