Элия Барсело - Хранилище ужасных слов

• Название: Хранилище ужасных слов
• Автор: Элия Барсело
• Издательство: КомпасГид
• Жанр: Детская проза
• ISBN: 978-5-904561-98-7

О том, что словом можно убить, большинство предпочитают не помнить. Ведь, это просто слово, думают они, обидное слово, не более того. Так думала и главная героиня Талья, сгоряча крикнув собственной матери, что она ей не нужна и любить-то она ее давно уже не любит. Это же просто слова, но почему-то слезы льются градом, а сердце щемит, словно случилось что-то непоправимое. Мама ушла из дома. Хотя, возможно, не все еще потеряно. Существует место. Место, которое не каждый может найти. Место, куда Талья должна отправиться сама. Хранилище ужасных слов. Там она поймет значение слов, которые произносятся, и познакомится с Пабло, который, как и она, тоже ищет решение проблемы.

Именно там, в мистическом хранилище, среди библиотек плохих слов Талья и Пабло научатся не причинять боль, а беречь свои слова, ценить их и говорить только то, что действительно хотят сказать.

«Хранилище ужасных слов» написано известной испанской писательницей Элией Барсело, дважды обладательницей премии Edebe за лучшую книгу для детей. Фантастический рассказ Элии Барсело «От стены к звездам» из антологии «1989. Десять историй, которые прошли сквозь стены» (КомпасГид, 2009) был очень хорошо принят российскими школьниками и их родителями.

Данное произведение издано при поддержке Генерального управления книг, архивов и библиотек при Министерстве культуры Испании.

---

— В таком случае нормально, если она встречалась еще и с Хайме. У тебя есть другие подружки, почему же Йоланда не может встречаться с другими ребятами?

— Может, но только не с Хайме.

— Почему?

— Потому что Хайме — мой друг, и к тому же он настоящее чучело. Йоланда заслуживает кого-нибудь получше. Да и мы с ней еще не окончательно порвали.

Он замолчал, и Талья снова начала клевать носом, но Пабло не дал ей погрузиться в сон.

— Считаешь, я поступил неправильно? — спросил он.

— Выгнав его из дома? — попыталась с ходу сориентироваться Талья.

— Да нет, дурочка, придя сюда.

— Мне казалось, ты пришел за тем же, за чем и я: исправить то, что мы совершили.

— Сначала я и намеревался это сделать, а теперь думаю, что ошибся. Любая дружба заканчивается, это естественно. Распадаются даже двадцатилетние браки, родители лишают наследства детей, дети отправляют родителей в дома престарелых, братья и сестры не разговаривают друг с другом — закон жизни, ничего не попишешь.

Талья уже собиралась возразить, но промолчала. Доля истины в словах Пабло была, подобное действительно случается. Разница лишь в том, что она не считала такой порядок вещей правильным и хотела бы его изменить.

Она еще немного подумала и лишь потом произнесла:

— Здесь могут научить, как все это улучшить.

Пабло вдруг расхохотался.

— Ты по-прежнему думаешь, что тут всё взаправду? Неужели ты не понимаешь, что это просто сон, мечта?

— Если бы это была мечта, — с досадой произнесла Талья, — тебя бы здесь не было, потому что я о таких не мечтаю. Да и ты слишком большой эгоист, чтобы мечтать о младшей сестренке вроде меня.

Они, наверное, еще долго спорили бы о реальности происходящего, но прежде чем Пабло успел ответить, откуда-то появилась розовая пелена, разделившая их, будто стена. Часть, в которой очутилась Талья, постепенно теряла очертания, пока не превратилась в ровную поверхность, а Пабло опять оказался внутри какого-то шара.

Она услышала его доносящийся издалека голос:

— Не бросай меня тууууут!

Но это длилось всего мгновение, после чего опять наступила тишина и перед Тальей вновь появилась светящаяся фигура.

Здесь: Восемь

Увидев, что оба врача покинули палату девочки, Тере заглянула туда и поманила к себе Мигеля:

— Проходите, проходите. Смотрите, какая она красивая.

Мигель неуверенно приблизился к кровати, борясь с желанием схватить Талью, закинуть на плечо и бежать отсюда как можно быстрее. Впервые после рождения его дочь оказалась в больнице.

Тере не преувеличивала: пусть бледная и с забинтованной головой, но Талья была очень красивой и выглядела спящей. Возле нее стояла капельница, из носа торчала кислородная трубка.

— Ее одежда вот в этой сумке, — сказала Тере так громко, что Мигель недовольно поморщился. Медсестра заметила его гримасу и улыбнулась. — Боже мой, мы ведь не на похоронах, можем говорить нормально. Подойдите поближе, не бойтесь.

Тыльной стороной ладони Мигель слегка коснулся дочкиной щеки.

— Ей больно?

— Не думаю. Смотрите, какая она спокойная, будто видит хороший сон или мечтает о чем-то приятном.

— Талья, — прошептал Мигель ей на ухо, — это папа. Ты попала в аварию, но все будет хорошо, вот увидишь.

Тере от двери улыбнулась ему.

— Возьмите стул и продолжайте с ней разговаривать. Я обойду больных и вернусь.

Он чуть было не попросил ее задержаться, не оставлять его одного с Тальей, неподвижной и отчужденной, как мраморная статуя, но вместо этого стал потихоньку говорить, что Диего, наверное, уже прочитал записку и вот-вот придет, что они пытаются найти маму и скоро все образуется.

