Мелисса Марр - Хрупкая вечность

• Название: Хрупкая вечность
• Автор: Мелисса Марр
• Жанр: Фэнтези

Сет никогда не думал, что захочет с кем-нибудь связать свою жизнь — но так было до Эйслинн. Она — все, о чем он когда-либо мечтал, и он хочет всегда быть с ней. Но слово «всегда» обретает новое значение, если твоя девушка — бессмертная королева фейри.

Эйслинн никогда не ожидала, что будет править теми самыми созданиями, которые всегда пугали ее — но так было до Кинана. Он украл ее смертность, чтобы сделать ее королевой, и теперь ей приходится сталкиваться с такими трудностями и соблазнами, какие она и вообразить не могла.

В третьей волшебной сказке о фейри Мелиссы Мэрр Сет и Эйслинн изо всех сил пытаются остаться верными себе и друг другу, окруженные темными правилами и изменчивой преданностью, когда старые друзья становятся новыми врагами, а один неверный шаг может ввергнуть Землю в настоящий хаос.

---

— Прошло много времени, — проговорила Бананак. Движения ее были неуверенными, руки скользили по поверхностям предметов, как будто ей нужно было познакомиться с миром, как будто тактильные ощущения могли связать ее реальностью. — С тех пор, как мы говорили. Прошло много времени.

Сорча не знала наверняка, были ее слова вопросами или утверждениями: и в лучшие дни у Бананак было слабое восприятие реальности.

— Однако всегда проходит меньше времени, чем мне бы хотелось. — Сорча жестом предложила сестре сесть.

Бананак опустилась на диван с цветочным узором. Покачала головой, растрепав длинные перья, спадавшие вдоль спины, как волосы смертных.

— И мне. Ты мне не нравишься.

Ее прямота сбивала с толку, но война и такт несовместимы, а Бананак воплощала в себе самую суть войны и насилия, мерзости и хаоса, крови и боли. Темный Двор можно было считать враждебным по отношению к Высшему, но на самом деле друг другу противостояли Сорча и Бананак. Фейри с головой ворона не была частью Темного Двора, но и не жила отдельно от него. Она была слишком примитивна, чтобы принадлежать Двору, и слишком коварна, чтобы обойтись без него.

Пристальное внимание Бананак вызывало беспокойство. Ее бездонные черные глаза искрились неприятным блеском.

— Я чувствую себя неправильно, когда ты рядом.

— Тогда зачем ты здесь?

Бананак побарабанила когтями по столу: ни музыки, ни ритма.

— Ты. Я пришла из-за тебя. Каждый раз, где бы ты ни была, я приду.

— Зачем? — Сорча снова вступила в разговор, который длился веками.

— Сегодня? — Бананак по-птичьи наклонила голову, наблюдая, следя за малейшим движением. — Мне есть, что сказать. То, что ты захочешь узнать.

Сорча не шевелилась; не выказывать никакой реакции всегда было безопаснее в общении с Бананак.

— Почему в этот раз я должна слушать?

— А почему нет?

— Потому что ты здесь не затем, чтобы помочь мне. — Сорча устала от их вечных раздоров. Иногда она спрашивала себя, что случилось бы, если б она просто разделалась с Бананак. Уничтожила бы я саму себя? Или свой Двор? Если бы она знала ответ, если бы знала, что может убить сестру, не обрекая всех остальных на неминуемую гибель, она бы поступила так еще много столетий назад.

— Фейри не лгут, сестричка. Так разве есть причина не слушать меня? — пропела Бананак. — Ты Разум, не правда ли? Я предлагаю тебе Правду… Какой же смысл игнорировать меня?

Сорча вздохнула:

— Получается, если я буду действовать исходя из того, что ты мне скажешь, есть возможность вызвать беспорядки?

Бананак поерзала на месте, как будто услышала отзвук мелодии, который никто другой не мог или даже не захотел бы услышать.

— Можно надеяться.

— Или, быть может, хаос вызовет как раз мое бездействие… А значит, ты вынуждаешь меня поступить с точностью до наоборот, — задумчиво проговорила Сорча. — Тебе не надоело?

Бананак несколько раз коротко кивнула и щелкнула зубами, как будто у нее действительно был клюв. Это была разновидность смеха — любопытный жест, который не нравился Сорче. Фейри-ворон выразительно уставилась на нее.

— С чего бы?

— И правда, с чего бы? — Сорча присела на один из многочисленных резных стульев, которые ее люди расставили в холле. Стул был усыпан необработанными самоцветами, что сводило на нет его удобство, зато несомненно придавало ему грубую красоту.

— Так мне рассказать, сестричка? — Бананак наклонилась ближе. Ее темные глаза сверкали крапинками звезд, складывавшимися в созвездия, которые иногда совпадали со звездным небом смертного мира. Сегодня во взгляде Бананак был Скорпион — чудовище, убившее Ориона.

— Говори, — ответила Сорча. — Говори и уходи.

