Эвери Корман - Крамер против Крамера

• Название: Крамер против Крамера
• Автор: Эвери Корман
• Жанр: Драма
• Год: 1993
• ISBN: 9984-502-02-3

Сложные взаимоотношения между супругами вынуждают их расстаться. Отец с сыном остаются одни и начинается трудный процесс приспособления их друг к другу… (За исполнение главной роли в одноимённом фильме Дастин Хоффман был удостоен премии «Оскар» Американской Академии киноискусств).

---

«Мой дорогой любимый Билли! Мама уехала. Порой в мире так бывает» что уходят папы; а мамы воспитывают малышей. Но случается, что и мама может уйти, и тебя будет воспитывать папа. Мне пришлось уехать, потому что я должна найти для себя какое-то интересное дело в этом мире. Так надлежит каждому, как и мне. Одно дело быть только твоей мамой, но есть много других вещей, которыми я должна заниматься. У меня не было возможности всё объяснить тебе раньше, поэтому я и пишу тебе, чтобы ты всё узнал от меня. Конечно, я всегда буду твоей мамой и. я буду присылать тебе ко дню рождения подарки и поздравительные открытки. Просто пока я не могу быть твоей мамой в одном доме с тобой. Но в сердце своём я всегда буду твоей мамочкой. И я посылаю тебе воздушные поцелуи, когда ты спишь. А теперь я должна постараться стать тем человеком, которым мне необходимо быть. Слушайся папу. Он будет как твой мудрый медвежонок. С любовью, мама».

Тед на мгновение представил себе, с какой болью она писала эти строчки, если ему так больно читать их. Взяв письмо, Билли повертел его в руках. Затем он положил его в ящичек, в котором хранил монетки и самые красивые открытки.

— Мама уехала?

— Да, Билли.

— Навсегда, папа?

Чёрт тебя побери, долбаная Джоанна! Пошла бы ты!..

— Похоже, что так, Билли.

— Она хочет присылать мне игрушки?

— Да, она хочет присылать тебе игрушки.

— Я люблю игрушки.

Они получили официальное сообщение. Она оставила их обоих.

В понедельник, отведя Билли в садик, он отошёл с воспитательницей в сторону и сказал:

— Мы с мисс Крамер прекратили наши отношения, — Билли на её попечении и она должна быть в курсе дел, если заметит, что он расстроен и опечален. Воспитательница сказала, что ей очень жалко слышать об этом, и заверила его, что о Билли она побеспокоится — так, сегодня утром он будет дежурным по кухне.

Тед и сам хотел бы быть дежурным по кухне, чем человеком, который перехватывает только хлеб с маслом. На него свалилась куча дел, а ему надо было беречь свою работу. Теперь Билли полностью зависит от него. Если его окладу как он предполагал, поднялся лишь потому, что он стал семейным человеком, не значит ли, что он упадёт, когда станет известно, что он оказался в положении птицы, которой кукушка подкинула своё яйцо? Нет, такое сравнение ему не подходит. Он не таков. Так что же он собой представляет?

— Бедняга, — так оценил его управляющий, — Просто так взяла и ушла? — спросил его Джим О'Коннор.

— Именно так.

— Она засекла тебя, что ты трахал другую бабу?

— Нет.

— Ты её? Значит, она?..

— Не думаю.

— Ну, ты прямо в безвыходном положении, Тед.

— Мне нужна неделя из своего отпуска. Использую её, чтобы всё организовать.

— Ты моё горе.

— Конечно, я не позволю, чтобы страдала работа.

— Тед, говоря по правде, работаешь ты великолепно просто, Лучший в компании. Но всё же нам придётся срезать тебе оклад.

Лицо Теда окаменело. Неужели он так быстро потеряет в жалованье?

— Но, учитывая твою ситуацию, мы оставляем его тебе. Понимаешь? Поскольку он тебе не урезается, можешь считать, что он повысился.

— Если бы только банк это тоже учитывал.

— Так что ты собираешься делать с малышом?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты собираешься воспитывать его?

— Он мой сын.

— Разве у него нет дедушек и бабушек? Тебе придётся туго.,

Мысль о том, что он может заниматься чем-то другим, кроме воспитания Билли, как-то не приходила Теду в голову. Но О’Коннор был достаточно умным человеком. Он поднял вопрос. И Тед задумался: может быть, О’Коннор знает что-то неизвестное ему.

— Думаю, что буду не хуже их.

— Если ты так хочешь.

Этого ли он хотел? Тед решил углубиться в суть вопроса, заданного О'Коннором. Взять, например, воспитание Билли. Существовало и другое решение — он мог заставить Джоанну взять Билли с собой. Но для этого прежде всего её нужно найти. И даже если он разыщет её, с чего ради она будет менять своё решение?

Она ненавидит ту жизнь, которую ей приходится вести, как она сказала. Она задыхалась. Тед не мог представить себе, что вдруг она решит выносить то давление, от которого сбежала, потому что он выследит её в какой-нибудь курортной гостиничке с теннисистом-профессионалом. Он даже позволил представить себе, как всё это может выглядеть. Нет, придётся забыть о Джоанне. Забудьте о наших маленьких торжественных юбилеях, леди.

