Владимир Шигин - Лжегерои русского флота

• Название: Лжегерои русского флота
• Автор: Владимир Шигин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5064-8

В новой книге писателя-мариниста капитана 1-го ранга В. Шигина рассказывается о некоторых деятелях отечественного флота, которые в силу стечения обстоятельств и политической конъюнктуры в советское время были объявлены героями. Среди них — руководитель восстания на броненосце «Потёмкин» Афанасий Матюшенко, знаменитый «красный лейтенант» Пётр Шмидт и другие. В результате многолетних исторических изысканий и работы в архивах автору удалось собрать уникальные документы и свидетельства, совершенно по-новому освещающие, казалось бы, хорошо известные нам исторические события, а также истинную роль в них отдельных исторических личностей.

---

Для пояснения должен сказать, что наши полки комплектовались из жителей своего округа, и им придавалось от 15 до 20% дополнительного элемента, в который входили поляки, жители Закавказья, татары и евреи, но мобилизовались они исключительно из своего округа расположения в мирное время. Люблинский полк мобилизовался из Одесского округа и получил поэтому 50% евреев, иначе говоря, на роту в 200 человек приходилось 100 человек евреев. Но тут началось массовое уклонение евреев от мобилизации, и удалось набрать только 32% евреев, то есть 32–33 человека на роту. Когда же полк посадили в вагоны, началось массовое бегство евреев, несмотря на риск, они на ходу соскакивали с поездов. Когда полк пришёл в Мукден, один из ротных командиров обратился к Сулькевичу с просьбой урегулировать число евреев в ротах. Он всё делал, чтобы евреи его роты не бежали, в его роте до сих пор 22 еврея, тогда как есть роты, где их всего 5. Очевидно, его рота будет менее боеспособна, чем другие. Сулькевич с ним согласился и разделил евреев поровну между ротами. Оказалось 9 и 1/5 еврея на роту, итого число уклонившихся и бежавших при мобилизации евреев оказалось равным 90% с лишним, число же всех уклонившихся и бежавших неевреев оказалось равным 0,7%.

Одесское общество большей частью было настроено против революции. Так оказалось потому, что оно было сплошь антисемитично и бросилось в сторону контрреволюции, когда увидело, что все евреи за революцию. Оно инстинктивно поняло, что торжество революции будет и торжеством еврейства, а это (они знали наперёд) будет их гибелью. Они хорошо знали евреев, живя в городе, где их было 39%. Характерно, что в Одессе даже все дураки были антисемитами, обратное тому, что было в России. Там все дураки были за революцию и за евреев».

Ещё более интересна и даже сенсационна публикация хорошо известного в начале XX века столичного писателя и журналиста С. Орлицкого. В мартовском номере журнала «Исторический вестник» за 1907 год он написал статью о событиях в Одессе. Много лет спустя эта статья была перепечатана журналом «Чудеса и приключения» (№ 4 за 2000 год).

Воспоминания С. Орлицкого ценны тем, что он был непосредственным свидетелем знаменитого Одесского восстания 1905 года и человеком, придерживавшимся умеренно либеральных взглядов, т.е. не революционером и не черносотенцем. Итак, что же пишет оказавшийся в июне 1905 года в Одессе писатель-либерал? Что он там увидел? По словам С. Орлицкого, он сразу же попал там в «круговорот начавшегося освободительного движения». В центре круговорота — некий таинственный комитет, выступавший под лозунгом: «За социальную пролетарскую республику!» Территориально комитет располагался в… приюте для неимущих стариков имени Пушкина. Конспирации комитетчики никакой не соблюдали, а потому С. Орлицкий мог свободно с ними беседовать. Писатель приводит весьма знаменательный диалог с одним из лидеров этого комитет, неким Сергеем Самуиловичем Цукербергом.

Орлицкий спрашивает Цукерберга, на чью помощь рассчитывает комитет.

Цукерберг: Моряки уже с нами за освободительное движение. Сегодня, надеемся, в собрании будет и бравый лейтенант Шмидт. Вот увидите и услышите будущего адмирала Черноморского флота, когда мы завладеем эскадрой!

Орлицкий: А когда вы завладеете эскадрой?

Цукерберг: Матросы на нашей стороне. Офицеров, которые не согласны, Шмидт обещает побросать в воду. А раз броненосцы будут наши — весь юг будет наш. Здесь создаётся Южная республика с Крымом и плодороднейшими землями Волыни и Подолии… Пусть старая насильница, некультурная Москва погибает от внутренних раздоров. Это нас, южан, не касается… У нас будет чудное, незамерзающее море и лучшие пшеничные земли, виноградники и шелководство, первоклассные порты и крепость Севастополь с броненосным флотом.

Орлицкий: А народ Южной республики?

Цукерберг: Народ! Эти хохлы-волопасы пойдут за интеллигенциею… У нас капиталы, наука, энергия; мы господа в торговле и политике. Заставим, коли добром не уживутся…

Орлицкий: Выходит, ваша Южная республика со столицей Одессой будет царством евреев?