Вдруг он услышал в коридоре сначала сдавленные рыдания, потом характерные рвотные звуки и вышел посмотреть, что происходит.

Диего сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и вытирал рот бумажным платком из пакета, который протягивал ему Педро.

— О маме ничего не известно? — был первый вопрос, заданный сыну.

Диего и Педро покачали головами, затем Педро сказал:

— Мы оставили записку на том же месте, чтобы Ана, если зайдет, сразу ее прочитала.

— Она не звонила?

— Мы пробыли в квартире всего несколько минут и сразу побежали сюда. Может, она звонила вам на мобильный.

Мигель вытащил из кармана телефон и уставился на него, будто впервые увидел. Действительно, если бы Ана хотела его найти, то нашла бы. Просто после вчерашнего вечера она вряд ли этого хотела.

— Нам сказали, об аварии будет сообщение в теленовостях, — заговорил Педро, видя, что никто другой говорить не собирается. — Как только она узнает, сразу придет.

Отец и сын продолжали молча смотреть друг на друга; наконец Мигель протянул Диего руку, помог ему подняться и довел до стула в вестибюле.

— Дела обстоят так… — начал он, пристально глядя на ребят.

Там: Пять

Светящаяся фигура, которая могла быть и прежним проводником, и кем-то другим, приблизилась к Талье и на несколько секунд прикрыла ей глаза, а когда отняла руку, шар с заключенным в нем Пабло исчез, и помещение снова изменилось. Теперь оно было большим и ярко освещенным, но не таким впечатляющим, как гигантская библиотека. Струился мягкий приятный свет, слегка пахло цветами — розами, как показалось Талье, — а хранились здесь стеклянные флаконы с чем-то сияющим, плавающим внутри.

— Хочу кое-что тебе показать, — и провожатый достал один флакон.

— Как красиво, — сказала Талья, любуясь танцующими в прозрачной жидкости золотистыми и серебристыми песчинками.

— Знаешь, что это?

— Мои слова? — догадалась Талья.

— Твои слова любви.

Талья стыдливо засмеялась — неужели ее воспринимают как героиню слащавых романтических фильмов?

— Я никогда никому таких слов не говорила.

— Говорила, и не раз, маме, например.

Продолжая смеяться, она энергично замотала головой.

— Для того чтобы сказать «я тебя люблю», совсем необязательно говорить «я тебя люблю», хотя иногда это необходимо. Иногда достаточно сказать «мне с тобой очень хорошо», или «спасибо», или «ты самая лучшая». Если ты помнишь, словами можно пользоваться как ножом, а можно превратить их в цветы.

— И здесь хранятся слова любви? — с изумлением спросила Талья.

— Только настоящие, искренние, идущие из глубины души, призванные разделить с другими переполняющее тебя счастье. Некоторые люди не способны произнести ни одного такого слова, и им нечего здесь хранить.

— Почему не способны?

— Потому что не умеют, не научились. А есть такие, кто не способен даже на чувства, рождающие подобные слова.

— Как Пабло? — предположила Талья.

— Пабло испугался, что ты умерла, и обрадовался, обнаружив тебя живой. Это и есть выражение любви.

— Правда? — Талья не пыталась скрыть удивление. — А я думала, он просто побоялся остаться здесь совсем один.

— Конечно, но все-таки начало положено. Может, он и научится, если захочет, хотя учеба займет много времени.

— Я вот точно хочу, но смогу ли? Смогу научиться переводить?

— Да, Талья, ты сможешь, — сказал проводник.

Здесь: Девять

Китайский ресторанчик, куда привела ее Марга, был тихий и симпатичный, в красных тонах с золотыми драконами. У них под ногами, под стеклянным полом, среди аквариумных растений и ракушечных домиков плавали разноцветные рыбки. Они с удовольствием ужинали, хотя разговор то и дело прерывался, поскольку Ана неожиданно погружалась в свои мысли и подруга не хотела ей мешать.

Но когда Ана застыла с ложкой в руке над изысканным десертом из мороженого, Марга не выдержала и положила свой телефон рядом с ее бокалом.

— Слушай, мне это надоело. Позвони домой, или Мигелю на мобильный, или куда хочешь, но позвони уже и успокойся. Весь ужин ты только и делаешь, что смотришь на часы, а я злюсь. И почему у тебя нет мобильного, как у всех нормальных людей?

Ана с удивлением на нее взглянула.

— Не знаю, не хочется, чтобы меня всегда можно было найти, — хотя и бываю я только в институте, в библиотеке или дома. Так зачем мне еще одна ненужная вещь?

— Именно для таких ситуаций. Давай, звони, уже почти десять.

Ана слушала гудки, пока у нее не заболела рука, и лишь тогда отключилась.

— Никого нет.

— Звони на мобильный и не делай из своего мужа монстра — он уже наверняка беспокоится.

— Если его в десять еще нет дома, вряд ли он сильно беспокоится, бедняжка. Тоже, наверное, где-нибудь ужинает, а Талью отправил к ее подружке Пепе.

— Пока не позвонишь, не узнаешь. Хочешь, я позвоню? — спросила Марга, видя, что подруга никак не может решиться.

Ана с благодарной улыбкой протянула ей телефон: