Автор неизвестен - Древневосточная литература - Пряные ночи

• Название: Пряные ночи
• Автор: Автор неизвестен - Древневосточная литература
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1171-7

Чудесные романтические истории завораживают читателя вековой мудростью, изящной поэзией повествования, причудливыми сплетениями фантазии и реальности. Любовные приключения, мягкий юмор, легкая эротика, — почувствуйте себя героиней дивных историй чарующего Востока.

---

Царица же Будур взяла листок бумаги, чтобы написать послание царю аль-Асаду, дабы открыть ему силу своей любви и страсти, и написала она такие слова: «От той, кто любовью и страстью убит, тому, чей лучше всех нрав и вид, в красоте своей превозносящемуся, изнеженностью кичащемуся, отвернувшемуся от ищущих сближения, не желающему близости тех, кто покорен в унижении, тому, кто суров и кому наскучил влюбленный, которого он измучил, — царю аль-Асаду, чья превосходная красота и прелесть безукоризненно чисты, чье лицо как луна сияет, чей лоб ярко блестит и чей свет сверкает. Вот письмо мое к тому, кто от страсти мое тело размягчил и кожу с костями разлучил. Знай, что терпенье мое ослабело и не знаю я, что мне делать; страсть и бессонница меня волнуют, и терпенье и покой со мной враждуют. Печаль в бессонницу меня ввергает, и страсть и любовь меня терзают, а изнурение и хворь не оставляют. Пусть душа моя тебя от стыда избавит, если убить влюбленного тебя позабавит, и пусть Аллах тебя навек сохранит и от всякого зла оградит».

И после этих строк она написала такие стихи:

«Рассудило время, чтоб быть в тебя мне влюбленной,
О ты, чья прелесть, как лик луны, воссияла нам!

Красноречье ты и все прелести собрал в себе,
И в тебе одном, средь творений всех, светит блеск красот.

И согласна я, чтобы стал моим ты мучителем, —
Может, взгляд один подарить ты мне не откажешься.

Кто умрет, любовью к тебе убитый, лишь тот блажен;
Нету блага в том, кто любви и страсти не ведает!»

И еще она написала такие стихи:

«О Асад, тебе, в любви сгорая, я сетую,
О, сжалься над любящей, тоскою сжигаемой.

Доколе рука любви так будет играть со мной?
Доколе бессонница, и думы, и страсть, и хворь?

То в море я стонов от пламени жгучего
В душе, о мечта моя, — вот диво поистине!

Хулитель, оставь укоры! В бегстве ищи себе
От страсти спасения, из глаз проливай слезу.

Как часто в разлуке я кричала от любви: «О смерть!»
Но вопли и выкрики меня не избавили.

Хвораю в разлуке я — ее мне не вынести, —
Ты врач, помоги же мне в болезни чем следует.

Упреки, хулители, оставьте и бойтесь вы,
Что может любви болезнь и вам принести конец».

Затем царица Будур пропитала листок с посланием благоухающим мускусом и завернула его в ленты из своих волос — ленты из иракского шелка с кисточками из зерен зеленого изумруда, вышитые жемчугом и драгоценными камнями. Она вручила бумажку злокозненной старухе и приказала отдать послание царевичу аль-Асаду, сыну ее мужа, царя Камар-аз-Замана. Чтобы угодить царице, старуха отправилась к царю аль-Асаду сей же час.

Царевич пребывал в одиночестве. Он взял бумажку и стал читать, а старуха простояла некоторое время, ожидая ответа. Когда царевич аль-Асад понял, что в той бумажке было написано, он завернул бумажку в ленты и положил ее за пазуху. Юноша сильно разгневался и стал проклинать обманщиц-женщин. А потом он поднялся и, вынув меч из ножен, ударил старуху по шее и отделил ей голову от тела.

Затем он встал и пошел к своей матери, Хаят-ан-Нуфус, и увидел, что она лежит на постели больная. Но царевич аль-Асад не пожалел ее, а выбранил и проклял, а затем вышел вон. Он случайно встретился со своим братом, царевичем аль-Амджадом, и рассказал ему обо всем. Он поведал о том, как убил старуху, которая принесла ему послание, и воскликнул: «Клянусь Аллахом, о брат мой, если бы я не стыдился тебя, я бы обязательно вошел к твоей матери и срубил бы ей голову с плеч».

И царевич аль-Амджад отвечал ему: «Клянусь Аллахом, о брат мой, со мной случилось вчера то же самое. Твоя мать послала мне письмо с такими же речами. Клянусь Аллахом, о брат мой, если бы я не стыдился тебя, я обязательно вошел бы к ней и поступил с ней так же, как с евнухом».

И провели они остаток этой ночи, разговаривая и проклиная женщин-обманщиц. Братья договорились сокрыть эти происшествия от отца своего, Камар-аз-Замана, дабы он не убил обеих женщин.

