Марианна Алферова - Беловодье

• Название: Беловодье
• Автор: Марианна Алферова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-94371-366-2

Роман «Беловодье» — продолжение авантюрного фантастического романа известного санкт-петербургского писателя-фантаста Марианны Алферовой «След на воде». Колдовская война продолжается, и наградой победителю должно стать то самое таинственное Беловодье… Или нечто большее.

Эта книга М. Алферовой действительно современная фантастическая авантюра, захватывающее чтение от первой до последней страницы. Говорят, что женщина не может написать настоящий мужской роман. Алферова смогла! Прочитайте и убедитесь.

---

— Почему же ты не душишь? — спросил, приближая свои губы к ее губам. — Я жду.

Она закрыла глаза и судорожно вздохнула.

— Баз сказал?

— Нет. Я догадался, милая. Моя мать так ограждала себя от материнства. А я появился на свет случайно, когда она решила, что больше не может забеременеть, и забыла ненавидеть.

— Пошли к старику! — Надя сняла ладони Романа со своей шеи. Сняла, но не отпустила, напротив, изо всей силы стиснула пальцы. — Пойдем и спросим его напрямик — правду ли ты говоришь?

— Да если бы и правда, что с того, Наденька? Ведь на самом деле человек отличить не может — околдован он или сам по себе влюбился. И та любовь зла, и эта боль причиняет. И обе они томят, заставляя сердце замирать. А без любви человек несчастным становится.

Гамаюнов всякий раз был иной. То надменный, то по-стариковски брюзгливый. Сейчас он притворялся наивным, и это было неприятно.

— Отпусти меня, — сказала Надя. Но ни капли просительности в голосе. Она вообще не умела унижаться.

— Не могу, — покачал головой Иван Кириллович. — Старость — она ведь на самом деле злая.

— Дед Севастьян не был злым, — заметил. Роман.

— Вам легко упрекать — вы сами ничего не создали. А я создал. Это я, именно я задумал Беловодье… Сколько лет о нем мечтал, сколько раз проклинал мечту и вновь к ней возвращался. Ведь Сазонов чем меня купил? Он мне обещал помочь с воплощением. Я знал, что он совсем иначе понимает Беловодье. Но других союзников не было, и я решился. Думал, что Беловодье его переменит, как переменил когда-то Чернобыль. Младший брат Сазонова был на Чернобыльской АЭС в восемьдесят шестом и получил смертельную дозу. Умирал долго, страшно. От Вадима ему костный мозг пересаживали. А мозг не прижился. Вадим тогда… как бы сказать поточнее… Перестал быть карьеристом и стал совершенно иным человеком. На время. Был придуман проект — неуничтожимый город, упрятанный глубоко под землей, чтобы в случае любой катастрофы… Ведь если вдуматься, мы все живем накануне Армагеддона. Ежеминутно, ежечасно он может случиться. Но все — или почти все — об этом не думают. Понимают лишь единицы. Тот, кто прикоснулся. Как Вадим. Деньги на проект нашли. Огромные деньги. И тут мы случайно с ним встретились. Вадим услышал про Беловодье, про Шамбалу и забыл про свои чертежи. Он рассматривал мой проект вульгарно, напрямую. Как средство спасения физическое. Но неважно… Ради того, чтобы создать Беловодье, я готов был согласиться и на эту помощь. Я его не разубеждал, а поддакивал. Да, именно таким Беловодье и будет, каким оно кажется Вадиму. Сазонов был человек с положением, со связями. Без него я бы никогда не смог сделать того, что сделал. Так что я ему благодарен. Нет, не осуждайте, но послушайте! Представьте, вы встречаете человека, и он начинает вам рассказывать, что располагает неограниченными средствами, а средства эти готов употребить на осуществление ваших замыслов. Вот подлинное исполнение всех желаний. Я отринул все сомнения. Да, разум мой с ехидной настойчивостью подсказывал, что такого просто не может быть. Что за всем этим должен быть какой-то расчет, обман… Что за все придется заплатить. Но ни обмана, ни расчета я тогда распознать не мог. Ну да, бриллианты были фальшивые. Что из того? Бриллианты — это не цель, а средство. И вот… я стал создавать Беловодье. И творение меня подчинило. Но как я был тогда счастлив! — В голосе Гамаюнова слышались мечтательные нотки.

«Воспаряет», — подумал Роман и весь передернулся, потому что слово это было из лексикона Сазонова.

— Вы очень ловко придумываете оправдания. А те ребята, из которых вы обещали создать элиту для своей Шамбалы и которых просто-напросто убили? Вас совесть не мучает, когда вы их вспоминаете?

— Нет, же мучает, — ни на миг не поколебавшись, ответил Иван Кириллович. — У меня не было другого выхода. Те люди, что стояли за Сазоновым, требовали огромные суммы за свои милости. Причем валютой. Мы продавали бриллианты и расплачивались с покровителями. И потом, работа над проектом сама по себе забирала огромные средства.

— Да, всегда так получается: строят новый мир, а выходит дорогая дача.

— Роман, помолчи, — попросила Надя. — И выйди. Я с… Иваном Кирилловичем наедине поговорить хочу.

