Оззи Осборн - Я — Оззи

• Название: Я — Оззи
• Автор: Оззи Осборн
• Жанр: Контркультура

Люди постоянно спрашивают меня, как так вышло, что я ещё жив. Если бы в детстве меня поставили у стены вместе с другими детьми, и попросили показать того, кто из них доживёт до 2009 года, у кого будет пятеро детей, четверо внуков, дома в Бекингэмшире и Калифорнии — наверняка не выбрал бы себя. Хера с два! А тут, пожалуйста, я готов впервые своими словами рассказать историю моей жизни.

В ней каждый день был улётным. В течение тридцати лет я подбадривал себя убийственной смесью наркоты и бухла. Пережил столкновение с самолётом, убийственные дозы наркотиков, венерические заболевания. Меня обвиняли в покушении на убийство. Я сам чуть не расстался с жизнью, когда на скорости три км/ч наскочил квадроциклом на выбоину. Не всё выглядело в розовом свете. Я натворил в жизни кучу разных глупостей. Меня всегда привлекала тёмная сторона, но я не дьявол, я — просто Оззи Осборн — парень из рабочей семьи в Астоне, который бросил работу на заводе и пошел в мир, чтобы позабавиться.

---

— Ты что, дебил?

Удивление. Шок. Просто какой-то, на хер, облом.

Через несколько лет вижу ее возле какого-то клуба в Астоне, пьяную в стельку и начинаю удивляться, чего это я тогда так переживал.

Были еще несколько девчат, но ничего серьезного у меня с ними не было. Я быстро убедился в том, как это больно, когда объект твоих воздыханий встречается с другим парнем. Или когда с тобой встречаются ради прикола — тоже ничего смешного. Однажды я назначил встречу одной девчонке у «Crown and Cushion» в Пэрри Барр. Льет как из ведра, прихожу, как условились, на 7:30, а ее нет. Хорошо, думаю, придет через полчаса. Жду до восьми. Нет. Даю себе еще полчаса. По-прежнему никого. Кисну там часов до десяти. Потом, промокший как цуцик, возвращаюсь домой. Я тогда чувствовал себя подавленным и отвергнутым. Зато теперь рассуждаю с позиции отца: «Поздравляю, Оззи! Ты — балбес! Какой же родитель позволит пойти своей дочери на свидание со школьным товарищем в такой дождь!»

Но тогда это были лишь щенячьи нежности. Не будучи взрослым, я чувствовал себя взрослым. Когда мне было четырнадцать, пошел с одной чиксой в кино. А чтобы она убедилась, какой я крутой, решил понравиться с помощью сигарет. К тому времени я уже покуривал, но не в таких огромных количествах. На этот вечер припас пять сигарет и коробку спичек за один пенс. Ну, значит, сидим в зале, я корчу из себя взрослого, и вдруг меня бросает в холодный пот. «Бля, что за хрень?» — думаю. Отрыгиваю и чувствую во рту кислоту. Лечу что есть духу в туалет, закрываюсь в кабине и тут меня разбирает такой кашель, будто я хочу выблевать желудок. Как же херово мне было. Когда попустило, я доплелся до выхода и пошел домой. Всю дорогу блевал. С той малышкой я больше не встречался, а ей на память обо мне досталась коробка шоколадок.

По молодости со мной приключилось несколько неприятных историй, связанных с курением. Помню, однажды ночью, перед тем случаем или сразу после него, покуриваю у себя в комнате на Лодж Роуд. Бычкую, чтобы заначить немного на утро. Через несколько часов просыпаюсь от кашля. Везде дым. «Твою мать! — думаю — Спалил хату!» Но замечаю свою пепельницу возле кровати, сигарета в ней не тлеет. Я не знал, что батя пришел домой слегка поддатый и закурил в постели, но вместо того, чтобы погасить окурок, бросил его за диван. Поролон начал тлеть и коптить адским черным дымом.

Вбегаю в зал, а там захмелевший папка с кислой миной и согнувшаяся пополам от кашля мама, а лицо ее мокрое от слез.

— Джек Осборн — говорит она и заходится кашлем. — Твою дивизию, что ты наде…

В этот момент мама закашлялась так сильно, что ее вставная челюсть дословно вылетает изо рта, разбивает оконное стекло, а морозный ветер, врывающийся в дом, еще больше раздувает пламя.

Долбаный диван превратился в пионерский костер, а я уже и не знаю, смеяться мне или обосраться.

Во всяком случае, нам с папой пожар удалось погасить, а мама в это время искала свою челюсть в огороде. В доме еще несколько недель неприятно пахло.

Скажу вам по секрету, это происшествие не склонило меня завязать с курением. Я был уверен, что с сигаретой в зубах просто неотразим. Возможно, что-то в этом было, ибо несколько недель спустя, я впервые познакомился со своей рукой. Совсем недавно я открыл для себя, что мой пенис служит не только для наполнения помойного ведра и стал вытворять с ним такие чудеса, где только можно. Дрочил вдохновенно, даже спать не мог, только бы дернуть гуся. Потом, как-то раз был в пабе на танцах в Астоне. Я тогда еще не пил, в подсобке справляли чей-то день рождения или что-то в этом роде. Крутилась там одна девушка старше меня, клянусь Богом, не помню ее имени, и, по-моему, мы даже танцевали. Потом она привела меня к себе домой и трахала всю ночь напролет.

