Ирина Дробков - Не было бы счастья...

• Название: Не было бы счастья...
• Автор: Ирина Дробков
• Жанр: Современные любовные романы

Едва ступив на мостовую, Марина услышала визг тормозов — прямо на нее мчалась огромная черная машина. Водитель был разъярен и... прекрасен. Судьба еще не раз сведет их, словно нарочно подталкивая друг к другу, прежде чем Марина поверит, что этот красивый, сильный, преуспевающий мужчина действительно любит ее по-настоящему.

---

— Да, правда, — подтвердила я, не в силах оторвать взгляд от куклы.

Для меня это был дорогой подарок, как бы символ Катиной любви и памяти. Я бережно усадила куклу на стол перед собой, подняла глаза и увидела Павла. Он был не один. Рядом с ним, держа его под руку, стояла девушка.

Павел смотрел на меня, продолжая о чем-то говорить с администратором. Взгляд его был холоден. Я не могла оторвать от него глаз, словно несчастный кролик от удава. Он взглянул на наш столик, лишь на секунду удостоив вниманием Макса, затем в нарочито вежливом поклоне склонил голову, после чего, потеряв к нам всякий интерес, отвернулся и больше уже в нашу сторону ни разу не посмотрел. Закончив разговор с администратором, Павел со своей спутницей направился в следующий зал.

Девушка была красивой. Ее темные волосы волнами спадали почти до самой талии. Открытое красное платье подчеркивало все достоинства ее ладной фигурки, высоко открывая длинные загорелые ноги.

Они скрылись из вида, а я все еще словно пребывала в гипнотическом сне. Стоило только взглянуть на эту удивительно эффектную пару, чтобы понять характер их отношений. Павел с нежностью относился к своей спутнице, бережно, едва касаясь, придерживал за локоть и тепло смотрел на нее, а меня едва удостоил холодным и отчужденным взглядом. А она буквально таяла от любви, ничего вокруг не замечая, и только улыбалась, не спуская с него своих огромных и темных, как крымские вишни, глаз. Глядя на них я ощутила такую острую боль, что едва не застонала.

Бедный Макс почувствовал, что со мной что-то происходит, но явно ничего не понимал. На лице его отразились тревога и растерянность.

— Марина, что случилось? — осторожно поинтересовался он. — Тебе нехорошо? Ты очень бледная.

— Нет, Макс, не волнуйся, со мной все в порядке, — виновато улыбнувшись, сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Вскоре пришла Катя. Переждав, пока мы с ней чуть приутихнем, Макс вежливо попросил разрешения оставить нас вдвоем, что для меня было очень кстати, при нем бы я не решилась...

Когда Макс ушел, я, стараясь говорить только самое важное, рассказала ей всю мою незатейливую историю вплоть до последней сцены в ресторане. И Катя предложила поехать ко мне и, как в старые добрые времена, поговорить обо всем дома, спокойно и без свидетелей.

С Катей мы проболтали весь вечер.

— По-моему, ты слишком торопишься делать выводы, — сказала мне она. — У тебя только две краски — белая и черная, но есть еще и другие. Я не отрицаю, все возможно, но тебе не пришло в голову, что мог подумать Павел, увидев тебя с мужчиной, причем после того, как ты отказала ему, сославшись на встречу с подругой?

Но что бы ни говорила Катя, я не могла избавиться от сомнений.

9

Промаявшись без сна половину ночи, я решила, что Павел отныне существует для меня только в качестве начальника. Весь понедельник я старательно избегала встреч с ним, но увидеться нам все же пришлось: мне срочно понадобилась его подпись. Я пришла в приемную и попросила Татьяну Ивановну подписать заявку, та предложила мне зайти к Павлу самой. Не давая себе времени на раздумья, я открыла дверь его кабинета и от волнения даже забыла поздороваться.

— Павел Владимирович, пожалуйста, подпишите заявку, это срочно.

— Проходите, Марина Игнатьевна, посмотрим, что там у вас, — откликнулся он с явной иронией.

Павел, не читая, подписал мою бумагу, но не отдал, а, прижав ее рукой, посмотрел на меня.

— Марина, может все же присядешь? Мне бы хотелось поговорить с тобой...

— О чем? — нервно спросила я.

— Я думаю, ты догадываешься о чем, — спокойно произнес он.

— Тогда нам не о чем говорить. — Я выхватила свою заявку и бросилась прочь из кабинета.

Очевидно, начальник не ожидал от меня подобных эксцессов, поэтому документ легко выскользнул из-под его ладони, и, пока я летела к двери, Павел не проронил больше ни слова.

Вернувшись к себе, я еще долго не могла успокоиться. «Неврастеничка несчастная, — ругала я себя, — совсем не умеешь собой владеть».

К концу дня страсти улеглись, но после работы, ожидая Катю-большую у дверей офиса, я увидела на противоположной стороне улицы Павла. Он пристально смотрел на меня, и вся моя работа над собой тут же пошла насмарку.

Павел, увидев, что я его заметила, не спеша направился ко мне. Взгляд его прищуренных глаз, как мне показалось, таил в себе угрозу. Во всяком случае, выглядел он довольно неприветливо. Интуитивно я вся сжалась и приготовилась к обороне.

— Марина, может, нам все же стоит поговорить? — начал он с вопроса, больше напоминавшего приказ. — Мне кажется, кое-что не мешало бы выяснить, — продолжая держать меня на прицеле своего пристального взгляда, добавил он.

