Владимир Фалеев - Третий глаз

• Название: Третий глаз
• Автор: Владимир Фалеев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1987

Повесть ставит проблему предсказуемо ли поведение человека? Да, утверждает один персонаж произведения, зная биографию, характер и цели личности, легко заранее сказать, как человек поведет себя в той или иной ситуации. Нет, возражает ему другой герой, ни мне самому, никому другому за меня наперед не догадаться о тех открытиях, изобретениях или поступках, которые я могу совершить. Где же истина? Ее поискам и посвящена фантастическая история, рассказанная автором в иронической манере.

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Пролог

Глава 1 Свет мой, зеркальце! Скажи…

Глава 2. Ожидание ревизора

Глава 3. Сигналы на расстоянии…

Глава 4. Роковой поцелуй

Глава 5. У золотого холма

Глава 6. Вся жизнь в том миге…

Глава 7. Сеанс связи

Глава 8. Воочию, а не третьим глазом

Глава 9. Ошибка

Глава 10. Путешествие в себя

Глава 11. Погоня

Глава 12. Чудеса, да и только

Глава 13 Робот

Глава 14. Ворона

Глава 15. Допрос

Глава 16. Героический штурм

Глава 17. Прозрение

Глава 18. Последний пожар

Глава 19. Что есть и что будет

Художники: Г Бойко, И. Шалито

---

Глава 1

Свет мой, зеркальце! Скажи…

Свет мой, зеркальце! Скажи

Да всю правду доложи…

Александр Пушкин

Павел вернулся из аэропорта поздно и, ложась в постель, досадовал, что уже нельзя позвонить Соне, засыпая, лелеял мысль утром услышать по телефону ее голос.

Спалось плохо. Ночью несколько раз вставал, курил. В шесть, не утерпев, набрал номер Сонечкиного телефона. Зримо представил уютную комнату с чистым крашеным полом, застланную дешевым ворсистым ковром. Однажды вместе с Вадимом Корзухиным он заходил к ней, к ним навстречу выпорхнула в домашнем халатике непосредственная Сонечка, которую Павел, любя, окрестил Златогривкой. Провожая вчера вечером жену с дочкой на курорт, он предвкушал встречу с Соней, незамужней, откровенно симпатизировавшей ему. Почему она не подходит к телефону? Может, ночует в квартире родителей?

Ходил по квартире — из спальни в кабинет, из кабинета в кухню, не решаясь в такую рань звонить Сонечкиным родителям. Можно, конечно, предположить, что Соня ночует у какой-то из подруг или отключила на ночь телефон. Или ее отсутствие как-то связано с Бородаем?.. Бородай должен быть в Искере.

Павлу представился один из Сониных женихов, меланхоличный, бритоголовый, низкорослый и толстеющий инженер; этот засидевшийся или загулявшийся жених командует сейчас строительно-монтажным поездом в Искере, в двухстах пятидесяти километрах к северу от областного центра. В управлении Красногорскстройпуть ходили слухи, что Бородай сватался за Сонечку, но поговаривали и о любви Павла к ней, хотя между ними не было ничего, что бы переходило границы флирта. Одно время Бородай насторожился, отговаривался от командировок. Чтобы снять как-то скрытое напряжение, Павел выдвинул этого уже матерого инженера на должность главного инженера Искерского строительно-монтажного поезда, а потом, с появлением вакансии, поднял в начальники этого же поезда. Сонечка, бухгалтер УРСа, оставалась в Красногорске. Находя какие-либо просьбы от имени таежных ОРСов и столовых, она часто заглядывала в кабинет Павла, жизнерадостно щебетала о том о сем.

В кухне Павел заварил чай, намазал кусок хлеба маслом, но, положив на краешек стола, пошел в кабинет, крутанул диск телефонного аппарата.

— Сони нет, — старческий заспанный хрип. — Вышла замуж. — Скрипучий голос закашлялся.

— Господи… — вырвалось у Павла.

— А кто интересуется?

— Главный инженер управления, — по-деловому ответил Стрелецкий.

— Уехала к мужу, в Искер, — суетливо объяснил мужской голос. — Бородай ее муж. Уволилась и уехала…

Опустил трубку на рычаг. Защемило сердце, и пришло в голову, что глаза его зажигаются огнем, как электрические лампочки, что в нем циркулирует не кровь, а какие-то искусственные биологические растворы, что он биологическая кукла… Еще позавчера мимоходом виделся с Соней в коридоре управления рабочего снабжения. Он не мог в ней обмануться, и она не могла быть такой притворщицей, чтобы отвечать на его нежности и околпачивать его. Неужели Сонечка не принимала Павла всерьез? Он для нее искусственный организм, биоробот?..

От язвительной насмешки над собою пропал аппетит. Не притронувшись к еде, покинул квартиру. Во дворе глянул на окна третьего этажа, вообразил, как Зот выпрыгнул на асфальт, и не поверил этому. Фокусник! Всех надул и сбежал… Оставил на памяти зарубку: если не пойдешь по пути совести и знания, то станешь роботом… «Да я что же, обманщик, что ли?» Павел уныло оглядел залитый солнцем двор, блестящие влагой зонты цветов на клумбах. Из окон соседнего здания — корпуса общежития выплескивалась музыка. На двух нижних этажах пятиэтажного жилого дома размещались кабинеты управления. Поднялся на второй этаж.

Если пойдешь не по пути совести и знания… Кто же избирает сам себе незнание? Глупость!

