Керри Райан - Лес Рук и Зубов

• Название: Лес Рук и Зубов
• Автор: Керри Райан
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-05283-6

В мире, в котором живет Мэри, все просто и понятно: Союз сестер всегда знает, как должно поступать, стражи всегда защитят и помогут, а нечестивые никогда не перестанут жаждать человеческой крови… И еще нужно держаться подальше от забора, что окружает деревню и защищает ее жителей от Леса Рук и Зубов. Но однажды забор рушится, и мирная жизнь деревни превращается в кошмар. Теперь Мэри предстоит сделать нелегкий выбор между долгом и мечтой, между тем, кто ее любит, и тем, кого любит она, между смертью и жизнью.

---

Трэвис возвращается на балкон и начинает втягивать на чердак толстые порванные канаты, что свисают до самой земли. Раньше они были частью моста, поэтому в узлах попадаются обломки досок. Трэвис вышибает их здоровой ногой и кольцами укладывает канаты на полу.

— Думаешь, нам удастся добросить веревку?

— Как-нибудь добросим, — отвечает Трэвис, не поднимая головы.

Его пальцы быстро-быстро связывают между собой обрывки тряпок и канатов.

Тут пол под нами содрогается. Аргус тоже это чувствует и начинает утробно рычать, поджав хвост. Он льнет к моим ногам, загораживая меня от люка своим теплым тельцем. Нечестивые стремительно заполняют пространство под нами, точно где-то открыли кран. Скоро они доберутся до люка, и тогда… От этих мыслей я начинаю работать еще усердней и быстрее.

Порвав на полоски все платья и сплетя из них веревку, я встаю и разминаю затекшие ноги, затем выхожу на балкон и спрашиваю Трэвиса, чем еще я могу помочь. Тот лишь хмыкает.

Я стою, молча наблюдаю за его работой и чувствую себя совершенно бесполезной. Гуляющий по чердаку ветер то и дело выносит оттуда страницы, сбрасывая их на головы Нечестивым.

Я пытаюсь поймать их, спасти, но у меня в руках они рассыпаются в труху. Наконец я осторожно поднимаю одну бумажку с неровными краями, словно бы вырванную из страницы побольше. Сверху крупными буквами напечатано: «Нью-Йорк таймс». А чуть ниже, но так же крупно: «ИНФЕКЦИЯ БУШУЕТ В ЦЕНТРАЛЬНЫХ ШТАТАХ. ЛЮДИ ХЛЫНУЛИ НА СЕВЕР».

Еще ниже помещена фотография огромной толпы Нечестивых, сделанная с высоты птичьего полета.

Я подношу зернистый черно-белый снимок ближе к глазам и пытаюсь разглядеть подробности. В жизни не видела такой орды Нечестивых. Они похожи на море, протянувшееся во все стороны и сулящее верную смерть.

Как зачарованная, я возвращаюсь на чердак и принимаюсь искать среди разбросанных по полу листков еще какие-нибудь фотографии. С каждой страницы кричат жирные черные заголовки: «ПРАВИТЕЛЬСТВО УКРЫЛОСЬ В ТАЙНОМ УБЕЖИЩЕ», «САНИТАРНО-ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ СЛУЖБА НЕ МОЖЕТ УСТАНОВИТЬ ПРИЧИНЫ МАССОВОГО ЗАРАЖЕНИЯ», «ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА У СКАЛИСТЫХ ГОР ПРОИГРАНА», «ВСПЫШКИ ЭПИДЕМИИ ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ ПО ВСЕМУ МИРУ», «ПОЯВИЛСЯ НОВЫЙ ВИД БЫСТРО ПЕРЕДВИГАЮЩИХСЯ ЗАРАЖЕННЫХ», «РАСЧИЩЕННЫЕ ЗОНЫ СНОВА В ОПАСНОСТИ».

Дрожащими пальцами я беру одну страничку с надписью: «НЬЮ-ЙОРК В ОСАДЕ» — и потрясенно разглядываю фотографию города. Таких высоких домов я никогда не видела: огромные и могучие, они словно бы лезут друг на друга и тянутся бесконечно вверх. От этого зрелища голова идет кругом: я вспоминаю мамины истории про дома до самого неба.

Но такого я не могла себе представить. Такого не увидишь даже во сне.

Я судорожно пытаюсь проглотить вставший в горле ком. До меня доходит, что означает эта фотография… Моя мать не сочиняла. Она говорила правду.

Выходит, на свете есть и океан. Огромный, безбрежный океан.

Я вскакиваю на ноги и мчусь к Трэвису.

— Смотри, смотри скорей! — кричу я, дергая его за рукав.

Он бросает на меня хмурый, отстраненный взгляд: его мысли полностью заняты чем-то другим.

— Готова? — спрашивает он и уходит на чердак.

Я бегу следом, протягивая ему хрупкую страничку:

— Трэвис, взгляни! Только подумай, что это значит!

Он по-прежнему смотрит на меня словно издалека и не слышит, что я говорю. Внезапно доски под нами начинают громко трещать и ходить ходуном: я всплескиваю руками от неожиданности и пытаюсь удержаться на ногах.

Трэвис хватает меня за руку, и страница с фотографией рассыпается в пыль.

— Быстрее, Мэри! — кричит он, хватая сплетенную мной веревку и вытаскивая ее на балкон.

Сердце грохочет в такт бьющимся в люк мертвецам. Я падаю на колени и пытаюсь найти в ворохе бумаг еще одну фотографию тех домов, хоть какое-нибудь доказательство… Но все страницы у меня в руках рассыпаются в пыль, в прах, в ничто.

