Александр Бенуа - Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа

• Название: Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа
• Автор: Александр Бенуа
• Жанр: Культурология

---

Гуке, Роберт

Интересной картинкой, во многих отношениях более убедительной, нежели официальные изображения ван дер Мейлена, является “Штурм крепости” Роберта Гуке (1622 — 1655), на которой превосходно передан бешеный ночной приступ. Заключительные, довольно жалкие слова о фламандской живописи говорят: унылая картина Норберта ван Блумена (1670 — 1746) “Игра в карты”, добросовестно списанная с натуры картина “Манеж” его старшего брата Петера (1657 — 1720), маленькая “табажия” Петера Боута и две “Охоты” Кареля ван Фаленса (1683 — 1733).

Голландская живопись

Политическая автономия северных провинций стала с момента заключения долгосрочного перемирия с Испанией в 1609 году свершившимся фактом, и с этих пор разделение между живописью севера и юга Нидерландов начинает обозначаться все более и более определенно.

Черты различия выражаются, во-первых, в сюжетах. На севере все меньше и меньше пишут религиозные картины, если же и пишут их, то придают им чисто бытовой характер (из протестантских церквей они были изъяты). Редкостью становится и античность, или же древним сказкам придается какой-то современный и национальный характер. Зато процветают все области реализма: портрет, пейзаж, изображение быта, мертвая натура. Заметна разница и во всем отношении к делу. Вообще фламандцы нарядны; их правда всегда расцвеченная, роскошная. Один Броувер является исключением, но он получил свое художественное воспитание в Голландии. Напротив того, голландцы эпохи расцвета не задавались целью быть изящными, а старались как можно проще и яснее передать видимость. Фламандцы поэтому декоративнее. Их картины всегда чудесные красочные украшения для стен. Голландские картины в огромной своей массе чужды декоративности, и ими лучше любоваться в отдельности каждой. Лишь Рембрандт роскошен в тоне как любой венецианец или фламандец. Но Рембрандт исключение, а вовсе не представитель типично голландской живописи.

Освобождение Голландии совпало с моментом торжества натурализма в Италии. И это имело огромное значение для всего течения голландской живописи. Обыкновенно выставляют дело так. Великая нидерландская живопись XV века развращается итальянизмом, но обособление Голландии отрезает ее от прочего мира, и с этих пор, предоставленная себе, она вырабатывает и свое особое реалистическое искусство. На самом деле, без итальянизма XVI века голландцы никогда бы не дали того великолепия, того совершенства, которое мы видим в XVII веке. Весь XVI век был строгой “итальянской” школой, научившей голландцев широко видеть натуру, правильно рисовать и находить мягкие сочетания красок. Да и голландский реализм XVII века развился под влиянием итальянского искусства, особенно Караваджо.

Первые реалисты

Блумарт, Абрагам

К старейшему поколению самобытных голландских реалистов принадлежат художники Абрагам Блумарт (род. в 1564), Миревельт (род. в 1567), Равенстейн (род. в 1571). Все это современники Рубенса, но уже между ними и фламандцами разница колоссальная. Особенно интересен первый из названных художников, к сожалению, не представленный в Эрмитаже. [112] Обыкновенно его принято характеризовать как скучного итальянизирующего маньериста. Действительно, его аллегорические и религиозные композиции написаны в “круглом”, чисто орнаментальном бездушном характере.

Абрахам Блумарт. Пейзаж с Товием и ангелом. Холст, масло. 139х107,5. Инв. 3545

Однако Блумарт бывал часто прелестным бытовым мастером и его строгие, полные жизни этюды с натуры оказали колоссальное влияние на развитие всей дальнейшей голландской живописи. Они были изданы (частью его сыновьями) и служили больше чем столетие руководством для учащихся даже за пределами Голландии. [113]

В XVII веке реализм становится уже сознательным достоянием голландцев, их специальностью. Историк г. Дельфта Блейсвейк пишет в 1667 году, говоря о замечательном художнике Блокланде конца XVI века: “Он, разумеется, мог бы довести искусство до высшего совершенства, но наша нация (уже тогда) стала терять вкус к историческим картинам и к грандиозным композициям. Зато портреты были в большом ходу”.