— Надя!

— Выйди, прошу тебя.

Он покинул маленький, чем-то похожий на китайскую пагоду домик, Башня… Ну, конечно — башня из слоновой кости, как иначе мог мыслить свое убежище Гамаюнов? Запереться, спрятаться. Но не одному ведь! С собой надобно кого-нибудь непременно запереть, чтобы обихаживать долгую старость. Но Надю Роман ни за что не отдаст. Если что, срежет с нее ожерелье и навсегда подчинит… Нет, так нельзя, недопустимо. Она не стерпит, не простит. А что можно? Что?..

Надя отворила дверь и приглашающе кивнула.

— Ну?

— Заходи.

— Так что вы решили?

— Он меня отпускает. Но только если останется здесь, внутри. Выполни его просьбу, Роман.

Все-таки выторговал свое гнездышко, свою башенку. Да пусть забирает!

— В конечном счете, он же создал Беловодье, — напомнила Надя.

— Да, да, что сотворил, то и имеешь, — согласился (почти) Роман.

— Вы сейчас уедете? — спросил Иван Кириллович. — Знаю, знаю, уедете, и не отрицайте. Что вам теперь здесь делать со мной вот таким? — Он понимающе улыбнулся и тронул руками шею, где осталась мертвенно-белая полоса. На том месте, где много-много лет Гамаюнов носил ожерелье.

Полчаса назад Гамаюнов был напорист, почти яростен, и не желал сдаваться. И вдруг обмяк весь, смирился.

«Артист», — подумал Роман.

Но гнева больше не было.

— Прошу вас, опасайтесь Вадима Федоровича. Он человек очень последовательный. Цель наметит и идет к ней. Ни за что не отступит.

— Разумеется, буду опасаться, — согласился Роман. — Ведь он хотел меня убить.

— Он тогда не знал, что у меня больше нет ожерелья и новых кругов я ему создать не могу. Боялся, что вы ему все испортите. Вы, Роман Васильевич, очень сильный колдун. Он сказал, что за вами давно наблюдает, специально даже для этого дом себе в Темногорске приобрел. Он опасался, что вы здесь все по-своему начнете обустраивать. И решил, что, как только ограда будет починена, он вас обезвредит.

— Нож с водным лезвием вы сделали?

— Вадим сам умеет. Правда, очень слабый. Сутки держится, не больше. Когда вы внезапно покинули Беловодье и он понял, что ограда не восстановлена, мы с ним еще раз все обсудили. И он решил вас не трогать. Потому что только вы можете ему помочь.

— В чем помочь?

— Ему нужны семь новых ожерелий с водными нитями, чтобы создать семь дополнительных кругов. Он полагает, что в этом случае Беловодье включится.

— Что значит — включится?

— Сейчас оно хаотически реагирует на некие приказы. А потом… Это только гипотеза… Если круги будут созданы, Беловодье начнет осуществлять направленное преобразование мира.

— Под руководством Сазонова?

— Я всего лишь хочу объяснить логику этого человека. Вы сейчас думаете, что все поняли и все знаете. А на самом деле ничего не поняли и не знаете ничего. А когда сами ошибетесь, когда вас будут упрекать, вот тогда меня и вспомните.

— Иван Кириллович!

— Я вам зла не желаю. Но говорю: вспомните. Имейте в виду, то, что я вам рассказал, — гипотеза Сазонова. А теперь идите… И не забудьте перед уходом забрать ваше кольцо. Когда вы покинете Беловодье, оно вновь станет моим. Моим… — Гамаюнов повернулся к окну, и вымученная улыбка появилась на его губах. — Вам, Роман Васильевич, на самом деле Беловодье не нужно. Вам только хотелось доказать, что вы сильнее, что можете и не такое? И главное, надо было меня одолеть. Так ведь?

Признаваться, что это правда, не хотелось. Но и лгать колдун не желал. Особенно при Наде.

— Так, — выдохнул Роман.

— Ну что ж, вы доказали. Вы победили.

— Нет. Не победил. Беловодье создали вы. Как бы то ни было. — Каждое слово давалось с трудом. На Надю Роман не смотрел. — Мне такое не под силу.

— Еще создадите. Какие ваши годы. — Роману показалось, что весь этот разговор вел какой-то другой, не прежний Гамаюнов. Прежний ни за что бы так не сказал. — Вы счастливец, — вздохнул Иван Кириллович. — У вас нет своего Сазонова.

— У меня есть ваш Сазонов, — не удержался, чтобы не съязвить, Роман.

— А мы с тобой будем счастливы? — спросил Роман Надю, когда они вернулись в усадьбу.

— Конечно.

— Эта спальня точь-в-точь как у Марьи Гавриловны. — Надя упала на широченную кровать под балдахином. — Моя спальня.

Они вновь поцеловались.

В этот миг время замедлилось во всем Беловодье, мечта погрузилась в аморфное ничто, остановилось мгновение, в котором Роман был наконец с Надеждой.

— Ты все-таки добился своего. — Она положила ему голову на грудь и смотрела на сгусток света, что плавал над их кроватью. В этом свете кожа казалась платиновой. И волосы Надежды тоже отливали белым металлом.