Когда настало утро, с охоты прибыл царь со своим войском. Он посидел немного на престоле, а потом отправился в свой дворец. Там он обнаружил, что обе его жены лежат в постели, ослабевшие от болезни (обе они учинили против своих сыновей хитрость и сговорились погубить их, так как убоялись наказания за свою измену). И царь спросил у них: «Что с вами?» А женщины поднялись, поцеловали ему руку и рассказали всю историю с точностью до наоборот: «Знай, о царь, что сыновья твои, которые были воспитаны в милостях и величии, обманули тебя с твоими женами и заставили тебя испытать унижение».

Когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, свет обернулся мраком в глазах его, и он очень разгневался. Затем он сказал женам: «Разъясните мне, как это было!»

Тогда царица Будур сказала: «Знай, о царь, что твой сын аль-Асад, сын Хаят-ан-Нуфус, уже несколько дней посылал мне любовные письма и склонял меня к разврату. Я удерживала его от этого, но он не отставал от меня. Когда ты уехал, он налетел на меня пьяный, с обнаженным мечом в руках, ударил моего слугу и лишил его жизни. Он сел мне на грудь, держа меч в руках, и я побоялась, что он убьет меня, если я стану ему противиться. Так он удовлетворил со мною свое желание, заставив меня насильно отдаться ему. И если ты не накажешь его за меня, о царь, я убью себя своей рукой. Нет мне нужды жить на свете после такого унижения!»

А Хаят-ан-Нуфус, плача и рыдая, рассказала царю о себе такую же историю, а потом принялась плакать и рыдать, приговаривая: «Если ты не накажешь его за меня, я все расскажу своему отцу, царю Арманусу!»

Когда царь увидел, что обе жены его горько плачут, он поверил их словам и сильно разгневался. Поднявшись, он хотел броситься на своих сыновей, чтобы убить их. Но повстречался ему на пути царь Арманус, его тесть. Увидев в руке у зятя обнаженный меч, он спросил, что с ним приключилось. И Камар-аз-Заман рассказал ему все, а в конце добавил: «И вот я иду к ним, чтобы убить их, как собак, за содеянное ими злодеяние!»

Царь Арманус тоже разгневался на юношей и сказал: «Правильное решение ты принял, о дитя мое! Да не коснется благословение Аллаха этих юношей и всех детей, которые совершают такие поступки со своими отцами. Однако, сын мой, вспомни такую поговорку: кто не думает о последствиях, тому судьба не друг. Эти двое все-таки твои дети, и не должно тебе лишать их жизни своей рукой, иначе придется тебе выпить горечь убийства и раскаиваться в их смерти, когда это будет уже бесполезно. Пошли одного из невольников: пусть он убьет их где-нибудь в пустыне, подальше от твоих глаз. Ведь не зря говорится: «Быть вдали от любимого лучше мне и прекраснее — не видит глаз, не печалится сердце»».

Услышав от своего тестя, царя Армануса, такие речи, царь Камар-аз-Заман счел их мудрыми. Он вложил меч в ножны и, вернувшись, сел на престол. Затем царь позвал своего казначея (а это был дряхлый старец, сведущий во многих делах) и сказал ему: «Пойди к моим сыновьям, аль-Амджаду и аль-Асаду, скрути их хорошенько, положи их в сундук и взвали на мула, а сам садись верхом и выезжай с ними на середину пустыни. Там зарежь царевичей, наполни два кувшина их кровью и принеси мне». Казначей отвечал ему: «Слушаю и повинуюсь!»

В тот же миг старик поднялся и отправился к аль-Амджаду и аль-Асаду. Он встретил их по дороге. Юноши были одетые в лучшие свои платья, ибо собирались в таком виде отправиться к отцу своему, царю Камар-аз-Заману, поприветствовать его и поздравить с благополучным возвращением с охоты. Увидев царевичей, казначей схватил их и воскликнул: «О дети мои, знайте, что я подневольный раб и что ваш отец отдал мне приказание. Послушны ли вы приказанию его?» И они ответили: «Да!» Тогда казначей подошел к ним, скрутил их, положил в сундуки, которые взвалил на спину мула, и выехал с ними из города.

Старик ехал с ними по пустыне до полудня, а затем остановился в глухом месте. Сойдя с коня, он снял сундуки со спины мула, открыл их и выпустил аль-Амджада и аль-Асада. Потом казначей горько заплакал, а потом обнажил меч и сказал им: «Клянусь Аллахом, о господа мои, тяжело мне совершить с вами скверный поступок, но эти дела мне простительны, так как я подневольный раб, и ваш отец, царь Камар-аз-Заман, велел мне отрубить вам головы». И юноши сказали ему: «О эмир, делай так, как приказал тебе царь. Мы вытерпим все, что судил нам Аллах, Великий и Славный, и ты не ответствен за нашу кровь».