Еремей Парнов - Секретный узник

• Название: Секретный узник
• Автор: Еремей Парнов
• Жанр: История

---

- Мама, смотри, - тихо сказала она.

Это что-то новое, подумала Роза. Они даже не скрываются.

- Не обращай внимания, девочка, - сказала она, взяв дочь, словно та все еще была маленькой, за руку.

Но сама внутренне насторожилась. У большой зеркальной витрины, где с крючьев свисали красно-желтые мясные туши, она остановилась. Те двое шли за ними.

- Давай постоим здесь, Ирма, - тихо сказала она и быстро повернулась к гестаповцам лицом.

- Осторожно! - еле слышно шепнула Ирма. - Пусть они пройдут мимо, и тогда кто-нибудь из нас войдет в магазин.

Но гестаповцы и не думали проходить мимо.

- Добрый день, - сказал один из них, тщедушный и рыжий, с кровяной бородавкой на носу. - Мы как раз собирались нанести вам визит. Потрудитесь, пожалуйста, возвратиться домой.

- А кто вы, собственно, такие? - спросила Роза, хотя прекрасно знала, с кем имеет дело.

- Не привлекайте к себе внимания, - гестаповец, казалось, не расслышал вопроса. - Идите домой.

- Но на каком основании?..

- Идите, идите, - безучастно закивал он: - И не надо подымать шума. Это может вам только повредить.

Роза пожала плечами и, еще крепче стиснув руку дочери, пошла обратно. Гестаповцы следовали за ними в некотором отдалении. Но как только женщины вошли в подъезд, они заспешили. По лестнице поднялись уже бегом.

Роза открыла замок и хотела войти в квартиру, но рыжий гестаповец удержал ее за локоть и кивнул напарнику. Тот молча оттеснил Розу и вошел первым.

- Прошу вас, фрау, - сказал рыжий. - И вы, фройляйн.

- Предъявите свои документы, - обернулась к нему Роза, войдя в переднюю.

- Пожалуйста, - он достал удостоверение и раскрыл его перед ней.

"Государственная тайная полиция, - прочла она. - Пауль Шнейдер, следователь".

- Что вам нужно от нас? - Роза поставила сумку и зонт, но плаща не сняла.

- Пройдите в комнату, - сказал Шнейдер.

Роза и Ирма направились в столовую, где их уже ждал, прислонясь к подоконнику, другой гестаповец.

- Вы должны вручить мне все письма, которые получили от мужа из тюрьмы.

- Добровольно я ничего вам не дам, - отчеканила Роза и села на диван. Ирма расстегнула молнию и опустилась рядом с ней.

- Хорошо, - сказал Шнейдер. - Приступим. Пройдите в ту комнату, кивнул он напарнику. - Дайте мне ключ от шкафа, - он требовательно протянул руку, - чтобы не пришлось ломать.

Ирма медленно поднялась, подошла к маминому рабочему столику и достала ключ.

- Зачем вы хотите забрать у нас письма отца? - тихо спросила она. Сначала забрали его, а теперь письма. В них наша последняя радость. Мы их перечитываем каждый день. Ну для чего они вам?

- Могу вам ответить со всей определенностью, фройляйн, - гестаповец отпер шкаф и выдвинул ящик. - Я прочел копии этих писем и скажу вам, что они должны быть конфискованы. Мы просто обязаны предотвратить их опубликование. Если бы эти письма стали вдруг достоянием общественности, они бы произвели просто ошеломляющее впечатление.

- Отчего же? - Роза насмешливо подняла брови и губы ее сделались вдруг злыми и тонкими. - Даже допуская, что письма могли бы быть преданы огласке, я не понимаю, чем они могли так вас напугать! Они же прошли гестаповскую цензуру и контроль органов юстиции. Все, что считалось в них мало-мальски предосудительным, было залито тушью. Почему же вы теперь спохватились? Чем вас пугают письма моего мужа?

- Меня они не пугают, - гестаповец работал быстро и аккуратно, едва касаясь пальцами вещей, словно профессиональный карманник. Он осмотрел шкаф за какие-нибудь три минуты, оставив все в безукоризненно первозданном виде. Забрал только бумаги: записи, письма, даже открытки.

- Выходит, что нас лишают теперь переписки, - Роза еще глубже закусила губы.

- Отчего же? - гестаповец перешел к ее столику. - Все письма вашего мужа, адресованные вам и фройляйн, будут поступать теперь в полицию. Об их получении вас уведомят, и вы, конечно, сможете их прочесть. Письма же останутся у нас. Мы будем аккуратно собирать их и сохранять.

- Я закончил, - сказал, появляясь в дверях, второй гестаповец.

- Сейчас, - отозвался Шнейдер и присел над нижним ящиком.

...Когда обыск был закончен и гестаповцы ушли, Роза бросилась на диван и, уткнувшись лицом в вышитую подушку, разрыдалась.