Не знаю, чем она думала, когда выбирала меня. Может, изголодалась по этому делу, а другого кандидата под рукой не было. Кто ее знает? Во всяком случае, я не жаловался. Конечно, хотелось продолжения банкета. И уже на следующий день с мыслью о добавке бегу к ней, как пес, который хочет обнюхать любимый столбик.

— Какого тебе? — наехала она со старта.

— Как насчет повторить?

— Да пошел ты!

Так закончился наш чудный роман.

Я окончил школу, когда мне было 15 лет. Ну и что мне дала британская система образования за десять лет? Клочок бумажки, который гласит:

«Джон Осборн окончил среднюю школу на Бирчфилд Роуд.

Подпись.

Мистер Олдэм (директор)».

И все, на хер, по теме. Какая — то специальность? Никакой. Если речь зашла о будущей профессии, то я стал перед выбором: физический труд или физический труд. Начал с того, что заглянул на последнюю страницу «Бирмингем ивнинг мэйл», где печатались объявления об открытых вакансиях. В этом номере как раз было приложение о перспективах трудоустройства для выпускников школ. Просмотрел все: молочник, мусорщик, слесарь-сборщик, каменщик, дворник, водитель автобуса и т. п. Мой выбор пал на водопроводчика, по крайней мере, это конкретная профессия. А меня так и учили: в жизни чего-то можно достичь, если у тебя есть профессия. Когда я наконец получил работу, которая мне была так необходима, наступила поздняя осень, стало холодно. Ну не мог я предвидеть, что у водопроводчиков самая горячая пора — середина зимы, когда все трубы лопаются. Преимущественно, ты стоишь, согнувшись над колодцем, когда на улице минус пять и отмораживаешь себе яйца. Продержался я меньше недели. Выперли не из-за погоды — воровал яблоки в обеденный перерыв. Трудно завязать с вредными привычками.

Следующая работа была менее амбициозной. Я ездил на промышленное производство автозапчастей под Астоном, где должен был обслуживать офигенно большую установку для обезжиривания деталей. Мне подносили корзины, полные прутьев, пружин, рычагов и прочую дребедень, которую высыпали и мыли в чане с химикатами. Пенящиеся химикаты были ядовитыми, на установке висела табличка: «Опасно для жизни! Работа без защитной маски запрещена! Над емкостью не наклоняться!»

Я поинтересовался, что так пенится в чане, и кто-то меня просветил: дихлорметан. Я призадумался: «Хм, интересно, а может, удастся поймать кайф?» Однажды снимаю маску, склоняюсь над пенящейся ванной, буквально на секундочку. Ёёёб… Меня торкнуло так, будто нюхнул клею. Только в сто раз сильнее! С тех пор по утрам регулярно вдыхал испарения: выходило гораздо дешевле, чем поход в пивную. Я начал с двух раз в день, потом нюхал каждые пять минут. Но вот загвоздка: после каждого сеанса мое лицо покрывалось слоем черного жира от испарений. Товарищи по цеху быстро раскусили, в чем дело. Перерыв на чай, все пялятся на мою черную рожу.

— Опять копался в обезжирке? Тебе что жизнь не мила, чувак?

— То есть? — переспрашиваю, включая дурака.

— Оззи! Траванёшься на хер!

— Поэтому я без маски не работаю и над емкостью не наклоняюсь. Табличка висит.

— Ты нам не заливай! И держись от этого подальше, Оззи, а не то плохо кончишь.

Через несколько недель дошло до того, что в голове полный бардак, я скакал по цеху, пел песни. Случались и «галлюны». Просто не мог с этим завязать, это было сильнее меня. И вот однажды я куда-то запропастился. Нашли меня возле чана, в полной отключке.

— Вызвать ему скорую! — приказал мастер. — И чтобы этого идиота я здесь больше не видел!

Родители впали в неистовство, когда оказалось, что меня снова выперли с работы. Я продолжал жить вместе с ними и они надеялись на мою долю в оплате счетов, несмотря на то, что я старался проводить дома как можно меньше времени. В итоге, моя мама договорилась со своим начальством и выхлопотала для меня работенку на автозаводе «Лукас», где могла бы приглядывать за бестолковым сыном.

— Это будет стажировка, Джон — сказала мама. — Да любой твой ровесник дал бы руку на отсечение лишь бы получить такой шанс. А ты приобретешь новые навыки и станешь профессиональным настройщиком клаксонов.

У меня все опустилось. Клаксоны?

В те времена типичное рассуждение рабочего выглядело так: получаешь какое-нибудь образование, идешь в подмастерья, потом тебе дают самую грязную работу, и ты гордишься этим, хотя это просто грязная работа. И так будешь вкалывать до гробовой доски. Грязная работа — это все, что у тебя есть. Большинство населения Бирмингема не доживает до пенсии, умирают прямо в цехах.

Нужно было оттуда валить, чтобы не закончить так, как другие. Но как же вырваться из Астона? Я пытался было иммигрировать в Австралию, да вот беда, не было червонца на билет. Пробовал даже пойти добровольцем в армию, но меня не взяли. Парень в мундире смотрит на мою харю и говорит:

— Мне жаль, но это армия, а не цирк!

Поэтому пришлось согласиться на работу на автозаводе. Своему корешу Пату сказал, что буду работать в музыкальном бизнесе.

— Как это в музыкальном бизнесе?