Я растерянно молчала.

Павел немного подождал и, видимо оценив мое состояние, уже мягче предложил:

— Давай зайдем куда-нибудь выпить кофе, там и поговорим.

— Нет! — наконец обрела я дар речи. — Не вижу никакой необходимости в разговоре.

— А ты не думаешь, что нам надо объясниться? — продолжал настаивать он, не теряя самообладания.

Зато я окончательно его растеряла. Во мне поднималось и росло возмущение вперемешку с обидой и горечью. Срывающимся от волнения голосом я сказала:

— Нам не в чем оправдываться друг перед другом. Нас ведь ничто не связывает — вы своей жизни хозяин, я своей. Так что нет причин выяснять отношения...

Павел молча смотрел на меня. Он уже не был так спокоен и хладнокровен. Глаза еще больше сощурились и стали похожи на два ледяных осколка, просвечивающих сквозь густые ресницы. Я едва выдерживала его взгляд, но из последних сил старались не отводить своего.

— И все-таки кое-что я скажу и прямо сейчас. Я никогда не встречал более упрямого... более твердолобого человека, чем ты. — Павел слегка покачал головой.

Теперь-то я уже точно видела, что он был далеко не так спокоен, как мне казалось.

— Не понимаю, что тебя заставляет бежать от жизни? Ты готова соорудить китайскую стену, лишь бы не видеть то, что не хочешь, а вернее, боишься увидеть. Готова поверить всему... Откуда такая потребность во лжи? Объясни, зачем тебе это? Неужели ты не видишь... не чувствуешь?.. Если бы я хоть что-нибудь понимал... — Он в бессилии развел руками и замолчал. Взгляд его потух, еще на мгновение задержался на моем лице, но потом, безнадежно махнув рукой, Павел повернулся и быстро зашагал прочь.

Я словно в трансе застыла, глядя ему вслед. Что я не вижу? Чего не чувствую? Что он хотел этим сказать? Откуда это ощущение пустоты и утраты у меня внутри?.. Ведь это я считала себя правой, уязвленной в своих чувствах... Почему же ощущаю себя виноватой и в чем?

Неизвестно, сколько бы я так стояла, если бы не появилась Катя. Я даже не заметила, как она подошла, и, когда Катя окликнула меня, я, вздрогнув, уставилась на нее так, словно она вдруг выросла передо мной из-под земли.

— Что произошло? Это был он? Что он тебе сказал? Ты ужасно выглядишь! — Голос ее звучал тревожно, и это окончательно привело меня в чувство. И я сбивчиво передала ей суть нашего с Павлом разговора.

Выражение Катиного лица изменилось.

— У меня нет слов! — Катя смотрела на меня почти так же, как несколько минут назад смотрел Павел. — Ты неисправима!

— Катя, пожалуйста! Я как-нибудь разберусь, сейчас у меня просто нет сил. Честное слово...

Выражение ее лица немного смягчилось, но она продолжала буравить меня взглядом своих больших серых глаз.

— Я только два слова скажу, — быстро заговорила она. — Мне кажется, ты не понимаешь, что сейчас совершаешь большую ошибку, но я очень надеюсь, когда ты отойдешь, ты это поймешь и хотя бы попробуешь ее исправить. Все, я умолкаю и обещаю больше к этой теме не возвращаться.

На следующий день Катя уехала. Дни однообразной чередой потянулись друг за другом. Павла я иногда видела на работе. Держался он со мной по-прежнему доброжелательно, только, может быть, чуточку отстраненно и попыток поговорить больше не предпринимал. Мне казалось, что теперь он и сам, без надобности, старался не попадаться мне на глаза. Так прошла неделя. Я переходила из крайности в крайность. То радовалась, что теперь ничто не мешает спокойному и привычному течению моей жизни, то вдруг, особенно вечерами, когда, уложив Катю спать, оставалась наедине с собой, начинала упрекать себя за то, что не дала ему шанса высказаться и объясниться, как он предлагал.

И вот как-то вечером я сидела над кучей Катиных вещей, которые надо было привести в порядок, и, спустя какое-то время, обнаружила, что работа моя почти не движется... Что-то меня тревожило, давило, отвлекая от дела. И вот тогда-то, еще не отдавая себе в том отчета, я подумала, а хотела бы я еще раз испытать удивительное ощущение надвигающегося материнства. Ответ явился неожиданно — да, хотела бы... и на какую-то долю секунды перед моим внутренним взором предстал Павел, именно его я увидела в роли отца. Мне стало ясно, откуда возникла эта тревога: мысль о Павле, как о возможном отце моего ребенка, была не случайной — Павел по-прежнему волновал меня. Да чего уж там волновал, боюсь, к тому времени я уже окончательно была им околдована. Мысли мои постоянно вращались вокруг него — и ночью, и днем мне не было от них покоя. Я безнадежно влюбилась в него и ничто не помогало мне перебороть в себе это чувство: ни трезвые доводы рассудка, ни уговоры, ни страх, ни даже его предательство. Но выхода я не видела и должна была справиться с этой бедой — у моей любви не было будущего. Следовало любой ценой вернуть себе свободу и душевный покой. Но как это сделать, я не знала. Оставалось уповать на время. Нужно подождать, и все пройдет само собой. «Ничто не длится вечно», — убеждала я себя, но, похоже, в душе и сама не очень-то в это верила.