Мартти Ларни - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Мартти Ларни
• Издательство: Прейскурантиздат
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-85230-053-5

Восстановленный сборник рассказов Мартти Ёханнес Ларни издательства "Прейскурантиздат" 1991.

Сократ в Хельсинки, Вечные будни, Дед, Немножко нахальства, Мальчишка, Миротворец, Краеугольный камень, Притча о воробье, В упоении, Детская коляска, Диагноз, Тернистые пути прогресса, Жизнь в рассрочку, Серьезное дело, Страдания финского Вертера, Приступ ишиаса, Как изучить латынь, К вопросу о ликвидации женщин. 

---

Воробей подлетел к заднему выпуклому стеклу машины, справил нужду и злорадно воскликнул:

— Что, руки коротки? Лицо-то ты себе вытираешь, а попробуй-ка вытри затылок! Уродина!

Автомобиль в ответ только холодно улыбнулся. Воробей подсел к нему на капот, украшенный блестящей стрелой, и продолжал браниться:

— Бессовестный паразит! Ты противен законам естества и обществу по охрану животных.

— Что плохого я тебе сделал? — мирно спросил автомобиль.

— Ты еще спрашиваешь! Решил уморить меня голодом. Изощренный убийца!

— Ты подбираешь крепкие выражения. Но так поступают все маленькие и бессильные. Чем меньше существо, тем больше оно дерет рот. Это от чувства собственной неполноценности. Кстати, могу тебе сказать, что я не унижусь до того, чтобы убивать всякую крылатую мелюзгу, когда передо мной сколько угодно крупной дичи.

— Например.

— Например, пешеходов — двуногих и четвероногих.

— Ага, признался! — воскликнул воробей. — Вот об этом-то я и говорил: ты решил истребить моих кормильцев. Чик-чирик! Легко тебе похваляться. У тебя брюхо всегда полно калорийным бензином. А у меня дети голодные. Скоро и вовсе клюнуть будет нечего…

Босоногий хельсинкский воробей горько зарыдал. Автомобиль оставался бесчувственным. Его хромированные глазницы и широкая полуразинутая пасть излучали холодный блеск самодовольства. Тараща небьющиеся глаза на безликую жизнь улицы, он проговорил с потрясающим спокойствием:

— Я не уроженец Хельсинки, но как исправный налогоплательщик смею все же заметить, что в этом городе, на мой взгляд, слишком много пернатых. Некоторое прореживание среди них провести даже необходимо. Мой хозяин считает, что начать надо с крикливых серых чаек. Однако и с ними поступают гуманно: никто не думает морить их голодом. В корм подсыпают немножко порошка под названием хлоралоз. Сваренную кашицу помешивают, дают ей остыть и разливают в хорошо вымытые кормушки. Чайки придают большое значение кулинарным тонкостям. Поев хлоралоза, они засыпают. Если же к их трапезе пристраиваются пернатые стиляги — воробьи (а они часто имеют нахальство являться на чужой пир незваными гостями), то тут им и конец. Мрут, как клопы в синильной кислоте.

— О, какой садист! — простонал воробей. — Ирод нового времени! Губить невинных пернатых отравленной пищей!..

— Но не голодом же…

— Тебе лишь бы убить. Убийца. Чвирк-чвирк! Носишься всюду и выпускаешь на бегу ядовитые газы… Бесчувственный!..

— В спешке чувства ни к чему. Меня ценят за скорость, а не за чувства. Я ведь служу людям, у которых, по слухам, чувства есть. Так зачем же мне проявлять чувствительность, если мои хозяева сами в этом деле собаку съели. Я же автомобиль, личная машина, лакей человека, одетый в броню и в красивую ливрею с блестящими галунами.

Из круглых, как бисеринки, воробьиных глаз покатились росинки-слезы, не оставившие даже пятнышка на капоте машины. Он плакал о том, что мир полон зла. Несправедливая природа не наделила его музыкальным слухом и певчим голосом, и потому бедняга выразил свое горе слабым писком:

— Чи-ик… Чи-ик!.. Куда мы, несчастные воробьи, денемся теперь? Скудные продовольственные запасы отравляют, воздух оскверняют отвратительным зловонием. Чик-чик! О, как хороша, как великолепна была жизнь в доброе, старое время, когда по улицам и тенистым аллеям моего родного города еще расхаживали красивые, дородные лошади… Да, тогда у нас был вечный праздник… Куда ни пойдешь, всюду тебя ждет ароматный дымящийся обед: хорошо проваренный овес, ячмень… Был выбор, было изобилие… Но потом явился ты… ты, ненавистный, гадкий чужеземец, бессердечное ракообразное… Ты пришел с ревом и треском и коварно истребил всех лошадей, наших благодетелей и кормильцев…

Грустный воробей, предавшись упоительным воспоминаниям, впал в глубокую меланхолию. Автомобиль сказал холодно:

— Брюзга! Теперь я понимаю, за что тебя называют паршивым воробьишкой. Ты не способен сам обеспечить себе пропитание. Но если ты все еще тоскуешь по доброму, старому времени и ароматным обедам, то я могу дать тебе адрес. Вон в том здании находится редакция газеты. Пойди туда и попроси у сотрудников порцию того пахучего добра, которым они щедро начиняют каждый свой номер.

