Валентин Гафт - Красные фонари

• Название: Красные фонари
• Автор: Валентин Гафт
• Издательство: АСТ, Зебра Е
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048559-8

На сегодняшний день эта книга — самый полный сборник сочинений великолепного актера и поэта Валентина Гафта. В нее вошли как известные стихотворения и эпиграммы, так и новые, никогда не публиковавшиеся, в частности, поэтические циклы «Красные фонари» и «Локарно».

---

Мухи

Мухи под люстрой играли в салочки:
Кто-то играл, кто-то думал о браке.
Она — плела ему петли-удавочки,
Он ей делал фашистские знаки.
Был этот безумный роман неминуем,
Он сел на нее и летал так бесстыже,
Росчерк движений непредсказуем:
Влево, вправо, вниз, еще ниже…
Присели на стенку, как бухнулись в койку,
Чего он шептал ей, известно лишь Богу.
На локоть привстал я, махнул мухобойкой
И хлопнулся снова в кровать, как в берлогу.
И пара распалась, он снова — под люстру,
Она же мне мстила — жужжала над ухом.
Ее я не трогал. Мне было так грустно.
Завидую мухам. Завидую мухам.

Слон

Нет, он не торт,
Не шоколадный.
На двух ногах,
Живой, громадный,
Забыв достоинство и честь,
Перед хлыстом стоит, нескладный,
В попонке цирковой, нарядной,
За то, чтоб только дали есть.

* * * *

Мчится конь, намокла грива,
С храпом дышит тяжело,
А над ним, согнувшись ивой,
Всадник бьется о седло.

Рваной дробью бьют копыта,
Мчится конь, к ноге нога,
Мышцы — твердые, как плиты.
Гонг звенит! Идут бега…

Черепашка

Домик движется на лапках,
Вся спина в сплошных заплатках.
В этом костяном жилете
Не так страшно жить на свете.
Как из норки, торчит шейка,
Вся в чешуйках, словно змейка.

Как погладить черепашку
Через толстую рубашку?
Если ходит рядом слоник,
Замирает этот домик.
Если встретит она друга.
Будет ей не до испуга,
Там под тяжестью щита
Сердце есть и теплота.

Черепахи не торопятся —
Не спеша в них мудрость копится.
Очень медленно ползут,
Словно тяжести везут.
Не спеши, если забудешь:
Тише едешь — дальше будешь.

* * * *

Красный палец отпечатал.
След. Преступник знаменит,
Он под рамкой полуспрятан,
Тараканий ус торчит.

Красной зеброй раскаленной
На лице горит спираль.
Ты в тельняшке окрапленной
Сквозь Дали уходишь в даль.

Дельфин

Зачем к нам из таинственных глубин,
За смерть друзей не отомстя ни разу,
Спасая мальчиков в пути, приплыл дельфин,
Толкаясь в ускользающий наш разум?

Зачем, ракетой прыгая в кольцо,
Закусывая рыбкой за успехи,
Сжимая боль, как налитый свинцом,
Он сердце разрывает для потехи?

Уже давно распалась связь времен,
Живые разделились на отряды,
Родства не помним мы, и нет у нас имен,
И тайной кем-то названы преграды.

Дельфин, мой Гамлет, ты мой брат родной,
Я знаю, что мы родственные души.
Идя к тебе, я захлебнусь волной,
А ты, плывя ко мне, умрешь на суше.

Волк

Скомпрометировано имя Волка,
Съел внучку с бабушкой — таков его удел,
А выстрелы и псы ему вдогонку
За то, что зайца съесть еще хотел.

Детей пугают им еще с пеленок.
За что? За то, что горд? За то, что смел?
Чтоб в будущем какой-нибудь подонок
От страха застрелить его посмел.

Волк — оппозиция, он зверь, а не собака,
Но право у людей отстреливать волков,
Но право у людей на них ходить в атаку
И бить их в окружении флажков.

Не трогайте волков, лес — только их планета.
Друг друга поедайте в городах,
Друг друга предавайте в кабинетах,
Но на волков не списывайте страх.

