Михаил Дроздовский - Дневник

• Название: Дневник
• Автор: Михаил Дроздовский
• Жанр: О войне
• Год: 1923

Из предисловия: «Дневник генерала Дроздовского состоит из двух небольших записных книжек, в которые автор ежедневно заносил свои впечатления и событии во время исторического похода с Румынского фронта на Дон в феврале-апреле 1918 года. Насколько известно, до настоящего времени не появилось в печати воспоминаний участников этого похода и связанного с ним любопытнейшего периода формирования Добровольческой армии; в частности, в вышедших мемуарах деятелей этой эпохи имя М.Г.Дроздовского упоминается только вскользь или совсем обходится молчанием. А между тем поход «дроздовцев» заслуживает не меньшего внимания, чем походы первого периода гражданской войны, и заметки главного вдохновителя, организатора и начальника приобретают таким образом огромный интерес.

Только благодаря выдающейся энергии, отваге и упорству начальника удалось это исключительное предприятие, когда горсть русских людей, не утративших веры в спасение родины, окруженная врагами, посреди всеобщего развала не только пробилась на Дон, но и сохранила характер спаянной воинской части. Небольшой отряд полковника Дроздовского послужил затем кадром для создания одного из крупнейших соединений Добровольческой армии — доблестной «Дроздовской» дивизии».

ОБ АВТОРЕ: Михаил Гордеевич Дроздовский (7 октября (19 октября) 1881, Киев — 14 января 1919, Ростов-на-Дону) — русский военачальник, Генерального штаба генерал-майор (1918). Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн.

Один из видных организаторов и руководителей Белого движения на юге России. Дроздовский «стал первым в истории Белого движения генералом, открыто заявившим о своей верности монархии — в то время, когда «демократические ценности» Февраля были ещё в чести».

Единственный из командиров Русской армии, сумевший сформировать добровольческий отряд и привести его организованной группой с фронта Первой мировой войны на соединение с Добровольческой армией — организатор и руководитель 1200-верстного перехода отряда добровольцев из Ясс в Новочеркасск в марте — мае (н. ст.) 1918 года. Командир 3-й стрелковой дивизии в Добровольческой армии.

В ноябре Дроздовский руководил своей дивизией во время упорных боёв под Ставрополем, где, возглавив контратаку частей дивизии, был 13 ноября 1918 г. ранен в ступню ноги и отправлен в госпиталь в Екатеринодар. Там его рана загноилась, началась гангрена. В ноябре 1918 года был произведён в генерал-майоры. 8 января 1919 г. в полубессознательном состоянии был переведён в клинику в Ростов-на-Дону, где скончался.

---

Чем дальше к утру, тем становилось холоднее — усиливался ветер; грелись у костров из камыша, соломы, сухой травы и бурьяна — дров нет; в домике паромщика битком набито греющимися.

Вернувшись в штаб, пил чай. Почти совсем не заснул. Днем от заставы донесение о приходе на станцию Трикраты эшелона, донесение, до крайности не вязавшееся с обстановкой, по выяснении оказалось мифом — пришел поезд с товарными вагонами.

День опять ветреный и холодный.

Бессонная ночь сказалась, устал, хочется спать — лег в начале 10-го.

17 марта, Петропавловка.

С утра пурга; с выступлением задержались, и колонна двинулась только в 7½ вместо 7. Ветер восточный — северо-восточный, холодный, гнал тонкую снежную пыль, резал лицо; коченели руки, отмораживались уши, лед нависал на усах и бороде, на ресницах и бровях… Дорогу плохо видно. Снег слепит чем дальше, тем больше. Идти очень тяжело, в особенности артиллерии и кавалерии — мерзнут руки и ноги. Мортирщики стонут, много добровольцев-полумальчишек — ясно, что 45 верст им было бы не под силу в таких условиях. Сократил переход, остановившись в Спасибовке и Петропавловке вместо Еланца. Бежал прапорщик, летчик Бербеко со своим приятелем — не усмотрела конно-горная.

