Олег Измеров - Дети Империи

• Название: Дети Империи
• Автор: Олег Измеров
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013

Простой инженер — без ноутбука, не служивший в спецназе ГРУ и даже без магических способностей — попадает в параллельное прошлое, где не было Великой Отечественной, у власти в СССР оказывается Берия, Гитлер жив и грозит ядерным оружием. И можно было бы, подобно другим попаданцам, заводить романы с прелестными дамами, петь под гитару песни из будущего и давать советы местным конструкторам, но… мир надо спасать, пока на родной город не упала атомная бомба. А заодно и поразмыслить, может ли простой человек изменить свой мир к лучшему.

---

– Тут вот какое дело… понимаете, я в основном самоучкой.

Тарасов устало провел ладонью по лицу.

– Я понимаю, конечно… и желание, и обстоятельства, и зарплата тут будет заманчивая, но вы, пожалуйста, поймите, что здесь просто гайки крутить мало. Здесь не те задачи. Здесь нужен человек с инженерным мышлением, знаниями, эрудицией, чтобы не пришлось так, что пока объясняешь, проще самому сделать. Вот, например, скажите, что это? – и он указал на ближайший плакат.

– Антипараллелограммная шарнирно-поводковая муфта тягового привода, применяется в индивидуальных и групповых приводах локомотивов французского производства. – посыпал Виктор терминами; зря, что ли он здесь учился? – Широкое применение началось после использования в шарнирах резино-металлических блоков. Для придания блокам долговечности резину надо запрессовывать в блоки с натягом от тридцати до пятидесяти процентов…

Иван Николаевич внимательно посмотрел на него.

– Ну– ну, продолжайте…

– Муфта имеет ряд недостатков. Первая – это кинематическое несовершенство, при врашении муфты появляется динамический момент. Вторая – это то, что при вращении плавающая рамка при расцентровке оси колесной пары и муфты создает неуравновешенную силу. Далее, из-за больших углов поворота шарниров происходит быстрый износ резиновых втулок, и невозможно передать крутящий момент, требуемый в грузовом движении. Поэтому, на мой взгляд, эта муфта через 10-15 лет выйдет из употребления.

– Да? И что же вы вместо нее предложите? Привод Жакмен с большими размерами шарниров? Или пластинчатые муфты?

– Зачем? Есть такая идея… Можно? – Виктор подошел к висевшей на стене черной доске и, как мог, нарисовал схематично привод одного из последних «подарков съезду». – Вот тут полый вал, четыре поводка в одну сторону. Такой закрутки шарниров нет. А можно и встречно-попарно поводки разместить.

Тарасов молча отодвинул его в сторону и полминуты вглядывался в рисунок. Затем он бросился к двери в застекленной решетчатой перегородке.

– Василич! Иди сюда! Вот, посмотри.

Из-за двери вышел мужчина чуть постарше, немного скуластый и с жесткими чертами лица. Он надел очки и посмотрел на доску, затем взял второй мел и начал быстро-быстро покрывать ее формулами и геометрическими схемами, прямо как в «Операции Ы». «Во дает» – подумал Виктор. «Действительно, эпоха титанов».

– Таким образом, нагруженность шарнира у нас снижается в разы. Вот! – и он черкнул под одним из выражений. – Кто это придумал?

– Да вот, самоучка пришел.

– Ты брось разыгрывать! Я серьезно. Ты представляешь, что это такое? Ты представляешь, что это значит? Второй год на заводе бьются, и вот человек с улицы пришел и решает?

– Точно, он.

Тот, кого звали Василичем посмотрел внимательно на Виктора сквозь очки.

– Вас как зовут?

– Еремин Виктор Сергеевич. Да тут просто как-то пришло в голову, а что если поводки вот так вот повернуть, и…

– Почаще бы так всем в голову приходило. Слушай, а может его вообще потом на преподавательскую? Ставицкий как раз в Харьков переводится. Как, пойдете?

– Да я бы с радостью, только, наверное, ничего не выйдет.

– Это почему же?

– Да я собственно, без паспорта и прописки. И когда все это будет, неизвестно.

– Подождите, а вы что, регистрацию не хотите?

«Опять регистрация. Что же это такое-то?»

– Я не против. А что надо для этого?

– Никогда не слышали, серьезно?

– Да как-то не надо было, вот толком и не интересовался.

– Собственно ничего не надо, гарантийное от института получите, что вас хотят принять на работу, и пойдете с ним в паспортный стол на Ленина, возле Красного Профинтерна, знаете?

– Ага. – Виктор подозревал, что паспортный стол на старом месте.

– А сейчас пойдете вот с Иваном Николаевичем к проректору насчет письма, а то он уже сейчас на совещание в исполком должен ехать.

Проректора они поймали уже в коридоре. Он оказался седоватым человеком небольшого роста, в зимнем расстегнутом пальто и большим желтым кожаным портфелем с двумя замками. Доцент Тарасов быстро подскочил ему с папкой, на которой сверху лежало заветное письмо и авторучкой наготове.

– Ну, слушайте, ну не на бегу же такие вопросы решать. Вы хоть знаете, кого берете?

– А вот он, пожалуйста, если какие-то вопросы…

– Да какие вопросы, это вы его берете, вы и спрашивайте. Под вашу персональную ответственность.