— Постыдился бы! — воскликнул воробей. — Ты ко всему еще и аморален!

— Аморален? Нет, — все с той же лощеной улыбкой возразил автомобиль. — При мне в Хельсинки нравственность стала значительно выше. За последние двадцать лет не было ни одного случая конокрадства.

—  Зато автомобили крадут.

—  Прости, пожалуйста. Автомобили не крадут, а всего лишь берут взаймы без разрешения. Поневоле приходится брать напрокат, поскольку не у всех еще есть собственные машины. Я все-таки никак не могу понять, за что ты меня ненавидишь? Ведь я благодетельствую человечеству. Я создаю комфорт. И притом я до некоторой степени уравновешиваю чрезмерный рост населения. Правда, людей пока еще рождается больше, чем я успеваю раздавить своими колесами, но пройдет годика два, и я сравняю счет. Что же касается твоего пропитания, то я же дал тебе совет. Могу дать и другой: лети куда-нибудь в парк или на набережную — там сердобольные старушки кормят голубей и уток, и тебе всегда перепадет лишняя крошка, пока не прогонят.

Этот высокомерный тон возмутил воробья еще больше. Подлетев к ветровому стеклу, воробей хотел было снова предъявить визитную карточку, но за недостатком питания ему больше и предъявить было нечего. В этот миг автоматические дворники, внезапно очнувшись, замахали своими резиновыми швабрами. Один наподдал воробью под хвост, другой ударил по правому крылу, и маленький смельчак, потеряв сознание, упал на тротуар. Какая-то женщина, любительница кошек, тут же подобрала его, положила в сумку и отнесла домой. Жаль было бы оставлять свежее птичье мясо на добычу мусорщикам, особенно теперь, когда и колбаса снова подорожала.

Величественный черный лимузин (модель 1966 года) ждал своего хозяина с невозмутимым спокойствием. Из его стальной груди не вырвалось даже слабое ржание, хотя в моторе скрывалось добрых двести лошадей.

Я рассказал эту печальную притчу не за тем, чтобы смеяться над бедным неразумным воробьишкой. Мне его искренне жаль и жаль других ни в чем не повинных пернатых, которым трудно стало жить в наш механизированный век. Да, я думаю, мы все-таки сохраним их, не дадим им погибнуть. Но ход истории непреклонен. Время неудержимо движется вперед, и повернуть его вспять не дано никому. Поистине жалок удел всех тех, кто сегодня пытается вернуть вчерашний день. Заранее обречен тот, кто делает ставку на коней прошлого. Были кони, да отъездились! У нового времени — новые кони, новые силы и, конечно, новые заботы.

В упоении

У райских врат вечная толчея. Миллионы людей теснятся в очереди у входа. Я, к сожалению, еще не встречал ни одного человека, который бывал в раю и воротился оттуда, чтобы рассказать о своих впечатлениях. И тем не менее наплыв не прекращается. Так поднимем же шляпу в знак глубокого почтения к тем, кто организует дальние рейсы в край вечной радости и блаженства.

Таких хорошо организованных бюро путешествий (их в обычном просторечии называют религиозными сектами), согласно имеющейся статистике, в настоящее время существует около девятисот. Итак, да здравствует свободное предпринимательство и конкуренция!

Я был уже почти уверен, что в области религиозной деятельности не имеет смысла создавать новый бизнес, поскольку наверху и без того слишком тесно. И, конечно же, я ошибся, впрочем, не в первый раз. Из-за Атлантики, из всем известной «страны неограниченных возможностей», пришло недавно официальное сообщение, которое должно обрадовать многих колебавшихся между верой и неверием. Доктор Тимоти Лири, профессор Гарвардского университета, как сообщают, основал новую религию. Его последователи — главным образом студенческая молодежь, сменившая жажду знаний жаждой веры. Доктор Лири опубликовал следующее торжественное заявление: «Моя религиозная секта насчитывает сейчас 411 членов, но года через два их будет больше миллиона. Цель новой религии — найти божество в человеке, достойно почтить и восславить его».

Приверженцы новой религии совершают свои богослужения раз в неделю в одном из нью-йоркских театров, где входной билет стоит три доллара. В этой церкви не собирают пожертвований, но зато там продают блаженство, и каждый может приобрести его столько, сколько выдержит кошелек и голова.

Так как я страдаю неисцелимой жаждой знаний (а может быть, это просто любопытство?), мне захотелось разузнать немного подробнее о религиозных обрядах и ритуалах, совершаемых доктором Лири. Сегодня я получил из Нью-Йорка письмо и газетные вырезки, доставившие мне большое разочарование. Оказалось, что новая вера доктора Лири на самом деле старая-престарая и давным-давно известная. Одним из виднейших проповедников ее был французский поэт Шарль Бодлер, который в 1860 году опубликовал исповедь религиозного упоения («Искусственные рай»). Примечательно, что последователи этого религиозного течения стареют прежде времени. И Бодлер умер в 1867 году совершенным стариком, хотя ему исполнилось только 46 лет.