Пусть сказки переходят век от века,
Пусть будут детки снова их читать,
Я волком называю — человека,
Чтоб человеком — волка называть.

Змея

Лоснится шпротой тело длинное,
Всосав в трубу, крольчонка схавала,
Витками, как по полю минному,
Ползет змея, как почерк дьявола.

Ползет наземное лохнесское,
Как шланг намокший, бесконечное.
Ползет красивое и мерзкое,
Нас искушающее, вечное.

Бык

Не знает глупенький бычок,
Что день сегодняшний — день казни.
Он — как Отелло — на платок,
Но Яго — тот, который дразнит.

А вот и сам Тореадор,
Как Гамлет вышел — одиночка,
Каким же будет приговор?
В нем есть и смерть… и есть отсрочка.

А те, которые орут,
Они преступники иль судьи?
И как ни странно — это суд.
И как ни страшно — это люди.

Тигр

Если б знали его предки,
Что за рвом, водой, за сеткой
Мечется их родич редкий,
Наступая на объедки,
Не в пижамках его детки,
Не едят они конфетки.
А полоски — как пометки,
Тени черной, страшной клетки.

Жираф

Не олень он и не страус,
А какой-то странный сплав,
Он абстракция, он хаос,
Он ошибка, он жираф.

Он такая же ошибка,
Как павлин, как осьминог,
Как комар, собака, рыбка,
Как Гоген и как Ван Гог.

У природы в подсознанье
Много есть еще идей,
И к нему придет признанье,
Как ко многим из людей.

Жираф — Эйфелева башня,
Облака над головой,
А ему совсем не страшно,
Он — великий и немой.

Верблюд

Нет, на спине верблюда неспроста
Волнистый путь от шеи до хвоста.
Теперь, бредя по огненной пустыне,
Где нет оврагов, гор, где ни куста,
Он вспоминает те прохладные места
И ночи ждет, когда земля остынет.

Бабочка

Через муки, риск, усилья
Пробивался к свету кокон,
Чтобы шелковые крылья
Изумляли наше око.

Замерев в нектарной смеси,
Как циркачка на канате,
Сохраняют равновесье
Крылья бархатного платья.

Жизнь длиною в одни сутки
Несравнима с нашим веком,
Посидеть на незабудке
Невозможно человеку.

Так, порхая в одиночку,
Лепестки цветов целуя,
Она каждому цветочку
Передаст пыльцу живую.

Когда гусеница в кокон
Превратится не спеша,
Из-под нитяных волокон
Вырвется ее душа.

Жизнь былую озирая,
Улетит под небосвод.
Люди, мы не умираем,
В каждом бабочка живет.

Цапля

Только ноги, только шея,
Остальное — ерунда,
Остальное только тело,
То, куда идет еда.

Тычет воду длинным клювом,
Точно шлангом со штыком,
И рыбешек и лягушек
Поглощает целиком.

Ну, а к вечеру устанет,
Одну ногу подожмет
И застынет одиноко,
Словно рыцарь Дон Кихот.

В небо цапля не взлетает
Уже много, много лет.
Небеса не принимают
Этот странный силуэт.

Попугай

А он рискнул,
А он заговорил,
И все, что слышал,
Взял и повторил.

Что б нам услышать
То, что говорим,
Когда, чего не ведая,
творим.

Зачем же так —
Природе вопреки?
Но если он — дурак,
Мы — дважды дураки.

Петух

Он на рассвете всех будил,
И дураков, и дурочек,
Он гордо по двору ходил,
Осматривая курочек.

Пройдет походкой боевой —
И куры все повалены,
А перья белые его
Как будто накрахмалены.

Он забирался на забор
И пел, как Лева Лещенко,
И гребешок, как помидор,
Был без единой трещинки.

Он Петя был и Петушок,
И ласкова бородушка.
Но вдруг топор, удар и шок,
И истекает кровушка.

А ноги вроде и бегут,
И снова кукареку дал,
Да видно, это Страшный суд,
Когда бежать уж некуда.

И петь пока что ни к чему —
Застыну аккуратненько.
Зачем достался я ему,
Хозяину-стервятнику?

Пес