Джеффри Чосер - Кентерберийские рассказы

• Название: Кентерберийские рассказы
• Автор: Джеффри Чосер
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1973

Вступительная статья и примечания И. Кашкина.

---

Чтоб оградить других от лишних слез

(Как льва предупредил когда-то пес).

Послушайте же исповедь мою,

Покуда жизнь в себе еще таю».

Пред тем, как птица начала рассказ,

Канака так слезами залилась,

Что попросила та пресечь рыданья

И приступила так к повествованью.

       «В пещере мраморной, где родилась

На белый свет я в злополучный час,

Жизнь ясно улыбалась мне вначале;

Не знала я ни горя, ни печали,

Пока не воспарила к небесам.

Недалеко от нас жил сокол там,

Который мне казался благородным,

Хотя на деле был лжецом негодным.

С таким искусством этот подлый тать

Умел свой нрав предательский скрывать,

Такое мне оказывал вниманье,

Что избежать его очарованья

Никто б не мог. Как змей из-под цветов

Подстерегает, укусить готов,

Так этот обольститель лицемерный,

Личиной вежливости беспримерной

И послушания всегда покрыт,

Хранил обманный благородства вид.

С красивым гробом был он схож, в котором

Смердящий труп лежит, не зримый взорам.

Его вся внешность так всегда полна

Была притворства, что лишь сатана

Проникнуть мог бы в смысл его речей,

Понять, что в нем скрывается злодей.

Столь долго якобы в меня влюблен,

Мне плакался и жаловался он,

Что пожалела я его за муки

И, опасаясь, что наложит руки

Он на себя, решила уступить

Обманщику лихому, наградить

Его своею верною любовью

На веки вечные, при том условье,

Чтобы при людях и наедине

Всегда почет оказывал он мне.

Я сердцем отдалась ему в полон

(Тому свидетели — господь и он)

И думала, что он мне предай тоже.

       Но, говорят недаром, что не схожи

Своими помыслами подлый вор

И тот, кто чист душой. Когда мой взор

Ему сказал, что мною он любим,

Что мы сердцами обменялись с ним,

Что для него, как я уже сказала,

Жертв никаких я не страшусь нимало.

Жестокий этот тигр и лицедей

О преданности говорить своей

Мне на коленях стал в припадке дрожи,

Столь с трепетом любовной страсти схожей,

Что ни Парис троянский, ни Ясон,

Никто другой на свете с тех времен,

Как Лемех возлюбил двоих впервые,

О чем преданья говорят седые,

Никто с тех пор, как создан этот свет,

Искуснее не мог бы страстный бред

Изобразить, обман в душе тая.

Никто не мог бы, повторяю я,

В притворстве с ним сравниться отдаленно.

Ко мне свой взор направив восхищенный,

Меня благодарил с такою страстью,

Что в этот миг быть мной почла б за счастье

Любая и умнейшая из жен.

Представился таким покорным он,

И я с такой неколебимой верой

Внимала лживым клятвам лицемера,

Что умерла б охотно, — лишь бы он

Душой спокоен был и огражден

От неприятности, пусть самой малой.

И очень скоро я послушным стала

Орудием в его руках, — один

Мне стал он безграничный властелин.

Хочу сказать, что я своею волей

Располагать уже не смела боле,

Поскольку то совместно с честью было.

Так никого я в жизни не любила,

И полюбить мне не придется, нет!

       Со мной он прожил около двух лет,

Не вызывая у меня упрека,

Но вот в конце указанного срока

Собрался он лететь куда-то вдаль.

О том, какая горькая печаль

Мной овладела, говорить не стану,—

Сердечную ведь не опишешь рапу.

Скажу одно: тогда я поняла,

Что значит смерть — так несказанно зла

И нетерпима мнилась мне разлука.

Прощаясь с ним, и думала, что мука

Его терзает также, — так уныл

И взор, слезою замутненный, был,

И звук любого сказанного слова.

Я ничего не чуяла дурного.

Себе я говорила, что домой

Вернется скоро ненаглядный мой,

Чтобы зажить опять со мною вместе,

И что отлет его есть дело чести.

Так, сделав добродетель из нужды,

Я не роптала против злой беды.

Скрыть от него тоску стараясь, я

Ему сказала: «Видишь, я твоя,

Тому свидетель Иоанн святой.

Будь верен мне и ты, желанный мой!»

       Что он ответил, повторять не буду:

Шептал он сладко, поступил же худо.