– Под мою ответственность. Вот тут подпись, пожалуйста.

– Держите. Но теперь за соисполнение сроков по четырнадцатому проекту…

– Какой разговор? Теперь с опережением сроков!

– Все. Ну вот, вспомнил, что Симягину забыл позвонить. Ладно, возвращаться – плохая примета…

Проректор подошел к окну, поставил на него свой толстенный портфель, и. расстегнув, вынул из него черную коробку с диском размером примерно с карманный справочник по физике Яворского издания 70-х. Затем он выдвинул из коробки антенну, длинную, как у приемника «Океан» и, покрутив диск, приложил к уху. Тут до Виктора внезапно дошло, что это мобильный телефон.

Ну и денек, однако. Берия во главе государства и живой Гитлер в 50-х – это еще как-то можно объяснить. Но мобила??? Первую «трубу» Виктор увидел живьем только в 90-х после развала СССР. Считались они каким-то символом технического превосходства Запада, перенесенного на русскую почву, и вскоре стали доступны практически каждому, хотя в России их не делали. Да, мобильник в руках у проректора был потяжелее «Самсунга», что лежал у Виктора в кожаном чехле, и СМС-ок и прочих наворотов у него наверняка не было, но тем не менее было главное – это был телефон и по нему можно было звонить.

– Ну все, идемте… Виктор Сергеевич!

Слова Тарасова вывели Виктора из остолбенения.

– Да вы, никак, от радости, совсем дара речи лишились.

– Ну, честно говоря, не ожидал. Так все просто решилось…

– А вы как думали? Советская власть не даст пропасть, было бы желание работать. Жилья у вас пока тоже нет? Тогда по гарантийке сейчас напишем записку в первое общежитие, поживете пока в студенческом. Ребята там спокойные, вы там тоже смотрите, с выпивкой, курением там никаких…

«Это я уже понял» – подумал Виктор.

В общежитии ему дали ключ от комнаты и показали кровать. В комнате было четыре аккуратные койки с металлическими спинками и тумбочками, два стола, чертежная доска и встроенный шкаф. «Как они не боятся сюда незнакомого человека вселять?» – удивился он, потом понял, что тырить тут особо нечего, по крайней мере, для человека, работающего на кафедре. Либо то, что у всех есть, либо нечто странное, вроде яркого оранжевого галстука с обезьяной. Ну и еще куча книг, чертежей и тетрадей.

8. «Будь стильным!»

На обед в институтском буфете ушло около трех рублей – яичница с колбасой, кефир, сметана, каша, салат и пирожки. Как дешевый вариант комплексного обеда в его время. Видимо, действовали наценки. Виктор подумал, что если завтрашняя регистрация выгорит, то надо покупать посуду и готовить в общаге. Впрочем, регистрация оставалась загадкой. А вдруг там заметут, за бродяжничество или как подозрительную личность? Хотя абсолютная уверенность Тарасова вселяла оптимизм.

После обеда Виктор вернулся на кафедру – знакомится с местом будущей работы. До этой самой регистрации мотаться по городу особо не хотелось. Да, потом надо будет купить газеты и вникнуть во внутреннюю и внешнюю политику, а то ляпнешь чего-нибудь не то.

Иван Николаевич уже был в лаборатории – она занимала один из отсеков того самого цехового корпуса, что вытянулся вдоль улицы Джугашвили. На первом этаже на почетном месте оказался знакомый камаевский стенд – на деревянной горке, еще пахнувшей свежей олифой. Не хватало только плаката с изречением про аффинные системы.

– Ну, вот и наша «детская железная дорога». Совсем, как в Ленинграде. Тоже под четырнадцатый проект.

– Изучение горизонтальной динамики экипажа в кривых методом физического моделирования?

– Тоже читали про это? Это хорошо. Значит, меньше придется объяснять. Слышали же, по четырнадцатому проекту сроки сжатые.

– А что это за четырнадцатый проект, секретный, что ли?

– Нет, сугубо гражданский. Вы ведь, конечно, знаете о плане реконструкции линии Москва-Ленинград, где поезда будут ходить со скоростями двести – двести пятьдесят километров в час?

«Ну конечно, не знаю. Откуда мне о нем знать-то?»

– Ну ко же о нем не знает? Грандиозный замысел, даже не верится…

– А, простите, что именно вам не верится? – Иван Николаевич удивленно взглянул на Виктора. – А то, что достигли в рейхе – это что, тоже невероятно? То, что рейхсбан уже регулярно использует с такими скоростями на отдельных линиях электрички Сименса и электровозы Альстома? А поезда трансяпонской магистрали «Сакура»? Тоже не верится? А они, между прочим, взяли за основу советский габарит! Да, американский конгресс принял решения в пользу развития в первую очередь авиационного транспорта, так называемых реактивных воздушных автобусов, но это же понятно – у американских империалистов колонии во всех частях света, для них авиация важна стратегически, в том числе и для переброски экспедиционных корпусов в любую часть света. Или же на вас повлияла пропаганда тридцатых годов, с рассказами об отсталой России, которой только и осталось, что учиться у передовых стран? Но ведь было признано, что это перегиб…