Рита Мональди - Secretum

• Название: Secretum
• Автор: Рита Мональди
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1161-5

1700 год. В роскошном загородном поместье кардинала Спады по случаю свадебных торжеств собралось много именитых гостей. Среди них аббат Атто Мелани, доверенное лицо французского короля Людовика XIV, прибывший в Рим с тайной миссией. Папа Римский близок к смерти, предстоящий конклав тесно связан с вопросом об Испанском наследстве, зреет заговор. На карту поставлена судьба Европы! Смертельная опасность грозит и опытнейшему дипломату и искуснейшему интригану Атто Мелани…

---

– Давайте по порядку, господин аббат, все всегда по порядку, – напомнил садовник и кивнул на розу, которую только что дал. – Сначала понюхайте.

Атто несколько обескураженно повертел цветок в руке, не понимая намека садовника, сделавшего такой странный подарок. Наконец он поднес розу к своему носу и глубоко втянул запах.

– Да она же пахнет чесноком! – с отвращением воскликнул он.

Транквилло Ромаули с удовольствием засмеялся.

– Ну, теперь вы убедились в том, что уста – как цветы. Если запах неприятен, то любая красота становится пустой и мертвой. Цветам придают сладкий запах, если у них нет своего или он, скажем, слишком плох. Это называется благородным поступком и чудом и можно сравнить с тем, как если бы дать кому-то новую жизнь.

– Возможно. Но этому мерзкому цветку должна быть дарована не жизнь, а совсем наоборот – смерть, – сказал Мелани, передернувшись от неприятного запаха и поднеся к носу кружевной платочек.

– Вы преувеличиваете, – миролюбиво возразил садовник. – Я говорю об ароматизированном цветке.

– Что это значит?

– Чтобы ароматизировать растение, нужно взять овечий навоз, размешать его в уксусе, добавить порошок из мускуса, цибетина и амбры и замочить в этом растворе семена на два или три дня. Цветы, которые вырастут из этих семян, будут издавать приятный изысканный аромат, а именно мускуса и амбры, которые всем нравятся и услаждают обоняние того, кто их нюхает.

– Но ведь эта роза воняет чесноком!

– Конечно. Разумеется, можно ароматизировать цветы и другим способом, чтобы они были устойчивыми к вредителям. Как пишут Дидимо и Теофраст, достаточно посадить чеснок или лук рядом с вьюнами и, как правило, рядом с розами, чтобы последние неминуемо пропитались запахом этих растений.

– Отвратительно, – пробормотал Атто. – Но тем не менее, какое это имеет отношение к тетракиону?

– Подождите, подождите. Путем ароматизации, – спокойно продолжил Ромаули, – у таких цветов, как африканская календула, или индийская гвоздика – их называют и так и эдак, – можно убрать неприятный запах. Для этого их семена замачивают в розовой воде и перед посадкой высушивают на солнце. Как только цветок отцветет, нужно взять его семена и повторить процедуру.

– Ага, и сколько же времени нужно, для того чтобы получить желаемый результат? – полюбопытствовал Атто.

– О, очень немного. Не более трех лет.

– Да, действительно, короткое время, – ответил Атто так, чтобы собеседник не заметил иронии.

– Но еще меньше времени требуется, чтобы получить вот такие маленькие озорницы, – сказал Ромаули, передвигаясь на цыпочках и предлагая Мелани нагнуться, чтобы посмотреть в темный просвет под скамейкой, между стволом пальмы и стенкой.

– Но ведь эти цветы… черные! – вскрикнул Атто.

Он был прав: лепестки маленькой группки гвоздик, которые прятались здесь (в последнее время я часто видел тут усердного садовника), были глубокого матово-черного цвета.

– Я посадил их в этом месте, чтобы их никто не заметил, – объяснил Ромаули.

– Как вам это удалось? – спросил уже я. – В природе ведь не существует черных цветов.

– О, это детская игра для человека, который знает тайну этого искусства. Берут чешуйчатый плод ольхи, но только тот, который засох на дереве, размалывают в мельчайший порошок и смешивают с небольшим количеством хорошего овечьего дерьма, растворенного в винном уксусе. Затем добавляют соль, чтобы усилить вяжущие свойства уксуса, и все в нем замачивают. После этого корни молодых гвоздик сажают в эту смесь – и вот результат.

Хотя нам и надоели нудные объяснения садовника, мы были восхищены его изобретательностью и тем достойным преклонения упорством, с каким он создавал эти чудеса флористики. Даже мне, верному помощнику, он никогда не признавался в существовании черных гвоздик. Я подумал о том, что никто не знает, сколько еще его дьявольских изобретений посажено в саду виллы Спада. И действительно, он рассказал нам, что у него есть целая клумба цветущих лилий, цветки которых составляют имена новобрачных (СПАДА и РОЧЧИ) из золотых и серебряных букв; другая клумба, усажена розами с запахом редчайших нежных восточных эссенций; третья клумба полна тюльпанов, выращенных из луковиц, которые пропитаны разными колерами (небесно-голубым, шафранным, малиновым). Цветы с тысячью полосок разного цвета, похожих на радугу; затем еще одна клумба с огромными растениями, которые росли из шаров навоза. Потом он показал клумбу с петрушкой, закручивающейся вверх, чего можно было достичь, если растолочь ее сем в ступе, а также тысячи других чудес, которые он создал сам.

