Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

• Название: Экватор. Черный цвет & Белый цвет
• Автор: Андрей Цаплиенко
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-03-5023-6

Роман «Экватор. Черный цвет&Белый цвет» это история, которая началась во время войны в Афганистане и закончилась в американской тюрьме «Полунски», известной своим жестким отношением к тем, кто в ней находится. «Экватор» это роман о любви, о войне и о родине. Причем, неизвестно, что для его героев важнее. «Лучший в Мире Мальчиш-Плохиш, который подносит буржуинам патроны», - так остроумно и точно называет себя главный герой.

Человек с забавной фамилией Шут и с обычным именем Андрей, занимается делом, вовсе не шуточным. Начиная со времени советского присутствия в Афганистане, он торгует оружием. У него в кармане паспорта нескольких стран, в том числе, Израиля, России, Украины. Это не мешает ему главный свой офис держать в одной из арабских стран. Основное действие книги происходит в 2003 году. В это время Шут очень плотно занимается поставками стрелкового оружия в Либерию. Случайно или намеренно, но самолет с грузом оружия, которое доставили для Шута, сбивают. Экипаж гибнет. Свидетелем катастрофы стала случайная знакомая торговца, африканка Мики, с которой впоследствии у Шута возникает роман. Оказывается, что девушка связана с людьми из высших эшелонов местной власти. Но это только создает для бизнесмена лишние проблемы.

История взаимоотношений Мики и Шута это главная сюжетная линия. Они то тянутся друг к другу, то бросаются прочь в разные стороны. «Все дело в том, что мы белые, а они черные», - скептически оценивает ситуацию Шут. Пытаясь понять африканский образ жизни, он погружается в абсолютно незнакомую среду. Знахарские традиции, загадочные целительные напитки, африканские многозначительные легенды, - все это теперь окружает Шута. И, самое главное, мешает ему зарабатывать деньги известным испытанным способом.

В канву романа вплетается история внезапного богатства, которое оказалось у Шута. В свое время Андрей участвовал в секретнейшей операции транспортировки иракского химического оружия колумбийским повстанцам. Это казалось невозможным, но торговец оружием придумал гениальную комбинацию, с помощью которой он все это осуществил.

В Либерии начинается фаза активных боевых действий между повстанцами и центральной властью. Андрей нужен и тем, и другим. Он поставляет оружие обеим сторонам и идет на невероятные ухищрения, чтобы задобрить плательщиков. Правда, в результате своих комбинаций он оказывается на стороне повстанцев, а его девушка в лагере сторонников президента.

По случайному стечению обстоятельств, либерийка Мики гибнет. Шут едва смог пережить это. Он спасается наркотиками, и в кокаиново-опиумном угаре разговаривает с призраком лидера колумбийских партизан. Ведь кокаин-то тоже колумбийского происхождения. По сути, команданте де Сильва это голос его логики, он дает Андрею своеобразные подсказки. Кто его друг, а кто враг. Что является действительностью, а что мистификацией. Кто на самом деле погиб, а кто остался жив.

Конечно, Мики выживет и встретится с Андреем. Но эта встреча произойдет в абсолютно неожиданном месте и заставит Андрея раскрыть главную тайну своего бизнеса.

Роман построен таким образом, чтобы к концу действия все сюжетные линии слились в единую.

Главным связующим звеном всех сюжетных линий является герой, Андрей Шут.

Роман изобилует всевозможными африканскими притчами, цитатами из песен, сообщениями новостийных сайтов, аллюзиями и просто размышлениями героя. Автор тщательно соблюдает точность в описании мест действия, будь то аэродромы в Либерии, мегаполисы в Аравийской пустыне или колумбийские плантации коки с кокаиновыми факториями. Ведь автор все это видел сам.

http://equator.inter.ua/

---

- Юкрен, детка. Знаешь такую страну?

Она не знала. Ее большие, навыкате, глаза еще больше вылезли из орбит, уставившись на меня. То ли шутит, подумала девушка, то ли уже пьяный. Она взвешивала степень возможной опасности, которую таил в себе клиент из незнакомой страны. Все ее сомнения отражались на ее черном лице. Грохотала музыка. Вращался шар. Под глазами у моей соседки пробегали блестки отраженных огней.

- Ладно, закажи мне выпить, - уныло промолвила она, сразу растеряв весь свой интерес ко мне, а заодно и очарование. Я как-то заметил, что ей уже за тридцать, и она порядком устала от ночного образа жизни.

Я заказал ей “маргариту”, а себе рюмку “Блэк-энд-Уайт”.

