Ольга Дрёмова - Городской роман

• Название: Городской роман
• Автор: Ольга Дрёмова
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-8189-0595-2

Новый роман известной московской писательницы Ольги Дрёмовой.

«Покорить Москву – дорогого стоит! И начинать надо со слабого «сильного» пола. Это не так хлопотно, как принято считать. Зато модно и перспективно – отбить чужого состоятельного мужа. Построила глазки, покрутила бедрами – и все вопросы решаются разом: дом, машина, шуба, спортзал. Весело, легко и ничуть не стыдно! Мужики того стоят!»

Вы не согласны? Посмотрим, что вы скажете, когда перелистнете последнюю страницу.

Один из самых провокационных романов последнего десятилетия!

Модно! Спорно! Расчетливо? Решайте сами…

---

– Нет, я не устала, а вот от чая не откажусь, – ответила Светлана.

После дежурства она действительно собиралась часочек полежать, тем более что от многочасового созерцания мигающей лампы у нее раскалывалась голова и болели глаза, но, увидев всех, она так обрадовалась, что усталость отошла на задний план, став незначительной и второстепенной.

Усевшись у телевизора, Володя за обе щеки уминал многоэтажный сэндвич, приготовленный им ради такого случая собственноручно. Забравшись с ногами в кресло, он с упоением наблюдал за взрывами, переживая за судьбу неизвестного штатовского суперполицейского до такой степени, что казалось, еще немного, и он сам влезет в экран, чтобы восстановить попранную справедливость.

– Отъедается, мученик, – с сарказмом проговорила Аленка, появляясь в дверях кухни с коробкой конфет. – Тебе разбавлять?

– Нет, пусть будет горячим. – Светлана подставила чашку и с удовольствием вдохнула терпкий запах свежезаваренного чая. – Володю позвала?

– Куда там! Его за уши не оттянуть от экрана, он за эти две недели настолько одичал, что если бы можно было, то он смотрел бы все передачи по всем программам одновременно.

Алена разлила по чашкам чай и пододвинула коробку ближе к матери.

– Давай перед Новым годом девичник устроим, ну их, этих мужиков, – махнув рукой в сторону комнаты, где, захлебываясь от частой дроби рвущихся патронов, хрипло агонизировал телевизор, предложила она.

– Можно и девичник, – согласилась Светлана.

Посмотрев в светящиеся счастьем глаза матери, Аленка невольно хмыкнула.

– Скажи, почему это раскаявшийся грешник во все времена приравнивался к десятку праведников? – И она многозначительно посмотрела на стенку, за которой находился брат. – Насколько я понимаю, новый статус Вовчика несоизмеримо выше прежнего.

– Это вопрос?

– Это утверждение, – мило улыбнулась Аленка.

– Можно подумать, что ты ревнуешь, – качнула головой Светлана, удивляясь пришедшей в голову мысли.

– Я вот думаю, – уходя от прямого ответа, перевела разговор Алена, – что бы такое учудить, чтобы мой статус хотя бы приравнялся к Вовкиному, он же теперь у нас герой? Я так понимаю, что одним своим присутствием мой догадливый братец заслужил вселенское прощение, подчистую списал все имеющиеся долги и зарезервировал в твоем сердце пожизненное бесплатное место? Не мужчина, а прямо картинка с выставки.

Доставая конфету из коробки, Аленка делала вид, что всецело увлечена выбором, но по тому, как она упорно старалась не встретиться глазами с матерью, Светлана поняла, что ее подозрения относительно ревности не так уж и беспочвенны.

– Ты напрасно переживаешь, – глядя на профиль дочери, спокойно сказала Светлана. – Любовь нельзя поделить, как яблоко, и уж тем более перетянуть, как одеяло, с одного ребенка на другого. Да, я очень люблю Володю и очень за него переживаю, но мое чувство к нему не меняет моего отношения к тебе. Понимаешь, он еще мальчишка, а мы с тобой уже взрослые женщины, и относиться к вам одинаково я просто не могу, хотя люблю вас обоих. – Светлана увидела, как на щеках Алены проступил едва заметный румянец. – Наверное, за нашу жизнь мы успеваем сделать не так уж и много, но главное, чему каждый должен успеть научиться, – это прощать, иначе жизнь потеряет смысл. Это умение приходит не сразу, не вдруг, оно накапливается постепенно, день за днем, замыкая цель человеческого существования в единый круг.

– По твоей теории выходит, что тот, кто копит обиды, в какой-то момент должен переполниться ими и лопнуть, как детский резиновый шарик? – В уголках глаз Алены появились тонкие, едва заметные лучики, и Светлана, поняв, что вопрос о ревности с повестки дня снят, облегченно вздохнула.

Через час, когда они наполняли чашки по третьему кругу, вернулся Иван. Уставший и измотанный, он объявил, что в районе мягкого хлеба уже нет.

– Пришлось брать булки, – проговорил он, – но зато горячие.

Раскрыв пакет, он вывалил на стол несколько булок в форме сердечек.