– Хотя вряд ли я могу рассчитывать на то, что кардинал С. да приведет сюда нынешних гостей взглянуть на мои маленькие достижения, – сказал он.

– Ага. Я все-таки не понимаю, почему вы не желаете рассказывать нам о тетракионе, и все больше опасаюсь, что попусту трачу ваше время, – произнес Атто таким голосом, что стал очевидно: он и свое время считал потраченным впустую. Аббат резко поднялся.

Я тоже не мог скрыть своего разочарования. Может быть садовник считал иначе?

– Вот сейчас я и дошел до рассказа о нем, – произнес Транквилло. – Сады Эскориаля вянут и сохнут, как я уже говорил в прошлый раз.

– Сады Эскориаля, вы сказали? – спросил Атто, даже вздрогнув при этих словах.

– Многие считают – хотя они неправильно информированы, – что эти некогда великолепные испанские сады не имеют будущего из-за климата: зима становится холоднее, а лето суше. Но я уже говорил об этом вашему подопечному, присутствующему здесь, и надеюсь, вы не разделяете этого ложного мнения, ведь так? Знаете, я много прочитал об этих несчастных садах. Хороший садовник мог бы их спасти. Сам-то я никогда не был в Испании, ни разу не выезжал из Рима, но все с большим удовольствием сравниваю их с садами Версаля, которые цветут, несмотря на влажный удушливый воздух той местности, а также с пестрыми лугами Шонбрунна – я прочитал, что их можно устроить в суровом климате венских лесов.

Аббат Мелани бросил на меня полный ненависти взгляд, пока садовник внезапно отвлекся.

– Это так, – попытался я шепотом оправдаться, – когда я сказал ему, что вы озабочены судьбой Эскориаля, мне и в голову не могло прийти, что он неправильно меня понял…

– Ты ему так сказал, да? Что за утонченная метафора? – фыркнул Атто.

– У меня есть рецепт, как можно спасти тот сад, – снова продолжил между тем Ромаули, который, казалось, ничего не заметил. – И это поистине чудо, что вы сейчас находитесь здесь и проблема, которую я узнал от вашего протеже, так глубоко вас волнует.

– Да, но тетракион? – пробормотал я, надеясь на то, что садовник в конце концов скажет что-то полезное.

– Именно. Но давайте все по порядку. Это очень деликатное дельце, – важно заявил Транквилло Ромаули. – Возьмем, к примеру, ветреницы. Если человек желает выращивать растения с двумя цветками, он должен взять семена тех цветов, которые не являются ни ранними, ни поздними. Они не должны пострадать ни от холода, ни от жары, только тогда они дадут семена наивысшего качества.

– Растения с двумя цветками, вы сказали? – спросил я, к своему ужасу, начиная подозревать, что он подразумевал под тетракионом.

– Именно. Из одной простой гвоздики вырастет растение с двумя цветками, если взять росток этого растения в течение тридцати дней начиная с пятнадцатого дня августа, праздника Вознесения Пресвятой Девы Марии, и посадить его в горшок с самой лучшей землей, поставить сразу же в теплое место, защищенное от мороза и холодного воздуха. Из растения с двумя цветками вырастет растение с четырьмя цветками, если взять два или три семени растения с двумя цветками и спрятать их в запечатанную воском трубочку или внутрь птичьего пера, которое у основания шире, чем на конце, и закопать в землю. Я так и сделал с этими цветами, видите?

Он указал на несколько растений, которые действительно выглядели по-особенному. Это были белоснежные гвоздики с четырьмя цветками, которые росли из одного стебля, клонившегося к земле под тяжестью своей прекрасной ноши.

– Смотрите, вот рецепт спасения Эскориаля. Эти цветы необычайно устойчивы к изменениям температуры и климатических условий. Я сам создал их. Это мои тетракионовые гвоздики.

– Вы хотите сказать… – пролепетал Атто, неожиданно побледнев и слегка покачнувшись, – что ваш тетракион… вот это растение?

– Да, синьор, досточтимый аббат Мелани, – ответил Ромаули, несколько удивившись разочарованию Атто, которое даже ему было заметно. – Они настолько благородны, эти растения с четырьмя цветками, что я хотел дать им изысканное имя Тетракион, от древнегреческого «tetra» что означает «четыре». Но скорее всего, вы не разделяете моего мнения и моих надежд относительно Эскориаля. Если так, то прошу вас непременно сказать мне об этом, чтобы я не надоедал вам больше. Возможно вас порадует моя работа с цветочными эссенциями. Я сам мог бы все показать. Вы же еще придете сюда на днях, да?