Бананак приняла вид рассказчицы. Она притихла, откинулась назад и сложила кончики пальцев вместе. Когда-то, много веков назад, они сидели в темноте у костра за такой же неприятной беседой. В те времена Бананак любила прийти поворчать и рассказать о новых интригах. Но даже здесь, в окружении богатства этого дворца, созданного руками смертных, Бананак говорила так, словно они все еще сидели у костра, и слова ее были созвучны интонациям сказочников, которые рассказывают свои истории в полной темноте:

— Есть три Двора, не принадлежащих тебе: один, который должен быть моим, Двор солнца и Двор холода.

— Я знаю…

Бананак поймала взгляд Сорчи и снова заговорила:

— Между этими Дворами заключен новый союз; смертный беспрепятственно ходит среди них. Он нашептывает на ухо тому, кто занимает мой трон; он слушает, как Темный Король и Зимняя Королева оплакивают жестокость мальчишки-короля.

— И? — поторопила Сорча. Она никогда не знала заранее, сколько времени займут эти сказки.

В этот раз, похоже, история обещала быть короткой. Бананак поднялась на ноги, как будто увидела в комнате призрак, который звал ее подойти ближе.

— У мальчишки-короля большой потенциал для того, чтобы быть жестоким. Мне могло бы понравиться Лето. — Она протянула руку, чтобы прикоснуться к чему-то, чего никто не мог увидеть. Затем остановилась и усмехнулась: — Хотя он меня и не увидит.

— Кинан делает только то, что должен, чтобы защитить свой Двор, — рассеянно пробормотала Сорча, уже размышляя о том, что было скрыто за сказкой сестры: дело тут было не в склонности Летнего Короля к жестокости; дело было в роли смертного. У смертных не должно быть права голоса в вопросах, касавшихся жизни фейри. Если бы все было так, как должно быть, смертные вообще бы не видели фейри, но протест Сорчи против того, чтобы смертным даровали Видение, время от времени нарушался.

Как будто мало было бед из-за смертных с врожденным Видением.

Но беды — это именно то, чего жаждала Бананак. Маленькие неприятности ведут к большому разладу. По крайней мере, в этом сестры придерживались единого мнения. Разница заключалась в том, что одна из них хотела это предотвратить, а другая — лелеять и взращивать.

Сотни незначительных, на первый взгляд, моментов соединялись и приводили к желанным для Бананак результатам. Она была тем самым голосом, который убедил Бейру, последнюю Зимнюю Королеву, уничтожить Майека — сгинувшего на века Летнего Короля и бывшего когда-то возлюбленным Бейры. Бананак была тем голосом, который нашептывал о том, о чем они все мечтали молча, но обычно у них хватало разума не воплощать эти мечты в жизнь.

У Сорчи не было желания заполучить еще одну небольшую проблему, которая приведет к бедам и хаосу.

— Смертные не суют нос в дела фейри, — сказала она. — Нет нужды вовлекать их в наш мир.

Бананак удовлетворенно постучала когтистыми пальцами.

— Ммм. Они доверяют этому смертному, все эти три не твоих Двора прислушиваются к его словам. У него есть влияние… и они защищают его.

Сорча знаком приказала ей продолжать:

— Расскажи.

— Он спит с Летней Королевой, не как ее игрушка, но как супруг. Зимняя Королева даровала ему Видение. Новый Темный Король называет его братом. — Бананак вернулась на место и помрачнела, что всегда беспокоило Сорчу — и не без причины: когда что-то привлекало внимание Бананак, она становилась еще опаснее. — И ты, сестричка, не имеешь на него влияния. Этого смертного тебе не заполучить. Ты не сможешь украсть его, как других Видящих зверушек и полукровок.

— Понятно. — Сорча никак не реагировала. Она знала, что Бананак ждет, придерживая козырь в рукаве, который лишит ее остатков спокойствия.

— И у Ириала была игрушка — малютка смертная, к которой он привязался и пестовал так, будто она была достойна Темного Двора, — добавила Бананак.

Сорча даже прищелкнула языком, удивленная глупостью Ириала. Смертные слишком хрупкие, чтобы вынести причуды Темного Двора. Но это были его проблемы.

— Она умерла? Или сошла с ума?

— Ни то, ни другое. От отказался от трона ради нее… Так его заразила и испортила ее смертность… Просто отвратительно, как он баловал ее. Поэтому другой теперь сидит на троне, который должна была занять я. — Образ Бананак-рассказчицы все еще был при ней, но самообладание становилось все хуже. Подчеркивание слов, восходящая и нисходящая интонации, с которыми она рассказывала свои истории, становились все менее заметными. Вместо этого она выделяла случайные слова. Жажда прибрать к рукам трон Темного Двора нервировала ее, а упоминание о троне явно не способствовало ее спокойствию.

— Где она? — спросила Сорча.

— Теперь у нее нет влияния… — Бананак провела рукой, как будто хотела смахнуть паутину перед собой.

— Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

Выражение лица Бананак нельзя было понять, но созвездия в ее глазах сменились на Близнецы.

— Я знаю, мы с тобой прошли через… многое; думала, тебе следует знать.

— Мне незачем слышать о брошенных подружках Ириала. Жаль, конечно, но, — Сорча пожала плечами, словно это не имело значения, — я не могу контролировать пороки его Двора.