Родерик Грэм - Мария Стюарт

• Название: Мария Стюарт
• Автор: Родерик Грэм
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03335-1

Трагическая судьба Марии Стюарт (1542–1587), «самой неудачливой британской правительницы», на протяжении столетий не дает покоя как ученым-историкам, так и деятелям искусства, ей посвящено немало научных исследований и художественных произведений. Автор, шотландский писатель и сценарист, в своей книге удачно сочетает обстоятельность и скрупулезность историка с присущей ему как сценаристу «кинематографичностью»: драматические эпизоды жизни шотландской королевы представлены на фоне подробных бытовых деталей, что позволяет читателю как бы увидеть происходящее, а широкое использование писем и других документов создает эффект драматического диалога. На страницах книги словно оживают люди XVI столетия с их страстями и интригами, верностью и предательством, любовью и ненавистью. Присущая автору исследовательская добросовестность побуждает его представить в своем труде различные толкования самых спорных эпизодов, давая читателю простор для размышления.

Перевод осуществлен по изданию: Roderick Graham. An accidental tragedy. The life of Mary, Queen of Scots. Edinburgh, Birlinn Limited West Newington House

---

Убедительным доказательством соучастия Марии стал бы текст Крейгмилларского соглашения, — хотя она сама его и не подписывала, — но, поскольку оно компрометировало большую часть знати, все его копии были сожжены, но и без него было достаточно «улик».

Члены английской комиссии также получили перевод «Книги статей», составленной Бьюкененом. Она представляла собой компиляцию «улик», содержавшихся в «письмах из ларца», сведений, предоставленных Ленноксом, а также сумму аргументов «Обвинения» самого Бьюкенена. Теперь Марию и Босуэлла обвиняли в неудачной попытке отравить Дарнли на пути из Глазго. Увидев все это, Норфолк сделал то, что делают все хорошие чиновники, столкнувшиеся с необходимостью принять трудное решение: он предоставил право решать вышестоящей инстанции — написал длинное письмо Елизавете и спросил ее приказа. Понимая, что он вряд ли получит его, Норфолк также написал Сесилу, сообщая ему о письмах, а также о том, что они послужат окончательному осуждению Марии — если, конечно, им верить — или же полностью ее оправдают — если их сочтут фальшивкой.

Когда известия о предъявлении писем достигли Болтона, Мария изобразила изумление и заверила Ноллиса в том, что ее представители ответят на все обвинения. Ее опровержение было весьма простым: убийство Дарнли вообще не упоминалось, тогда как измена знати расписывалась в деталях. Лорды уверяли, что действовали под принуждением, Мария же утверждала, что они подняли мятеж по собственному желанию. Босуэлл покинул поле боя при Карберри для того, чтобы избежать кровопролития, а она добровольно отдалась под покровительство знати, была несправедливо заключена в тюрьму и вынуждена отречься от престола под угрозой «ожидавшей ее немедленной смерти». По причине мятежа «было необходимо, чтобы ее милости оказала помощь королева Англии».

Замешательство Норфолка усилилось еще и потому, что, пока комиссия заседала в Йорке, Летингтон нанес герцогу визит и предложил устроить брак между ним и Марией. Если бы Мария согласилась признать свое отречение от престола, Морей с радостью принял бы ее в Шотландии в качестве герцогини Норфолк. Елизавета была бы только рада, если бы ее беспокойная кузина уехала. При этом появлялась возможность ратификации Эдинбургского договора, а в качестве герцогини Норфолк Мария оказалась бы под контролем английской короны. Норфолка, которого отправили в Иорк с недвусмысленным указанием Сесила: его долг состоит в признании вины Марии в прелюбодеянии и убийстве, теперь поощряли жениться на ней. Герцогу было бы не слишком сложно прийти к какому-нибудь соглашению относительно католической веры Марии — его собственные религиозные взгляды зависели от политических обстоятельств, — а ее вина, по сути, определялась довольно шаткими уликами «писем из ларца». Мало кто лучше Летингтона знал, насколько ненадежными могут оказаться документы, а Норфолк вряд ли был самым проницательным придворным в Англии. Он мог вернуться в Шотландию вместе с Марией. Летингтон прекрасно понимал, что можно предъявить любые доказательства — «подделанное досье» — и Мария предстанет белее свежевыпавшего снега. Незамужняя Мария представляла собой угрозу, но она же в качестве жены Норфолка была практически неопасна. Норфолк был склонен поверить всему, что ему говорили, а будучи знатным и амбициозным человеком, он вполне мог одобрить идею брака с королевой, даже если ее мужья и не задерживались на этом свете.

15 октября Ноллис по собственной инициативе попытался устранить некоторые опасности, вытекавшие из незамужнего статуса Марии, предложив ей выйти замуж за его кузена Генри Кэри[97], которого она встретила в сентябре. Предложение тихо проигнорировали.