Ирма стала на колени, обняла, прижалась щекой к вздрагивающему ее плечу. Но Роза уже не могла остановиться. Сказалось все: и невылитая горечь этих страшных лет, и тревога последних дней, когда она всюду чувствовала на себе чужие враждебные глаза, утраты, унижения и постоянная нервная напряженность. И писем ей было безумно жаль, как будто вместе с ними отобрали у нее еще одну частицу надежды. И дело было не только в письмах, но и в том, как их у нее взяли. Перед глазами все мелькали длинные и чуткие, как у пианиста, пальцы гестаповского следователя. Это был обыск беспощадный по краткости и красоте, жуткой красоте, которой наделяет природа ядовитых животных. Роза подсознательно почувствовала здесь ту же безукоризненную, изощренную манеру профессионала, которая чудилась ей все эти дни. И это ее, кажется, доконало. Она физически ощущала, как эти бесцветные, в рыжих отметинках радужки, эти напряженные остановившиеся зрачки сверлят ей спину. В мысли, что плюгавый мозгляк с кровяной бородавкой все это время ее преследовал, было что-то бесконечно противное и унизительное.

Ах, все это совершенно ни к чему, вдруг поймала она себя на мысли. Чисто по-женски. Абсолютно. И поняв, что обрела способность видеть себя со стороны, она успокоилась.

- Ну что ты, мама! Что ты! - испуганно и укоризненно шепнула Ирма прямо в самое ухо, горячо-горячо.

- Ничего, девочка, ничего, - она поднялась с дивана и, вынув из кармана платочек, отошла к окну. - Посмотри, что в почтовом ящике.

Пока Ирма вынимала почту, Роза кое-как привела себя в порядок. Но, взглянув в зеркало, устало махнула рукой. Лицо заплыло, глаза зареванные и красные, страшно смотреть.

- Только "Гамбургская", мама, - сказала Ирма, разворачивая газету.

Ну конечно, подумала Роза, теперь нам не будут доставлять его писем.

- Что в газете? - прикладывая к глазам мокрый сморщенный платок, спросила она.

Ирма стала читать заголовки: "Англия установила дипломатические отношения с правительством генерала Франко". "Рейхсмаршал Геринг приезжает в Гамбург".

- Что?

- Геринг приезжает в Гамбург, чтобы выступить на митинге.

- Когда?

- Вроде сегодня... Да, сегодня. "Украшенный дубовыми ветками фасад отеля "Эспланада"... Высокий и дорогой гость..."

- Вот как? Я пойду к нему!

- Ну, мама! Что ты!.. Не делай этого. Зачем?!

- Я хочу поговорить с ним, встретиться лицом к лицу. Я скажу ему все, что думаю. Пусть он знает, что я, как и тысячи других женщин, борюсь за своего мужа.

- Не ходи, мама.

Но она уже ничего не слушала. Схватила лист бумаги. Вынула конверт. Торопливо набросала несколько строк. Выбежала в коридор и растерянно закрутилась на месте, ища свой плащ, пока не увидела, что он на ней. Ну, да, конечно, она же его так и не сняла.

- Сиди дома и жди меня! - крикнула Роза дочери и, схватив зонт, выбежала на лестницу.

...В центре города было оживленно. С балконов свешивались красные полотнища со свастикой. Они порывисто хлопали на ветру. Всюду сновали шупо и эсэсовцы. На одном из шпилей ратуши развевалось знамя люфтваффе. Бургомистр как бы подчеркивал, что приветствует в лице Геринга военно-воздушные силы возрожденной Германии. Почетный караул "гитлерюгенда" застыл в ожидании. Это была особенно тонкая лесть, ибо авиация - удел юности, а юность Гамбурга с барабанами на трехцветных перевязях и кинжалами на поясах встречала вождя германского неба. Мальчики, казалось, не замечали, что их сечет холодный, пронизывающий дождь. Их пилотки намокли, а блузы прилипли к телу. Но радио обещало сегодня кратковременные осадки, и можно было надеяться, что торжественный митинг пройдет, как всегда, великолепно.

У "Эспланады" стояли десятки машин и толпились сотни людей. Главный вход охраняли войска СС. Роза пробилась к боковому входу и присела на ступеньку гранитной лестницы. Дождь действительно вскоре перестал и небо очистилось, но было все так же холодно. Энтузиазм встречающих, однако, не охладел. Люди в толпе становились на цыпочки и вытягивали шеи: "Не едет ли?"

Внезапно распространился слух, что личный поезд рейхсмаршала "Герман" прибыл к перрону гамбургского вокзала. По толпе пробежала дрожь радостного нетерпения. Полицейские забегали. Один из них, самый, наверно, неповоротливый и толстый, заметил Розу и в изумлении уставился на нее.

- А вам что здесь нужно? - подбоченясь, спросил он и наклонился к сидящей на ступеньках женщине.

- Я хочу поговорить с Германом Герингом, - Роза встала. - Хочу передать ему письмо.

Шупо ничего не сказал, только фыркнул и, неуклюже повернувшись, побежал, переваливаясь с боку на бок, как гусь, к центральному входу. Роза осталась на месте.