Нежаркое утреннее солнце прошивает шевелящуюся листву тополя, загородившего окно, бросает блики на селекторный ящик, на шкаф с сувенирами и на узорчатый ковер, застилающий паркет.

Сев за стол, оперся локтями о полированную столешницу, навалился подбородком на сцепленные пальцы рук. За тамбурными, неплотно затворенными дверями пронзительно заверещал звонок, и Павел услышал: там кто-то поднял трубку. Секретарша Зина из приемной предупредительно заглянула в кабинет:

— Здравствуйте, вы уже у себя?

— А ты чего так рано пришла? — удивился Павел; поднял трубку аппарата, услыхал голос комсорга: вчера из обкома комсомола передали письменную жалобу от девушек-бетонщиц с растворного узла на речке Шестаковке — недовольны питанием.

— Бородай не заботится о снабжении рабочих моста! — заключил рассказ Корзухин. — Шофера не контролирует. А тот гоняет машину неизвестно куда.

— При чем тут Бородай? Мост — объект Гончевой. — Павел энергично поскреб в затылке. Мост ладится спешно, глубоко в тайге, в отрыве от баз снабжения. Бородай, конечно, обязан шефствовать над этой дистанцией…

— А что, верно, будто Соня уехала в Искер? Зина, распахнув дверь, вплыла, обтянутая голубой вязаной кофточкой и синей юбочкой. У нее длинные, легкие, как крылья у бабочки, ресницы.

— Митрофанов Соне предсказал свадьбу, — улыбнулась Зина. — После вечера, где вы с концертом… ну, петухом…

— Ты это всерьез? С ума, что ли, все посходили — шарлатанство принимаете за предсказания?! — Павел укоризненно наблюдал, как круглое лицо Зиночки совсем округлилось от смущения.

— Чайковский — экстрасенс, и Пушкин — экстрасенс, и Гоголь, Менделеев… — давясь словами, втолковывала Зина. — Все талантливые люди… Все гении…

— Ага, и наш физинструктор в их числе. В хорошей компании! — рассмеялся Павел.

— Он же никому не причиняет зла, никого не лечит, не шарлатанит…

— Да-да, зубы заговаривает. — И в голову Стрелецкому пришла мысль: ведь сидела в приемной у Ивана Леонтьевича, прежнего начальника управления, горбатенькая старушка, ворчливая, желчная, но смышленая. Перед уходом на пенсию Иван Леонтьевич сменил секретаршу — посадил молоденькую пампушку. Зачем?

Задумчивая замедленность движения руки, берущейся за скобу, удивила Павла, он окликнул секретаршу:

— Погоди-ка… Ты красногорская или приезжая? Зина плавно качнулась, щеки ее запылали.

— Слыхала что-нибудь про амулет Егора Андреевича?

— Ему Зот подарил. Все же знают. — Краска растеклась на шею, под волнистые русые волосы.

— Папка мой — брат Егора Андреевича. — Зина шагнула в сторону стола, как бы поощряя расспросы. — Мы живем на станции в щитосборном доме; Зот научил нас гадать на зеркальце… Грит, уединись и сосредоточься перед зеркальцем… Я гадала, и зеркальце сказало: в этом году квартиру дадут…

«Вот оно что! Квартиру выпрашивает, — думал Павел. — Дудкин — ее родной дядя, он и подсадил в приемную новую секретаршу».

— Почему у твоего отца другая фамилия?

— Отцы у папки с дядей разные.

— Так, так, выходит, ты веришь гаданиям? — Павел старался быть добродушным. Он знал, что Егор Андреевич сейчас уже занял кресло в своем кабинете, слева по коридору пятая дверь, уткнулся в страничку детективной повестухи или точит с кем-нибудь лясы о том, как Павел Стрелецкий кукарекал петухом в квартире бывшего начальника управления… Годы иссушили высокое атлетическое тело соратника Ивана Леонтьевича, построившего вместе с ним не одну дорогу. Заместитель по снабжению — заслуженный ветеран. Еще четыре года назад Дудкин был энергичен, а теперь стал раздражителен, возмущается тем, что Павел уволил Сергея Афанасьевича Квашу. Павел понимал: Дудкин оттягивает час расставания с приличной зарплатой.

— Отец твой, кажется, машинист? — вспомнил Павел.

— Ага! — кивнула Зина. — Он чуть не все дороги знает. Куда дядюшка Егор — туда и мы. Я родилась за Абаканом, на станции Кошурниково, а брат мой — в Курагине.

— Скажи, Зиночка, кто еще верит, будто Зот Митрофанов умеет делать фокусы? Гипнотизер он или телепат? Что о нем известно? — Павел задержал взгляд на полноватых, оголенных до локтей, едва тронутых загаром руках девушки.

— Очень милый парень. — Лицо и шея Зины залились сплошь бордовым румянцем. — Что Зот скажет, то и сбывается, потому что он совсем честный…

— А я — не честный? — удивился Павел. — Обманываю всех? Много вокруг честных! — сдерживаемое раздражение вырвалось наружу. — Тебе лучше перейти на другую работу. В машбюро не хочешь?

Роняя беспокойные взгляды то на дверь, то на главного инженера, Зина стала негромко рассказывать, что недавно видела. На квартире у дяди Егора сидели за столом трое: главный бухгалтер Полубаба, начальник производственного отдела Заварухин и бывший начальник этого же отдела Сергей Афанасьевич Кваша. Семен Васильевич смеялся над Павлом Николаевичем, говорил, что он, Павел, по Сонечке с ума сходит, а потому, мол, хорошо бы узнать прогноз Зота о последствиях этого чувства…