Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Дмитрий Кленовский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978–5–91763–054–0

«Последний акмеист», «последний царскосел», «последний поэт серебряного века» - так именовали критики Дмитрия Иосифовича Кленовского (наст. фам. Крачковский; 1892–1976). Выпустив первую книгу перед самой революцией, Кленовский в советские годы замолчал и вновь начал писать стихи лишь четверть века спустя, уже в эмиграции, где он оказался в 1942 году. Однако в отличие от ранних изящных и утонченных стихов, напоминающих стихи Кузмина, эмигрантские сборники Кленовского представляют собой философскую лирику самой высокой пробы.

После смерти Георгия Иванова Кленовский многими признавался первым поэтом эмиграции и одним из лучших поэтов второй половины ХХ века.

В издании объединены все одиннадцать его книг плюс стихи, не вошедшие в сборники. В приложении впервые публикуются две книги, подготовленные Кленовским в начале двадцатых годов, но так и не увидевшие свет: книга стихов «Предгорье» и перевод «Сельских и Божественных игр» Анри де Ренье.

---

56

Легкокрылым Гением ведомы,
Улетели птицы за моря.
Почему же мы с тобою дома
Этим хмурым утром ноября?

Может, нужно было взять котомку,
Палку, флягу, пару верных книг
И пуститься ласточкам вдогонку,
Через лес и поле напрямик!

Только тем, кто медлят, невозможно
Причаститься радостей земли.
Через все шлагбаумы, все таможни
Невидимками бы мы прошли.

И наверно б вышли мы с тобою
Завтра утром к розовым камням,
Тонким пальмам, пенному прибою -
Золотым, благословенным дням.

И наверно самой полной мерой
Было б нам, дерзнувшим, воздано
За крупицу настоящей веры, -
За одно горчичное зерно.
1949

57

Все мы нынче, так или иначе,
Ранены стремительной судьбой.
Но пока один зовет и плачет -
Говорит, к нему склонясь, другой:

Брат! Да будет и тебе открыто:
Никакая рана не страшна,
Если бережно она обмыта,
Перевязана и прощена.
1949

58

Мария!

Иоан. 20. 16

Моя душа - что мироносица
Перед разверстою гробницей:
К заветнейшему чуду просится -
И лицезреть его боится.

О, маловерная! Проникнуты
Боязнью все твои стремленья!
И если не была окликнута -
Ты не упала б на колени!
1949

59

Прозрачным сном прекрасна ночь моя,
Мне, пробудясь, листать не нужно сонник,
И круглым хлебцем радость бытия
Кладет мне утром Бог на подоконник.

И, посолив отрезанный ломоть
Дневной заботой, болью и тревогой,
Прияв опять мою земную плоть,
Я дальше мерю долгую дорогу.

И с каждым днем она понятней мне:
В ней поровну всего! И я доволен
Не только тем, что хлеб в моей суме,
Но также тем, что этот хлеб - присолен.
1949

60

Если кошка пищит у двери
И ты можешь ее впустить -
Помоги обогреться зверю,
У плиты молока попить.

Если мальчик бредет из школы
И, насупившись, смотрит вбок -
Подари ему нож веселый
Смастерить ружье и свисток.

Если девушка на рассвете
Замолчит на твоей груди,
Как молчат, наигравшись, дети -
Через жизнь ее проведи.

Это все, что во славу Бога
Можешь сделать ты на земле.
Это мало и это - много.
Это - словно цветок в скале.
1948

61. Нежность

Нежность душная сердце жжет
Ко всему, что живет и дышит,
Норы роет и гнезда вьет,
Плод лелеет и лист колышет.

Так и взял бы весь мир себе,
Крепко к сердцу прижал, ликуя!
Только в нищей моей судьбе
Где мне силу найти такую?

Знаю: после, когда я сам
Перестану быть только тленьем,
Этим жадным моим мечтам
Отыщу я осуществленье.

А пока... А пока я здесь
Обречен лишь внимать и видеть,
Хлеб украденный молча есть,
Огорчаться и ненавидеть...

Отпусти же меня скорей
В тишину Твоей звездной рощи,
Где заветной мечты моей
Ничего нет легче и проще!
1947

62. Радость

Пусть дано тебе жизней много,
Но сейчас ты живешь одну.
Пусть она только слог, но слогом
Строишь слово. Служи ему.