- Ну, будьмо, - сказал я ей почему-то по-украински, и, подмигнув, залпом опрокинул тридцатиграммовый наперсток себе в глотку.

Журавлев плясал с длинноногими девицами прямо возле бильярдных столов. Девиц было двое, а, может быть, даже и трое. Сергей, единственный белый на танцевальном пятачке, энергично выплясывал под слегка устаревшие хиты, и неторопливые черные бильярдисты, с могучими бицепсами и плавными движениями, внимательно и строго наблюдали за тем, как журналист ритмично взбрыкивает и выкидывает коленца. Девицы визжали от восторга и время от времени целовали Сергея. Я поставил рюмку на стойку. Махнув Сергею рукой, побыстрее двинулся к дверям. Но он меня не заметил. Я постоял минуту на улице перед входом и отправился искать такси.

Наголо стриженый парень, который привез нас сюда, никуда не уехал. Клуб считался “рыбным местом”, проще было дождаться полупьяных клиентов у входа в заведение, чем рыскать по городу в поисках заработка.

Я сел в машину и с гагаринской интонацией произнес французское “On y va!” “Поехали, куда?” - переспросил водитель.

- А куда глаза глядят, - попросил я. - Давай просто покатаемся по городу.

В динамике снова заиграла музыка. Паренек включил рэгги.

Мы снова поехали вдоль лагуны. На том берегу, вся в огнях, была видна башня нашего отеля. Машина тихо промчалась по автостраде и въехала в деловую часть города. Даже в столь поздний час здесь бродило огромное количество людей, причем, несмотря на душный воздух, многие из них были в костюмах и при галстуках. Автомобильные сигналы будоражили нервную систему, но порядка движению на придавали. То и дело перед нами возникали непредвиденные пробки. Собственно, это и отличало Абиджан от любого другого мегаполиса. В европейских столицах, например, пробки всегда предсказуемы.

Кассета в магнитофоне у таксиста была все той же. Черный певец продолжал раздражать меня своей активной гражданской позицией.

- Ты кричишь “Мир”, ты кричишь “Любовь”,

Ну, а в руке твоей Калашников, - тихо подпевал лысый шофер, и серьга у него в ухе покачивалась в такт неказистой мелодии.

Район небоскребов закончился как-то внезапно, и на смену офисам вдоль дороги выстроились длинные заборы коттеджей. А потом оборвались и они. Уличные фонари, к которым уже привык неизбалованный глаз, тоже исчезли. И вместо них нас словно обступили трущобы. Дома, сшитые из жести, картона и целлофановых пакетов. Они, плотно прижавшись друг к другу, тянулись до самого конца улицы, насколько их могли выхватить лучи наших фар, и даже еще дальше.

- Кто это? - спросил я шофера.

- Это иммигранты, из Буркина-Фасо.

Он посмотрел на меня и понял, о чем я подумал.

- Не переживайте, там им еще хуже, чем здесь. Иначе они бы у нас не оставались.

Это место было похоже на Либерию. Но не трущобами, их полным-полно в любой африканской стране. Я увидел, что вдоль дороги, перед каждым стихийно построенным кварталом трущоб стоит блок-пост. Все было почти, как в Монровии: колючая проволока, деревянные полосатые столбы и будки с солдатами. Но солдаты выглядели по-другому, гораздо серьезнее. По крайней мере, они были одеты в пятнистую форму, а не потертые джинсы. И это тебе не худощавые юнцы, а крепкие мужчины, в которых чувствовалась неплохая выучка и трехразовое питание. Хотя, если честно, оружие у этих было похуже, чем в Либерии. Старые “стэны” и “кольты” вместо “калашниковых” и “М-16”. Я попросил таксиста остановить и подошел к одному из солдат.

- Можно Вас спросить, офицер? - сказал я, намеренно завысив его чин.

Солдат с достоинством кивнул:

- Спрашивайте.

- Этот автомат, - говорю я, - русский?

- Нет, английский, очень старый, - ответил военный.

- А почему такой старый? - продолжаю я выяснять.

- Не знаю. У меня есть своя теория на этот счет.

- Можете поделиться ей со мной?

- Пожалуйста, мсье, если хотите, почему бы нет. Я считаю, что мы слишком мирная нация, чтобы тратить много денег на войну. Нам хватает этого.

И солдат поднял вверх древний “стэн”, которому место было не здесь, а в музее Второй Мировой. Я поблагодарил парня и плюхнулся на переднее сиденье в оранжевом абиджанском такси. Но напоследок не смог удержаться от сарказма.