Он обласкал меня и прочь пошел.

Да, с длинной ложкою садись за стол,

Коль хочешь супа с сатаной хлебнуть.[261]

       Итак, в далекий он пустился путь

И там, на новом месте, очень скоро

Почувствовал, что к вору тянет вора,

Что каждый быть среди подобных рад

(Ведь так как будто люди говорят).

Разнообразье люди любят тоже,

Они весьма, весьма на птиц похожи,

Которых в клетках держат у себя.

Пекись о птице день и ночь, любя,

Ей устилай хотя бы шелком клетку,

Давай ей мед и сахар на заедку,

Но лишь открылась дверца — и тотчас,

Ногами чашку сбросивши, от вас

Она умчится в лес искать червей.

Нужна, как воздух, перемена ей.

Птиц даже самой благородной крови

Манит и радует лишь то, что внове.

       Мой сокол точно так же поступил;

Хоть он высок был родом, юн и мил

И обольстителен чертою каждой,

Но самку коршуна ему однажды

Случилось встретить на своем пути,

И голову он потерял почти,—

Влюбился так, что все забыл на свете

И крест поставил на своем обете.

Погибла я в тот злополучный миг».

       Тут соколица, вдруг издавши крик,

На грудь Канаки жалобно упала,

И та со свитою своей немало

Слез пролила над ней, не находя

Утешных слов. Немного погодя,

Принцесса птицу отнесла домой

И наложила нежною рукой

Примочки и припарки ей на раны;

Потом пошла в леса и на поляны

Искать разнообразных трав целебных,

Для заживленья ран ее потребных.

       Она о бедной день и ночь пеклась,

Ее не покидая ни на час.

Воздвигла клетку ей она засим,

Всю бархатом устлавши голубым

В знак верности супруги этой редкой.

Зеленою была снаружи клетка

С фигурами пернатых всех лжецов —

Чижей и соколов, сычей и сов.

Чтоб делать им визгливые попреки,

Написаны тут были и сороки.

       Канаку покидаю я сейчас

До той поры, как поведу рассказ

Про горькое раскаянье и стыд,

Велевшие — преданье говорит —

Вернуться соколу к своей супруге,

Что было также и плодом услуги

Знакомого нам принца Камбало.

Теперь как раз мне время подошло

К боям кровавым перейти, к сраженьям

И к разным небывалым приключеньям.

       Сперва остановлюсь на Камбускане

С его успехами на поле брани,

Потом пойдет об Альгарсифе речь,

Кому жену булатный добыл меч,—

О том, как принца этого к победе

Сквозь бедствия привел скакун из меди;

И наконец, вам расскажу о том,

Как за Канаку Камбало копьем

Сразил обоих братьев. Мой рассказ

К событьям этим перейдет сейчас.

…………………………………………

…………………………………………

…………………………………………

…………………………………………

…………………………………………

ЭПИЛОГ К РАССКАЗУ СКВАЙРА (пер. И. Кашкина)

Следуют слова Франклина Сквайру и слова Трактирщика Франклину

     «Ну, что ж! Ты, сквайр, нам рассказал на славу

И джентльменом ты слывешь по праву,—

Сказал Франклин. — Хоть молод ты, а все ж

Разумника такого не найдешь

Средь юношей; не можем пренебречь мы

Такою памятью и красноречьем.

Будь счастлив, сквайр, но только во все дни

Свою ты скромность, друг мой, сохрани.

Родил я сына и скажу вам прямо,

Такой дурашливый он и упрямый,

Что лучшей пахоты своей кусок

Я уступил бы, лишь бы мой щенок

Был скромностью такою наделен.

Мой сын — дурак. Уверен я, что он

Мое богатство без ума растратит.

А умному своих сокровищ хватит,

Хотя б не получил он ничего

В наследство. Часто я браню его,

Что к добродетели он не привержен.

Все в кости бы играть да ставить верши,—

Не рыб, красоток разных уловлять.

Так жизнь свою он хочет провождать,

С пажами болтовню затеять рад,

Хотя полезней было б во сто крат

Вращаться среди знатных кавалеров,

Чтоб перенять язык их и манеры».

       «К чертям манеры знатные и знать!

Вы, сэр франклин, должны бы сами знать,

Что ждут от каждого из нас рассказа,

Потом другого, — по второму разу.

А вы…» — «Сэр, погодите, не сердитесь,