– Ваньша! – ахнула Аленка, – что ты притащил? Они же сладкие.

– Зато мягкие, – гордо заявил он. – Сходить еще раз?

– Не стоит, – сдалась Алена, – тем более что хлеб плохо влияет на фигуру.

Время летело незаметно. Светлана глядела на дорогие ей лица и думала о том, что она самая счастливая на свете. О том, что произошло сегодня в школе, она рассказывать не стала, боясь разрушить незримую ауру тепла и близости, установившуюся в доме в последний день уходящего года.

За окном совсем стемнело, фонари выдергивали из мрака желтые конусы света, в которых, кружась, метались крупные хлопья мокрого снега. Где-то за пределами этих световых островков грохали петарды, обдавая небо разноцветными блестящими брызгами; яркими змейками переползали с места на место светящиеся огоньки иллюминаций. Последний день последнего месяца года подходил к концу, и в этот раз, слушая помпезный бой курантов, Светлана подумала, что просить у судьбы ей больше нечего: все, чем она дорожила, у нее было.

* * *

– Нет, ты мне не рассказывай сказок, к твоему сведению, это известно каждому: сколько водки ни купи, все равно второй раз бежать придется, – громогласно заявил Николай, бывший не так давно свидетелем на свадьбе Алены и Ивана.

К двум часам ночи у рыженькой забавной Марьянки собралось почти все общество, подтянулись даже те, на чей приезд и не рассчитывали. Молодежи собралось много, кроме Ивана и Алены было еще человек двенадцать, поэтому в малогабаритной двушке негде было яблоку упасть. Закрыв кухонную дверь, мужское общество дымило в распахнутую настежь фрамугу, громко перекидываясь фразами и дружно хохоча, а женская половина упорно пыталась создать на праздничном столе подобие порядка.

– Надо было сразу брать ящик, а не растягивать удовольствие посещения подвального магазина на несколько раз, – уверенно сказал Николай.

– У тебя какая-то гигантомания, – отозвался Иван, – если картошку, то мешками, молоко – блоками, а водку, уж конечно, ящиками, на меньшее ты не согласен.

– Нет, это все не так, – перехватил нить разговора Рома, высокий худющий брюнет в очках с толстыми стеклами. – Нет у него никакой гигантомании.

Многозначительно кивнув, Николай расправил плечи и гордо выпрямил спину, выражая таким образом свою благодарность за поддержку.

– Такой болезни у него нет, – повторил Роман, поправляя на переносице оправу, – зато у него есть другая. У него просто глаза завидущие и руки загребущие, – под общий хохот подытожил он. – Ну зачем тебе еще ящик? Девчонки шампанским балуются, а на шестерых ящик – это чересчур. Мы же не напиваться приехали.

– У меня есть предложение, – прервал его Иван. – Давайте купим водки бутылки две-три, пусть будут, а девочкам принесем мороженого, мы про него совсем не подумали.

– Тогда мороженого нужно брать тоже ящик, – заявил Николай.

– Вот вы вдвоем и пойдете, – сказал Игорь, – инициатива, как известно, всегда наказуема. Ты, Коль, будешь покупать, а Ванек присутствовать в качестве наблюдателя, отслеживая, чтобы Николяша по своему обыкновению не скупил все.

В компании к словам Игоря относились с уважением. Говорил он мало, но по существу, и всегда выходило так, что его голос становился решающим. Маленький, толстый, с редкими секущимися волосами, он не только олицетворял ум, честь и совесть компании, но и был ее разумом.

В квартире грохотала музыка, везде горел свет, звучала тоненькая писклявая мелодия китайской гирлянды, но в общем шуме ее не было слышно. На экране телевизора по всем программам выступали одни и те же артисты, судорожно пытаясь из надоевшего старья выудить что-нибудь новенькое, но на них никто не обращал внимания, занимаясь своими делами и не вглядываясь в кривляющиеся по ящику фигурки.

– Ну так что, идем? – Иван, единственный не курящий из всей компании, собравшейся на кухне, отошел от открытой фрамуги подальше и посмотрел на Николая.

– Нашли дурака за четыре сольдо! – возмутился тот. – Пока я стану за добавкой бегать, Ромка мою Марьянку танцевать позовет, а женщины такие коварные создания, она и не подумает отказаться, – грозно сдвинув брови, добавил он и через стеклянное окошечко кухонной двери посмотрел на танцующую в общем кружке Марьяну.

– Была мне нужда за твоей рыжей куклой бегать.

– Но-но, поаккуратнее, – погрозил пальцем Николай.

– Я тебе обещаю, что, пока ты не вернешься, я на нее и не посмотрю, – завертел головой Рома.

– Он с закрытыми глазами с ней танцевать будет, – подковырнул до сих пор молчавший Руслан.

– Так сказать, на ощупь, – подлил масла в огонь Кирюха, пришедший на праздник со своей женой Алисой и ведущий себя по этому поводу абсолютно образцово.

– Значит так, – подытожил Игорь. – За добавкой пойдете втроем. Раньше сядем – раньше выйдем, так что давайте побыстрее, лады?