Александр Бондаренко - Денис Давыдов

• Название: Денис Давыдов
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03539-3

Эта книга не является ни очередным пересказом биографии Дениса Давыдова, ни какой-то «новой версией» его судьбы. Автор оценивает, а порой и переосмысливает известные факты, уточняет правдивость бытующих легенд о поэте-партизане и размышляет по поводу объективности взглядов историков и литературоведов различных времен. Написанная легко и интересно, основанная на документах, письмах и мемуарных источниках книга вводит читателя в неповторимую атмосферу эпохи правления Александра I и начала царствования Николая I.

---

Но кто сегодня, равно как и в прошлом, смог бы наверняка утверждать, было таковое или нет? Остается верить на слово.

И вот еще одно доказательство, что Суворов «не был пророком», — его мнение насчет судьбы младшего брата Дениса, который, как заявил полководец, «пойдет по гражданской службе». Вопреки предсказанию Евдоким Васильевич показал себя прекрасным кирасирским начальником, заслужив орден Святой Анны 2-й степени за Бородино, эполеты гвардейского полковника — за Кульм и орден Святого Георгия IV класса{7} — за Фер-Шампенуаз. В чине генерал-майора он командовал кирасирской бригадой, а службу свою закончил в должности председателя комиссии военного суда при Московском ордонанс-гаузе{8}.

В общем, все получалось в духе времени: Суворова благословил Ганнибал, Пушкина «заметил» «старик Державин», Давыдову, как и Милорадовичу, предрек военную карьеру будущий генералиссимус. И чем бы это ни было на самом деле — пророчеством или данью вежливости, — но суворовское благословение сыграло в жизни поэта-партизана немалую роль, добавив к его романтическому портрету несколько ярких штрихов. Ни современные ему, ни последующие писавшие «к Денису» поэты не могли обойти этот факт своим вниманием.

Жизни баловень счастливый,
Два венка ты заслужил;
Знать, Суворов справедливо
Грудь тебе перекрестил:
Не ошибся он в дитяти…[23] —

утверждал приятель Давыдова Николай Языков{9}.

Привет тебе, любовник брани,
Житья разгульного певец,
Крестом Суворовския длани
На славу созданный боец![24] —

восклицал поэт Семен Стромилов, печатавшийся в пушкинском «Современнике».

Денис себя забыл от возбужденья,
От радости, восторга, восхищенья —
Ему судьбу Суворов предрекал![25] —

вторит им современный поэт и офицер Алексей Алексеев…

Все же думается, что не случайно Денис Васильевич оставил в «Автобиографии» второе, ироничное, описание последствий этой «судьбоносной», как теперь говорят, встречи:

«Давыдов, как все дети, с младенчества своего оказал страсть к маршированию, метанию ружьем и проч. Страсть эта получила высшее направление в 1793 году от нечаянного внимания к нему графа Александра Васильевича Суворова, который при осмотре Полтавского легкоконного полка, находившегося тогда под начальством родителя Давыдова, заметил резвого ребенка и, благословив его, сказал: Ты выиграешь три сражения! Маленький повеса бросил Псалтырь, замахал саблею, выколол глаз дядьке, проткнул шлык няне и отрубил хвост борзой собаке, думая тем исполнить пророчество великого человека»[26].

Хотя, может, это писал и не Денис? Вопрос не праздный: если обратиться ко второму изданию книги «Сочинения в стихах и прозе Дениса Давыдова», вышедшей в Санкт-Петербурге в 1840 году, то есть где-то через год после кончины нашего героя, то можно увидеть, что там данная автобиография, известная нам как «Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова», помещена под названием «Очерк жизни Дениса Васильевича Давыдова», имеет подпись «О. О.» и предваряется следующим предисловием издателя:

«Здесь помещается, как уже то было и в первом издании, очерк жизни Давыдова, произведение одного из его друзей-сослуживцев, покойного генерал-лейтенанта О. Д. О-го, ошибочно принятое некоторыми читателями за автобиографию.

При сем долгом поставляю повторить собственные слова Дениса Васильевича, извлеченные из письма его ко мне на днях писанного: „По случаю помещения очерка жизни моей в первом издании моих стихотворений, некоторые читатели приняли и очерк этот за мое сочинение. Избегая нареканий, в присвоении себе чужого достояния, тем более достояния моего истинного и старинного друга-сослуживца, покойного О. Д. О-го, я считаю нужным объяснить вам, м. г.{10}, как не принадлежащие мне строки вошли в состав строк, мне принадлежащих. — Во время последней войны в Польше я как-то сказал О-му о намерении моем собрать все оставшиеся в памяти моей стихотворения мои и предать их печати немедленно по возвращении моем из похода. О-й, знающий все приключения моей жизни от первого развития юности моей до 1832 года не хуже меня, написал очерк сей в дни отдыха от битв и военных тревог и движений и, вруча мне оный, взял с меня честное слово соединить его с стихотворениями моими в виде предисловия, без подписи ни его имени, ни фамилии, — что я исполнил, не предвидя и не предполагая, чтобы произведение О-го было принято читателями за мое собственное произведение. Вот и все дело“.