Как разнообразно отношение жителей — масса во многих деревнях очень благоприятно настроена, так в Акмечети и Александровке. Акмечетских трех убийц полковника, которых выдали нам сами жители, сегодня расстреляли. Акмечетские особенно помогали переправе, их комитет сам прислал своих плотников и техника направить паром для броневиков. Дали доски для усиления и вообще оказывали всякое содействие.

Приходится выслушивать много жалоб, просьб о разборе разных хозяйств, о защите от одних и видеть злобу и косые взгляды других; иные бегут, только слыша о нашем приходе. Наши хозяева среднего достатка, боятся грабежей, лучшее имущество хранили в бочке в стоге соломы, при нас только вынули пересмотреть и проверить!

Сломалась на походе ось горной пушки — слава Богу, починили.

18 марта, м. Еланец.

Настоящая зима, хотя не холодно. Ветер сильный. Кругом бело. По дороге снега немного, но все же для автомобилей плохо.

Бросили автомобиль с пушкой — что-то сломалось, кажется, шестерня. Суток трое надо для починки, если вообще можно, но по внешним признакам нельзя, а ждать невозможно. Взяли что можно: запасные части; машину и орудие испортили.

Выступили в 9 часов. Дорога до Сербуловки была очень тяжелая — от таяния тонкого слоя снега верх дороги загрязнился. Стало скользко и липко. А тут еще перед выходом на тракт немало поблуждали целиной по степи — проводник плутал. На ногах налипали комья грязи…

Головной броневик, который должен был идти с конницей, положительно надрывался. Конечно, за конницей не поспел. Колеса буксовали; даже одев лапы, шел с трудом; кое-как добрался до Сербуловки, по деревне не смог пройти, так как мост через ручей был крайне ненадежен… Тут мы его и оставили. Я приказал ему ждать остальные автомобили и выступить всем вместе ночью, когда подмерзнет. После Сербуловки, в общем, дорога была хороша — почти везде сухая. Через первый встречный ручей пройти не удалось, так как пародия на мостик была разрушена. На переезде через ручеек увязали даже телеги. Пришлось дать версты две крюку на обход…

Вообще из-за дороги переход оказался достаточно неприятным — воображаю, что здесь делается, когда получается настоящая грязь.

Большевиков нет нигде, говорят, что они бегут при первых вестях о нашем приближении и давно уже покинули наш район; вообще о нас ходят самые дикие вести: то корпус, то дивизия, то 40 тысяч, буржуи, нанятые помещиками, старорежимники. Жители разбираются в общем слабо; нередко спрашивали: «Вы украинцы?» — «Нет». — «Австрийцы?» — «Нет». — «Большевики?» — «Нет». — «Так кто же вы?» — «Мы — русские». — «Значит, большевики — русские ведь все большевики».

В общем, массы довольны. Просят защиты, установления порядка: анархия, дезорганизация измучила всех, кроме небольшой горсти негодяев. Говорят, что некому жаловаться, нет нигде защиты, никакой уверенности в завтрашнем дне. В Еланце просят навести порядки, если не можем репрессиями, то хоть напугать… Постоянные налеты, грабежи, убийства терроризировали население, а виновных боятся называть из страха мести. Наши хозяева евреи, ограбленные вчера на 900 рублей, встретили нас крайне радушно. «Хоть день будем покойны!»

К интенданту привезли, собрав по домам, три воза хлеба и очень удивились, что он заплатил. Посылали в виде откупного, так привыкли, что проходящие части грабили и отбирали даром. Это углубление революции после большевистского переворота гастролерами, наезжающими в деревню, — грабежи имений и экономии под угрозой пулеметов; иногда, впрочем, сопротивляются, дают отпор, защищая помещиков (Домашевка, Трикраты). Самое зло — пришлые матросы и солдаты-красногвардейцы.

В Еланце пришлось дать дневку, поджидая автоколонну — еще день пропал против расчета, еще промедление… Начинается полоса неудач, пока еще не очень значительных. Погода здесь — великий фактор.

19 марта, Еланец.