Глаза застилают слезы досады. Я больше не вижу ни надписей, ни фотографий, просто слепо роюсь в ворохе страниц, пытаясь найти хоть что-нибудь на память. И тут мои пальцы натыкаются на какую-то гладкую и плотную карточку. На ней изображено огромное море высоченных домов, тех же самых, что на первой фотографии. В жизни не видела столько зданий в одном месте.

Снимок заключен в ярко-желтую рамку, на которой красивыми буквами написано: «НЬЮ-ЙОРК».

Я улыбаюсь, встаю и случайно пинаю ногой небольшую книжку: она скользит по полу и останавливается у самой двери. По сравнению с Писанием она крошечная, чуть больше фотографии Нью-Йорка, и толщиной с мой палец. Я засовываю карточку между страниц и прячу книгу за пазуху. Трэвис к этому времени связал канат с моей веревкой, а свободный конец прикрепил к стреле. Он вставляет ее в лук, натягивает тетиву, прицеливается и, затаив дыхание, стреляет.

Стрела взмывает в воздух, а за ней летит пестрый хвост. В следующий миг острый наконечник вонзается в платформу у ног Гарри.

— Отличный выстрел! — говорю я.

Трэвис с усмешкой подмигивает:

— Стреляю я тоже лучше брата.

Я беру его за руку. Жар поднимается по моей шее к щекам, и мы молча наблюдаем, как Гарри хватает веревку и начинает тянуть. Трэвис придерживает рукой наш конец, чтобы веревка не провисла и не запуталась в толпе Нечестивых.

Сплетенный мной участок из пестрых обрывков заканчивается, и толстый канат начинает свой медленный путь к краю платформы. Все мое тело дрожит от страха, а глаза мечутся между пропастью и кольцами каната на нашем балконе: хватит его или нет?

Я едва сдерживаю слезы облегчения, когда Гарри хватает конец каната и начинает наматывать его на толстый прочный сук рядом с краем платформы. Наш конец Трэвис привязывает к балке на чердаке. Тут пол под нами содрогается с такой силой, что я невольно цепляюсь за Трэвиса.

Люк выгибается под напором Нечестивых, а Аргус носится вокруг него и лает как ненормальный. Наше время на исходе.

XXVIII

Не мешкая ни секунды, Трэвис кидается обратно на чердак. Оттуда доносится грохот: он опрокидывает бочку с мукой и целиком скрывается в белом облаке, а в следующий миг уже вытаскивает бочку на балкон. Я с трудом сдерживаю смех: все его тело присыпано тонким слоем белого порошка, и поэтому кожа у Трэвиса мертвенно-бледная.

Цвета Нечестивых.

Я беру его ладонь и стискиваю. Он пытается улыбнуться в ответ.

Потом я уговариваю Аргуса забраться в бочку, а Трэвис делает из остатков веревки большую петлю и привязывает ее к канату. Теперь мы можем перебраться с нашего балкона на платформу. Аргус скулит, царапает стенки, и мне стоит огромных усилий не дать ему выпрыгнуть.

— Сядешь с ним, — говорит Трэвис.

— А ты?

— Прошу тебя, Мэри, не спорь. Ради меня.

Сквозь слой муки на его лице проступают бусинки пота. Он очень напуган, все его мышцы напряжены до предела. Я киваю, забираюсь в бочку и прижимаю Аргуса к груди.

— Осторожно! — кричит Трэвис, и едва я успеваю втянуть голову, как раздается громкий глухой стук.

Я выглядываю наружу: ровно в том месте, где только что была моя голова, из бочки торчит стрела. Аргус громко лает, словно бы оскорбленный ужасным выстрелом Гарри. К стреле привязан конец пестрой веревки, и Трэвис вкладывает ее мне в ладонь:

— Держись крепче!

Я не успеваю ни возразить, ни даже поцеловать его на прощание: он сталкивает бочку с края балкона, и мы повисаем в воздухе. Аргус брыкается и скулит как бешеный, и я едва не выпускаю из рук пеструю веревку, когда Гарри дергает ее и начинает тащить бочку к платформе.

Наконец мы добираемся до противоположной стороны; Гарри вытаскивает меня из бочки, а Аргус принимается скакать вокруг, поднимая в воздух облачка белой муки. Я все еще безудержно кашляю, когда слышу крик Кэсс: она с тревогой смотрит на наш дом.

Я оборачиваюсь. Трэвис неуклюже повис на канате и пытается зацепиться за него больной ногой. В итоге обе ноги соскальзывают, и он повисает на одних руках.

Потом его пальцы разжимаются, и он падает обратно на балкон.

— Надо переправить ему бочку! — кричу я.

— Времени нет, — отвечает Джед.

Даже отсюда, с платформы, я слышу упорные стоны Нечестивых в стенах дома, который до сих пор служил нам убежищем. Трэвис бросает взгляд через плечо; краска тотчас сходит с его лица, а все тело содрогается.

Он снова хватается за канат, и у меня в горле встает твердый ком.

Гарри берет меня за плечи, словно хочет утешить или защитить, но я стряхиваю его руки — они только отвлекают и не дают мне полностью сосредоточиться на Трэвисе. Как будто я могу переправить его на эту сторону одной лишь силой воли.

Трэвис повисает на руках, судорожно болтая ногами в воздухе. В дверях за его спиной появляются первые Нечестивые. Трэвис прикусывает губу, и я тоже невольно задерживаю дыхание, словно оно у нас одно на двоих.