- Если вы такие мирные, то зачем вы вообще здесь стоите? - крикнул я солдату из открытого окна машины.

Умный солдат не полез за ответом в карман.

- А это, мсье, для того, чтобы чужие в нашей стране жили по нашим правилам. Я понятно объясняю?

- Да, офицер, вполне. Желаю Вам поскорее стать генералом, - бросил я вместо “до свидания”, когда водитель уже разворачивался в сторону центра.

В “Интерконтиненталь” машина приехала под утро. Я щедро рассчитался с водителем и поднялся к себе на этаж. Когда я вышел из лифта, я сразу заметил, что дверь моего номера приоткрыта, и оттуда доносится музыка и женские голоса. Может быть, я ошибся и вышел не на своем этаже? Я подошел поближе. Нет, номер был мой. А обладательницам голосов явно было хорошо у меня в гостях. Я задумался на мгновение, а стоит ли вообще заходить, и решил, что стоит.

Посередине номера, на сером ковролине, босиком отплясывали две стройные африканки. Желтые пятки мелькали под ритмы Эм-Ти-Ви из телевизора, двигаясь вокруг стеклянного столика и огибая разбросанные по полу прозрачные туфли на высоком каблуке и прочие предметы женского туалета. Девицы были почти голые. Непонятно, каким образом на них крепились небольшие кусочки кружевной белой материи, очевидно, выполнявшие функции женского белья. Девушки танцевали с бокалами в руках. На ковролин то и дело падали тяжелые капли вина. Они чудом не попадали на Журавлева. Журналист, приободряюще хлопая в ладоши, сидел по-турецки возле стеклянного столика. Именно на столике, в центре этой вакханалии вседозволенности, находилось самое интересное. Горка белого порошка, по цвету и консистенции напоминавшего стиральный. Белые следы были и на переносице у Сергея, как-будто он ел пирожное и влез носом в сахарную пудру. Моим первым желанием было вышвырнуть его отсюда. Но он, увидев меня, нервно захохотал и, вскочив со своего насиженного места, вцепился в меня.

- Иваныч, Иваныч, Иваныч! У тебя так много места, а у меня в номере негде развернуться. Я попросил, и они открыли твой номер. Представляешь? Просто попросил, и они открыли.

“Вот сволочь этот портье,” - подумал я. - “Небось, Журавлев сунул ему пару бумажек.”

- Но, если хочешь, мы уйдем, - виновато улыбнулся Сергей, заглядывая мне в глаза. Зрачки у него были настолько большими, что, казалось, голубые глаза поменяли цвет и стали черными.

- Уйдем, девушки? - громко спросил он своих ночных подруг по-французски.

- Не-е-т! - дружно, хором, ответили девицы, ни на секунду не прекращая свой танец.

- Не гони нас, Андрюша, а лучше оттянись с нами. Забудь, забудь обо всем. Вот в чем спасение, дружище, - и Журавлев сделал широкий жест в сторону девушек и столика с кокаином.

Я зашел в туалет и закрыл дверь прямо перед лицом Сергея. Он робко, но настырно, стучал в коричневый пластик двери. Я умыл лицо и посмотрел в зеркало. Оттуда на меня глядел усталый небритый человек со свалявшимися волосами пшеничного цвета и мешками под глазами. Я давно не вглядывался в это лицо и вдруг понял, что оно постарело. Я не мог понять, что же в нем было от старости. То ли появились седые волосы. То ли мешки стали больше и кожа посерела. А, скорее всего, все это вместе не добавляло мне молодости. И усталость, бесконечная усталость, к которой я, впрочем, уже успел привыкнуть. И одиночество, с которым теперь мне придется научиться сосуществовать.

- ...и поверь, это лучшие модели из “Whisky a go-go”, а “Виски” это лучшее заведение во всем Абиджане, а Абиджан лучший город во всем Кот д'Ивуар. И я хотел, чтобы тебе, Иваныч, было хорошо. Чтобы ты разгрузил свое сердце. Потому что нельзя же так мучить себя...

Журавлев что-то говорил без остановки и продолжал стучать ладонью по двери. Но я его не слушал. Человек в зеркале смотрел мне прямо в глаза. Так смотрит на хозяина старый умирающий пес. Под таким взглядом сердобольному хозяину хочется где-нибудь достать пистолет и пристрелить верного друга. Этому парню из зеркала уже не нужен был кокаин и черные топ-модели из дешевого ночного клуба.