Строй его хорошо и просто,
Как в горах одинокий дом.
Пусть доска и пила, как сестры,
Породнятся в труде твоем.

Будь расчетлив в числе и мере,
Не волнуйся и не спеши.
А построишь - над низкой дверью
Надпись четкую напиши.

Чтобы люди, прочтя, узнали,
Что в рабочие будни дней
Жил ты в радости и в печали,
Но что радость была сильней.

Что ее ты, входя сегодня
К ней хозяином на порог,
Не украл, не купил, не поднял -
Сам сработал и уберег.
1948

63. Чудо стебля

Вглядись в упругий стебель ржи.
Пойми его. И после, ночью,
Себе же сам перескажи
Все то, что увидал воочью.

Расчетам всем наперекор
И всем наперерез законам,
Стремит он в солнечный простор
Свою отвесную колонну

И замирает, увенчав
Ее тяжелой капителью.
Какая кладка кирпича
С такою совладала б целью?

Какой бы выдержал бетон
Такие трепетные взлеты?
Он был бы рухнуть обречен,
Дворец, закинутый в высоты!

И где бы отыскался тот,
Постигший все науки, гений,
Что хоть расчислил бы полет
Его легчайших сочленений?

А он - построен и стоит,
Нерукотворен и чудесен,
И о нездешнем говорит
Стройнее самых стройных песен.

И так обычен он в своем
Величии необъяснимом,
Что ты пригожим летним днем
Проходишь равнодушно мимо.

Ты скуден скудостью земной,
Не веришь ни в какое чудо...
А вот оно перед тобой,
Спокойным вестником «оттуда»!

Свидетелем, что есть ответ
На горечь всех твоих сомнений,
Что там, где строит вечность, нет
Невыполнимых вычислений.
1949

64. Жизнь

Это все гораздо сложнее,
Чем в мудрейшей из наших книг.
Жизнь твоя... - ты сроднился с нею,
Как к любовнице к ней привык.

Ездишь с нею по ресторанам,
И закуриваешь, не спросясь,
И на коврик ее медвяный
На ботинках приносишь грязь.

А она?.. Для нее названья,
Как ни бейся, не подберешь!
В ней и вечности замиранье,
И мгновенья живая дрожь.

В ней - минувшего тяжкий камень
И грядущего легкий пар.
Зачарованными путями
Пролегает ее тропа.

Светят солнца в нее и луны,
И пронизывают ее
Золотые, тугие струны -
Мира звонкое бытие.

И совсем не словами - песней
Говорит, наклоняясь к ней,
Светлоликий, крылатый вестник,
Верный спутник судьбы твоей.

И, от этих сияний звонких,
Этих песен, блужданий, встреч
Обессилев, она ребенком
Хочет рядом с тобой прилечь.

С ней бы надо как с самой хрупкой,
Самой кроткой и чистой быть,
Озабоченною голубкой
Над ее головой кружить;

Отдыхать на плече покорном,
Словно в бурю на берегу,
И клевать золотые зерна
Из ее приоткрытых губ.
1949

65. Поединок

В этом замке все уже давно
Язвой тления поражено.

Бледно-розоватая стена
Празеленью мутной солона.

Солнечных часов хромой паук
Полустертый вяжет полукруг.

Статуя с отбитою рукой
Сторожит свой собственный покой.

И морщинами со всех сторон
Трещины змеятся вдоль колонн.

Никого не любят здесь, не ждут.
Смерть как будто торжествует тут.

Но вверху, на каменном гербе,
Ласточка гнездо свила себе.

Но у входа тяжкая плита
Корнем дерева приподнята.

Но зимой, в сиреневую рань,
Мох со статуй сгладывает лань.

А кругом в снегу бежит, таясь,
Заячьих следов живая вязь.

Новой жизни свежие ростки
Здесь повсюду внятны и близки.

Пусть еще несмелая, она
С виду беззащитна и нежна.

Но в веках она переживет
Твердость скал и неизбывность вод.

Слабую, беспомощную плоть
Крепче камня сделал нам Господь.

С каждым летом камни хрупче тут,
Но пышней азалии цветут.

И весенней ласточки слюна
В беге дней прочнее, чем стена.

Нетерпеньем тела и души
Подгоняемая, жизнь спешит.

Стройным сыном, словом и мечтой
Жизни ты навек причастен той.

Не пугайся тленья и могил.
Навсегда бессмертен тот, кто жил!
1947

66. Памяти горьких лет