Вынужденная дневка — поджидал автомобили. Последний добрался только в 14. Уже сильно чувствуется необходимость хорошего ремонта, а потому решил бросить отдельно автоколонну на два перехода вперед, где ей и ждать соединения с нами. Тогда они вместе с двумя днями дневки получат 3–4 дня на ремонт; автомобильная искровая станция будет нас связывать при раздельном расположении. Погода слегка пасмурная, ветра нет, подсыхает, но очень боюсь дождя…

От грабежей и налетов стон стоит. Понемногу выясняем и вылавливаем главарей, хотя главные заправилы умудряются заблаговременно удрать; в штабе сосредоточиваются показания всех квартирохозяев; также помогла очень посадка своего переодетого вместе с арестованными — те ему сдуру многое порассказали. Жители боятся показывать на формальном допросе, только три-четыре дали показания под условием, что их фамилии останутся неизвестными. Наш хозяин, еврей, говорил, что местные евреи собирались послать делегацию просить оставить какое-нибудь угрожающее объявление о поддержании порядка, а то их перед нашим приходом грозили громить, а теперь грозят расправиться, когда мы уйдем. А ведь они не рискнули назвать ни одной фамилии. Бумагу, конечно, приказал написать. Авось страх после нас придаст ей силу, но только видеть себя в роли защитника евреев что-то уж чересчур забавно — это я-то, рожденный, убежденный юдофоб!.. Кстати, к бумаге приписали о сдаче арестуемых за грабежи и хулиганство украинским властям — много смеялся, поймут ли украинцы все глумление в этих строках…

Забавно, до чего грозная слава окружает нас. Наши силы иначе не считают как десятками тысяч… В этом диком хаосе что может сделать даже горсть, но дерзкая и смелая. А нам больше ничего не осталось, кроме дерзости и смелости… Когда посмотришь на карту, на этот огромный предстоящий путь, жуть берет, и не знаешь, в силах ли будешь выполнить свое дело. Целый океан земли впереди, и враги кругом.

20 марта, Софиевка (Графская).

Немного пасмурно, холодновато. Погода обещает быть хорошей. Беспокойство за погоду, от которой так много зависит, отражается на сне. Хотя условия прекрасные, плохо спал. Выступление в 8 часов. Вскоре после движения погода изменилась — небо сплошь серо, пошел мокрый мелкий снег; дорога разгрязнилась. Липкая грязь висела гирями на ногах, облепляла колеса, лошадям очень тяжело. Только после привала, на половине остального пути снег остановился, но небольшой северный ветер захолодил. Сыро, холодно. Некоторые лошади едва вытягивали. Горные снаряды, не доходя 5 верст, пришлось перегрузить на вызванные обывательские подводы. Наши лошади стали. Автомобили стали у Васильевки на трети пути, не говоря уже о намеченном двойном переходе. Когда-то присоединятся… Прямо несчастье…

Прибыли головой колонны в Софиевку в 19 часов. Это даже хорошо. Легенда о Николае Николаевиче в массе народа (движение его на Екатеринослав и Николаев). Вывод — симптоматичность (борьба за освобождение под вождением великого князя!). Устал сильно. Лошадь слабая, много шел пешком по ужасной размокшей почве. Да и ехать шагом все время не сладко.

21 марта.

Ночью будили два раза; один раз Гаевский жаловался, что не может идти, — я ответил, что идти нужно, пусть больше шагом да в поводу, да облегчить обоз перекладкой на обывательские повозки. Второй раз прибыл офицер из автоколонны — просят двухдневную остановку там, где стали, для чистки машин. Осталось согласиться. Чистое горе с этими автомобилями.

Несколько раз просыпался, ворочался. Плохо спалось на подушках, постланных на кровать. Сегодня угорел насмерть один доброволец, солдат интенданта, другой болен от угара, угорели сильно Войналович и Понкин — так хорошо натопили, В связи с усталостью конного состава, плохой дорогой, остановкой автомобилей решил перейти пока в Новый Буг, а не делать сразу 50 верст — рискованно. Еще одна вынужденная потеря дня. Бологовской и Кудряшев едут к Корнилову.