Несмотря на все детальные инструкции, посланные Норфолку Елизаветой, он по-прежнему терялся в догадках относительно того, какого исхода расследования желали королева и Сесил. Пока брачное предложение еще витало в воздухе, 16 октября Норфолк имел длительную беседу с Летингтоном, и оба они согласились, что лучшим результатом оказался бы компромисс, в результате которого Мария осталась бы с висевшим на ней грузом недоказанной вины, предоставив тем самым Елизавете возможность дольше держать кузину под стражей, не давая ей официальной аудиенции. Не имея окончательного заключения, Елизавета получала предлог не оказывать полной поддержки Морею. Этот туман нерешительности предоставлял Елизавете возможность двигаться в том направлении, какое она пожелала бы избрать.

Елизавета завершила работу комиссии в Йорке, отправила Норфолка инспектировать оборону Северных марок и дала Сассексу инструкции оставаться на посту главы совета Севера. Сэдлер, Летингтон, Макгилл, Херрис и аббат Килуиннинга были вызваны в Лондон, где расследование должно было продолжаться под бдительным присмотром Сесила и самой королевы. Наивная Мария радовалась: «Ее добрая сестра сама рассмотрит дело».

21 октября, через несколько дней после того, как завершились разбирательства в Йорке, Морей написал Сесилу, что в качестве регента или правителя обязан вернуться в Шотландию, чтобы позаботиться о безопасности короля, но на самом деле его просто не пригласили в Лондон. Он также посоветовал Сесилу игнорировать все доводы в пользу того, что подлинным наследником Марии являлся герцог Шательро. Морей настоятельно рекомендовал Сесилу поддержать его правительство в Шотландии без всякого промедления, «в противном случае разрастутся враждующие партии, ущерб будет нанесен ее [Елизаветы] друзьям, а поддержка будет оказана ее врагам, религия и дружба с Англией окажутся под угрозой, а на остров вторгнутся чужеземцы». В контексте возрожденного соперничества Стюартов и Хэмилтонов вина — или невиновность — Марии была совершенно забыта. Сесил, вероятно, сохранил это письмо в числе прочих сообщений, говоривших о «политическом фоне». Впрочем, он также получил письмо от Сассекса, в котором говорилось о необходимости найти некий компромисс «для спасения чести Марии, если она окажется опозоренной», чтобы предотвратить возможность переворота в пользу Хэмилтона, весьма вероятного в случае полного признания ее вины, на котором настаивал Морей. В конце письма Сассекс приходил к выводу, что лучшим выходом было бы предоставление Мореем таких улик, которые помогли бы признать Марию виновной по закону, а потом содержать ее в Англии «за счет Шотландии».

Дотошный Ноллис тоже написал Сесилу, вновь выражая надежду на то, что его вскоре освободят от обязанностей тюремщика, и утверждая, что чем быстрее Елизавета примет решение, тем лучше, поскольку, если Мария заподозрит, что ее будут держать в вечном заточении, она «ни перед чем не остановится, лишь бы совершить побег». Мария каталась на лошади каждый день, если позволяла погода, и группе сторонников легко было бы освободить ее, ведь никто из свиты Ноллиса не был в состоянии догнать ее верхом.

Тем временем Елизавета готовилась перевести Марию в замок Татбери неподалеку от Дерби, еще на сто миль южнее. Ноллис указывал, что вся мебель и утварь в Болтоне взяты напрокат и их нельзя везти на юг. Он завершил письмо Сесилу следующей фразой: «Я молю вас о том, чтобы ни мне, ни моим сыновьям не приходилось больше выполнять эту службу». Сесил проигнорировал его мольбу.

Проигнорировал он и письмо Фрэнсиса Уолсингема, отосланное 20 ноября. Уолсингем информировал Сесила, что, если невозможно будет найти убедительных улик против Марии, один из его агентов готов их предоставить. Уолсингем был ревностным пуританином и членом елизаветинского Тайного совета. Он управлял самой эффективной шпионской сетью в Европе, используя шифры, агентов и пытки для того, чтобы защитить Елизавету. Его обожание королевы доходило до мании, причем сама Елизавета не доверяла порой слишком дорогостоящим результатам его рвения.

Через несколько дней, 24 ноября, Елизавета приказала второй комиссии собраться в Вестминстере и завершить дело, начатое в Йорке. Изначальная троица была расширена за счет маркиза Норхэмптона, графов Эрендела, Пемброка и Лестера, лордов Сайя, Клинтона и Ховарда, сэра Уильяма Сесила, сэра Уолтера Майлдмея и сэра Николаса Бэкона[98]. Это впечатляющее собрание английских аристократов постановило: они собираются не в качестве судебного трибунала, но лишь как члены комиссии. Вновь вызвали Морея, формально для того, чтобы представлять Якова VI, от имени Марии выступали епископ Росский, лорд Херрис и другие. Поскольку Яков не мог присутствовать, Марии тоже не было нужды появляться на заседаниях лично, а сама Елизавета не собиралась принимать участия в разбирательстве. Елизавета утверждала также, что лондонское разбирательство было призвано допросить Морея, посмевшего обвинить Марию в столь ужасных преступлениях. Английская королева, вероятно, не верила ни одному из произнесенных ею слов, но приняла меры для того, чтобы ее не обвинили в том, что она заставила свою сестру и королеву дважды предстать перед судом за одно и то же преступление.