Заключаю, что очерк, помещенный здесь, исправлен по последней рукописи, присланной генералом О-м за несколько дней до его кончины»[27].

Такое вот предуведомление, которому можно было бы и поверить, если бы не тот самый ироничный и легкий «давыдовский» стиль, коим эти «Некоторые черты…» написаны. Да и предисловие к первому изданию этой биографии — она была опубликована в «Русском зрителе, журнале истории, археологии, словесности и сравнительных костюмов» в сдвоенном первом и втором номере за 1828 год под названием «Некоторые черты жизни и деяний генерал-майора Давыдова» — выглядит весьма прозрачно. С легкой иронией в этом предуведомлении говорится, что самые «дальновидные и проницательные из читателей, может быть, угадают имя почтенного автора. По крайней мере мы, не смея оскорбить его скромности, оставим оное под непроницаемою завесою неизвестности и познакомим Публику с таинственным Анонимом. Вот что находим мы в занимательной записке друга Дениса Васильевича, с которым генерал сей, еще от самого детства, привык делиться чистосердечными чувствами открытой души своей, которому любил всегда передавать свои мысли, пересказывать залетные свои подвиги»[28].

В XIX столетии таким «другом» традиционно считался дневник. А вот генерала, с которым Денис Васильевич был бы дружен с детства и на всю жизнь, мы не знаем… Хотя сам Давыдов в письме князю Петру Андреевичу Вяземскому и называет утаенное имя, однако после этого послания все вопросы уже отпадают сами собой:

«Пожалуйста, уверяй всех и каждого, что очерк жизни моей не мною писан, а умершим в этом году старинным моим другом и товарищем с ротмистерского чина моего ген.-лейт. Ольшевским. Тем это будет правдоподобнее, что он писал, и писал хорошо. Соглашаться же, что этот очерк — моего пера — неловко, ибо, как ни говори, в нем много снисходительного для меня и язвительного для других»[29].

Писано это было 7 декабря 1832 года.

Итак, автором «Очерка жизни…» или «Некоторых черт…» — именуйте, как кому нравится, объявлен сослуживец нашего героя по Белорусскому гусарскому полку Осип Данилович Ольшевский, скончавшийся, как сказано выше, в чине генерал-лейтенанта. Хотя на самом деле все эти строки — без ложной скромности, но с похвальной самоиронией, были написаны самим Денисом Васильевичем. Да, был он грешен: любил прихвастнуть, мог приврать! Но по-гусарски — изящно и весело, так что читать приятно… Недаром же гласит старинная пословица: «Не любо — не слушай, а врать не мешай!»

Так что как бы там ни было, но встреча с Суворовым оказалась самым ярким — или самым известным для читающей публики — событием детских лет Дениса Давыдова. Нет смысла объяснять, что в детстве есть своя шкала ценностей, взрослому человеку уже недоступная. И что́ маленький Денис считал для себя главным? Бог весть! Потому не будем пытаться составить подробную картину детских лет нашего героя — такой возможности у нас все равно нет, а ограничимся несколькими моментами.

«Первоначальное воспитание Давыдов получил в духе того времени: более всего учился французскому языку, даже в ущерб своему родному; затем следовали: музыка, танцы, рисование.

Всего этого казалось тогда достаточным для того, чтобы считаться человеком образованным»[30].

Но заблуждение об «образованности» рассеялось довольно быстро, о чем мы расскажем в свое время… А пока что «семья Давыдовых жила зимой в Москве, уезжая летом или в орловское поместье, или в свое подмосковное имение, село Бородино, — то самое Бородино, где впоследствии Давыдову пришла бессмертная мысль о партизанской войне. „Здесь я провел, — рассказывает он, — беспечные лета моего детства и ощутил первые порывы к любви и славе“. Любимым его занятием в это время была охота; обычным отдохновением — чтение описаний подвигов русского войска, совершавшего тогда свой беспримерный поход по Италии, под начальством Суворова»[31].

Сельцо Бородино, ныне всемирно известное, впервые было упомянуто в Писцовой книге 1626–1627 годов, а полтора века спустя большая его часть — хотя было-то в нем всего 25 крестьянских дворов! — «с приписанными к ней деревнями Горки и Семеновское»[32] досталась родному деду Дениса генералу Евдокиму Алексеевичу Щербинину. Так что по доброй старой российской традиции нашего героя стали вывозить на лето к дедушке в деревню.