Миревельт, Михель Янсон

Михель Янсон Миревельт (1567 — 1647) открывает собой ряд типичных голландских портретистов. Это было время, когда в войнах за независимость и в заведовании делами сформировавшихся штатов выдвинулась масса новых лиц. В то же время корпоративный гонор бюргеров, зародившийся еще во времена средневековой борьбы городских сословий с феодалами, вырос до чрезвычайности благодаря тому, что эти корпорации сыграли видную роль в спасении отечества и церкви от иноземного рабства и от “папизма”. Как отдельные деятели, так и группы, гордые своими победами во внешней политике и своей деловитостью во внутреннем устроении, — были одержимы какой-то страстью к самоувековечению. Уже раньше существовали корпоративные и бюргерские портреты (вспомним Оостзанена, Бруина, Скореля), но к концу XVI века производство их становится прямо какой-то манией. Практика эта оказалась в то же время удивительной школой художникам. Один Миревельт уверял, что им написано около 10 000 портретов, и если это представляется преувеличением [114], то во всяком случае он был главным портретистом первого поколения “освобожденных голландцев”.

В Миревельте мы найдем черты сходства с Поурбусами, с Мором, с Горциусом. Но в то же время он типичный представитель нового духа своей родины: в его портретах исчезло показное начало. Несмотря на нарядные праздничные костюмы, в которых бюргеры, принцы, воины и дамы ему позировали, его произведения — сама простота, сама трезвость. В их однообразии есть что-то даже “фотографическое”. Прямой противоположностью гладкой, суховатой (но высоко мастерской) технике, скромной, сдержанной гамме, всей чопорной осанке этих портретов являются пышные портреты фламандцев, их золотистый тон, их развязность или (у позднего ван Дейка) их элегантность. Голландцы-заказчики должны были, вероятно, быть довольными именно этими чертами искусства Миревельта; они платили ему хорошие деньги, и умер он богачом, не покинув своего родного Дельфта, который одно время играл роль резиденции штатгоудера соединенных провинций.

В Эрмитаже имеется три хороших портрета Миревельта: какого-то упрямого, коротко остриженного старика,

Михель Янс ван Миревельт. Портрет пожилого мужчины. Начало 1630-х. Дерево, масло. 71,5х54,5 Инв. 865. Из собр. Брюля в Дрездене, 1769

его моложавой супруги, весело поглядывающей с высоты своего накрахмаленного воротника, и наконец, прелестный (не вполне достоверный) портрет ребенка — вероятно, принцессы Оранского дома, члены которого были верными клиентами художника.

Морельсе, Паулюс

Другой прекрасный ранний портретист, Равенстейн, отсутствует в Эрмитаже, зато мы имеем вполне достоверный портрет ученика Миревельта, Морельсе, изображающий знаменитую своими похождениями герцогиню де Шеврёз. Однако этот портрет, помеченный 1630-м годом, носит уже иной отпечаток, нежели портреты Миревельта и более ранние произведения самого Морельсе. В нем уже нет прежней простоты и, напротив того, чувствуется какая-то претензия на изящность, на “грациозность”. В том же характере второй женский портрет Морельсе.

Паулюс Морельсе. Женский портрет. Дерево, масло. 67,5х52,5 (овал). Поступил до 1797 г

[115]

Карел ван Мандер. Сад любви (Грот Венеры). 1602. Холст, масло, переведена с дерева. 45х70. Инв. 711. Из собр. А .Н. Сомова, Санкт-Петербург, 1899

Элиас, Николас, (Пикеной)

Гораздо ближе к Миревельту подходят опять трезвые портреты Элиаса Пикеной (1591? — 1656), помеченные тем же 1630-м годом, а также теплый в красках портрет жовиального пожилого бюргера, принадлежащий кисти соученика Элиаса по мастерской ван дер Ворта — Томаса де Кейзера (1596? — 1667), помеченный 1632 годом, и, наконец, мужской портрет Верспронка (1597 — 1662), помеченный 1647 годом.

Томас де Кейзер. Мужской портрет. Дерево, масло. 122х90. Поступил между 1763 и 1774 гг.

Халс, Франс

Всего лет на десять моложе, нежели Морельсе, и лет на десять старше, нежели Элиас, был один из величайших художников Голландии — Франс Халс. Однако его искусство, известное нам с 1616 года, обозначает сразу шаг к абсолютной зрелости. Это тем более удивительно, что все сверстники Халса, и даже младший его брат, несравненно архаичнее и скорее примыкают к художникам XVI века вроде Винкбоонса или Ганса Боля. Мало того, сравнение с Халсом по непосредственности, по абсолютному мастерству может выдержать лишь один Веласкес (который был все же на 20 лет моложе его). Как тот, так и другой представляются скорее людьми XIX века, так мало в них условностей эпохи, такая в них чувствуется полнота свободы. Откровенность Веласкеса кажется непонятной при чопорном этикетном дворе Филиппа IV; и так же — “гениальная бесцеремонность” Халса необъяснима в среде чинных голландских бюргеров.