Какие существуют другие решения? Он не собирался отдавать четырёхлетнего ребёнка в закрытую школу. Дедушки и бабушки? Тед не сомневался, что его родители за эти годы полностью выложились в заботах о двух детях Ральфа. Тед видел, как мало внимания они уделяли Билли во время их редких наездов в Нью-Йорк. Отец предпочитал удаляться в спальню на повторный показ «Люсишоу», когда, по мнению Теда, Билли делал нечто удивительное, например в первый раз улыбнулся. Мать неизменно напоминала, каким чудесным ребёнком был Ральф и какие чудесные у него дети. Если его родители не интересовались Билли во время уик-эндов в Нью-Йорке, он сомневался, что ему будет уделено достаточно внимания во время долгих дождливых сезонов во Флориде. Родители его жены представляли собой нечто противоположное. Им была свойственна патологическая нервозность. «Не позволяй ему подходить к окну, он может вывалиться из него». — «У нас решётки на окнах». — «У него повышенная температура». — «Да нет же, повышенная температура на улице. Девяносто градусов по Фаренгейту!» — Он мог вручить им ребёнка и не сомневаться, что тот Выживет. При их присмотре можно было быть уверенным; что ни из какого окна мальчик не вывалится. Но будут ли они заботиться о Билли по-настоящему? Да и являются ли они вообще его родственниками? Всё это теперь не имело для него смысла. Никто из них не получит Билли. Он его ребёнок. Он принадлежит только ему, это ореховое зёрнышко. Тед сделает для него всё, что в его силах. Да, этого он и хочет.

Встретив Билли после садика, он привёл его домой.

Позвонила Тельма и предложила привести малыша к ним. Дети отлично поиграют. Ей искренне хотелось узнать, есть ли какие-нибудь известия от Джоанны. Он подумал, что не может отказывать в рассказе этим людям, и поэтому поведал Тельме, что возвращаться Джоанна не собирается. Она бросила Билли. Тельма сглотнула комок в горле. Он слышал этот звук по телефону, как у неё перехватило дыхание.

— Боже милостивый!

— Это ещё не конец света, — с наигранной бодростью сказал он. — Это только начало.

— Боже милостивый!

— Тельма, мы говорим, как персонажи мыльной оперы. Такие вещи случаются, — сказал он, хотя и представить себе не мог, что они могут произойти с кем-то из его знакомых.

Телефон был занят весь остаток дня. Всем он коротко и чётко объяснял: Джоанна решила покончить с ситуацией, которая казалась ей невыносимой. Она предпочла именно такой путь. Звонившие предлагали присмотр за ребёнком, разные вкусные вещи — словом, всестороннюю помощь. Верните её мне, думал он, просто верните её мне.

Пока Билли играл в доме Тельмы, Тед просмотрел его одежду, игрушки, набор лекарств, пытаясь определить, что же ему нужно. Джоанна всегда уделяла внимание подобным мелочам.

На следующий день он получил краткую записочку, снова без обратного адреса. На этот раз она пришла из Лейк-Тахо, Невада, судя по почтовому штемпелю.

«Дорогой Тед! Несколько слов о дерьме, связанном с законом. Я наняла юриста, который и вышлет тебе все бумаги относительно нашего развода. Кроме того, я высылаю тебе документы, чтобы ты мог законным образом оформить опеку над Билли.

Джоанна»

Он подумал, что это самая омерзительная записка, которую ему доводилось получать в жизни.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прежде чем звонить родителям её, или своим, или кому-то ещё, он связался с мистером Гонзалесом, который на данный момент оказался для него самым важным человеком в мире. Мистер Гонзалес числил его среди своих клиентов, которых он представлял в «Америкен Экспресс». Две тысячи долларов, которые Джоанна сняла с их общего счёта, были той суммой, которую им вручили её родители, когда они поженились. Тед предположил, что она считала их своими личными деньгами. У них обоих были карточки «Америкен Экспресс», но владельцем счёта считался Тед. То есть, он оплачивал все её покупки. Она могла оказаться где угодно, улететь в другой город, подписывать счёт за джин с тоником, сидя у какого-то плавательного бассейна, приводить к себе в номер жиголо — но все счета стекались к нему. Типичный рогоносец, в современном стиле. Позвонив к мистеру Гонзалесу, он попросил, чтобы его кредитные карточки были закодированы под другим номером.

Миссис Колби давала объявление в «Нью-Йорк Таймс» и в телефонном справочнике о «Помощи по дому дли понимающих людей». Как человек, имеющий отношение к рекламе, Тед понял, что текст объявления намекает, что услуги будут обходиться недёшево. Но, в конце концов, миссис Колби предлагала не полотёров или окономоев. Он хотел иметь дело с солидным агентством, в котором работают ответственные люди, что могут взять на себя все вопросы быта. Надо сказать, что он сам толком не представлял, что они собой представляют. Ему пришлось отвечать на вопросы, с которыми он никогда раньше не сталкивался: вы предпочитаете, чтобы вам, в основном, убирали или готовили; вам нужен уход за ребёнком или стирка? Советы друзей были достаточно однообразны: ничего толкового ты не раздобудешь и не тешь себя фантазиями, что явится Мэри Поппинс и всё наладит. Он сразу отбросил идею отдать Билли в круглосуточный садик. Это городское учреждение было связано со скандалами: плохое оборудование, исчезнувшие средства, а ему и так придётся сейчас тщательно следить за уровнем своего дохода. Он хотел, чтобы у Билли была нормальная упорядоченная жизнь. Он пошёл встретиться с миссис Колби в её офисе на Медисон-авеню. На стенах висели благодарственные письма от самых разных персонажей — от членов делегаций при ООН до главы районного самоуправления из Бруклина. Её офис представлял собой чайную комнату в викторианском стиле, а за столом сидела сама миссис Колби, женщина в кудряшках, лет шестидесяти, говорившая с сильным английским акцентом.