Цукерберг: А хотя бы и так! Пусть будет снова царство семитов. В России его основать удобнее, чем в песках Палестины или где-нибудь в Уганде. На Чёрном море воскресим Карфаген… Мы, евреи, создадим торговое государство, создадим капиталы, торговлю, коммерческий флот… Занимать деньги со временем Европа будет у нас, в Одессе, а не в Париже или Берлине… Богачам-евреям, которые сейчас скупятся на революцию, достанется! Их склады сожгут, дома разграбят. Будут убитые, раненые, осквернённые синагоги. Мы к этому готовы. Это не больше, как расплата за грядущее восстановление царства семитов на Чёрном море. Не в далёкой Палестине или Аргентине оно должно воскреснуть, а здесь, где миллионы евреев живут уже сотни лет…

Орлицкий: Когда же начнётся восстание?

Цукерберг: Ждём сигнала, а у нас в городе всё давно готово!

Далее С. Орлицкий пишет, что, будучи поражён планами комитета, он остался на начинавшемся митинге, где услышал ещё более удивительные вещи: оказывается, лейтенанта Шмидта комитетчики прочили в протекторы Южно-русской республики до того момента, когда всё успокоится и будет избран президент. Услышал С. Орлицкий и то, что в предстоящих событиях решающая роль отводится броненосцу «Потёмкин». В назначенный день на нём якобы должно произойти восстание и броненосец должен прийти в Одессу. По плану он должен был произвести артиллерийский обстрел правительственных войск.

Восстание в Одессе, как известно, началось утром 13 июня 1905 года. В этот день во время столкновения полиции и забастовщиков около завода Гена на Пересыпи выстрелом из толпы был кто-то убит. Кто именно, так и осталось неизвестным, но это уже никого не волновало. Нужен был повод, и этот повод нашёлся! Тело убитого подняли на носилки и с пением «Варшавянки» носили по рабочим кварталам. Весть об убийстве мгновенно разнеслась по городу. Остановился трамвай, стала железная дорога. На следующий день к полудню забастовка стала всеобщей. Владельцам магазинов, рынков и лавок было велено закрыться. Если кто отказывался это сделать, к нему тут же направлялись отряды молодых людей, которые обрезками труб и кирпичами крушили витрины и окна. Начались стычки с полицией. Кое-где стали появляться и баррикады. Восставшие и полиция стояли друг против друга в готовности к схватке. Никто не решался начать первым. Все ждали. Полиция — подхода правительственных войск. Восставшие… прихода мятежного броненосца.

БА, ДА ТОЖ ИЗВЕСТНЫЙ ВСЕЙ ОДЕССЕ ФЕЛЬДМАН!

И в этот самый напряжённый для города момент туда приходит «Потёмкин». Вечером 14 июня броненосец в сопровождении миноносца пришёл в Одессу и стал на внешнем рейде. В тот же вечер миноноска зашла во внутреннюю гавань за водой. Портовый надзиратель сделал запрос о командире и цели прихода. Матросы ответили, что пришли с Тендры, а командир съехал на берег. Почему соврали? Думаю, что от трусости. Ситуация в Одессе была для них ещё неясной, и Матюшенко боялся реакции местных властей. По приходу на берег были отправлены лазутчики, и к утру ситуация в городе более-менее стала понятной. И тогда решено было действовать.

Утром 15 июня на «Потёмкине» были подняты флаги расцвечивания. Матросы украсили броненосец революционными лозунгами. Около 6 часов утра к Новому молу подошли миноноска № 267, паровой катер и шлюпка с «Потёмкина». Они доставили на берег тело Г.Н. Вакуленчука, почётный караул и делегацию матросов (всего около 40 человек).

Вакуленчука положили на Новом молу с запиской на груди. «Почтеннейшая публика! Г.г. одесситы, перед вами лежит труп зверски убитого старшим офицером броненосца „Князь Потёмкин Таврический“ матроса Вакуленчука, за то, что он осмелился заявить, что борщ никуда не годится. Товарищи, осеним себя крестным знамением и постоим за себя. Смерть угнетателям, смерть вампирам, да здравствует свобода… Команда броненосца „Князь Потёмкин Таврический“». Уже в самой записке было полное враньё относительно Вакуленчука, у которого, как мы уже знаем, никаких претензий в отношении плохого борща никогда не было. Но какое это уже имело теперь значение? Труп убитого матроса должен был призвать к неповиновению властям теперь уже население Одессы. Умиляет и почти цирковое обращение — «почтеннейшая публика», но, как говорится, как могли, так и написали.

Б.И. Гаврилов своей книге «В борьбе за свободу» пишет:

«Как только делегация ушла в город, казаки и полиция попытались разогнать потёмкинцев, охранявших тело Вакуленчука. Рабочие, находившиеся в порту, сообщили об этом на броненосец. Судовая комиссия распорядилась приготовиться открыть огонь по казакам из корабельных орудий. На фок-мачте „Потёмкина“ взвился боевой красный вымпел. Матросы почётного караула крикнули рабочим, что броненосец открывает огонь. Этого было достаточно, чтобы казаки и полиция покинули порт.