Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов

• Название: Стихотворения. Книга стихов
• Автор: Ирина Ратушинская
• Издательство: БастианBooks
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-492-231-3

«Стихотворения» — самый полный на данный момент поэтический сборник Ирины Ратушинской. В него вошли уцелевшие ранние стихи, стихи, написанные во время ареста и в заключении, а также стихотворения последних лет, ранее нигде не публиковавшиеся.

Тексты приводятся в авторской редакции.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http://bastian-books.livejournal.com/6336.html. Издание Ё-фицировано.

---

«Где ты, княже мой?..»

Где ты, княже мой?
На каких нарах?
Нет, не плачу: ведь обещала!
Мои очи — суше пожара.
Это только начало.
Как ты держишься? (Нет, я знаю:
лучше всех!) О, взять бы за руку!
Занавеска зимы сквозная
Гонит-гонит ветра по кругу —
До отчаянья.
Изнемог воздух
На решётке оставлять клочья.
Засыпаешь ли?
Уже поздно.
Я приснюсь тебе этой ночью.

1981 Москва, Бутырки

«Вот он над нами — их жертвенный плат...»

Вот он над нами — их жертвенный плат,
Мазаный кровью.
Выйди пророчить мор и глад —
Никто и бровью...

Стоит ли спрашивать, что тебя ждёт
На повороте?
Молча Кассандра чаю нальёт,
Сядет напротив.

Молча постелет, заштопает рвань,
Кинет на кресле...
Молча разбудит в бездонную рань
И перекрестит.

Нет ещё колера для твоего
Смертного флага.
Больно уж молод — да что ж, ничего!
Гож для ГУЛага.

1981 Ленинград

«Сколько мне ни приходится смахивать снег...»

Сколько мне ни приходится смахивать снег
С беспризорных скамеек —
Но я не привыкну к вашей зиме,
Хоть иной не имею.

Я не стану убийцу отчизною звать —
И другой не желаю, и этой.
Не признаю ваш суд,
Не приму от раба благодать —
У раба её нету.

И любую облаву раскиньте — уйду,
И убейте — с пути не вернёте.
И подслушайте, что там —
В последнем бреду —
Всё равно не поймёте.

1981 Киев

«Как бездарно ходит судьба...»

Как бездарно ходит судьба
Собирать оброк!
Двадцать пять годов без тебя —
Это первый срок.
Десять суток с тобою врозь —
Это срок второй.
Ну так что же третий,
Который не за горой?
Ведь не дольше первого,
И второго не голодней...
Отвори старушке:
Грешно смеяться над ней!

1981 Киев

«От застолья выйти на холод...»

От застолья выйти на холод,
Захлебнуться тьмой и услышать
Бой часов и плетенье нитей,
Чей-то шорох и голоса...
Чёрный с золотом космос
Громоздится над нашей крышей,
Гривы спутаны у созвездий
И горят восторгом глаза.
Как над шаром стеклянным дети,
Позабыв дышать от волненья,
Тесным кругом сойдясь, глазея
Из-за худенького плеча —
Те, над нами, толпятся в небе,
Очарованы представленьем,
Так несхожим со всем на свете —
От кулис до взмаха плаща!
Ах, серебряные трубы,
Злые кони да птица кочет,
Плач у стремени, смерть и слава —
Порван занавес, не спустить!
Ни пощады никто не примет.
Ни антракта никто не хочет.
Хорошо ль мы умеем падать
С порыжелой землёй в горсти?

1981 Москва

«Эта осень пахнет кострами...»

Эта осень пахнет кострами.
Там на небе пекут картошку,
Разгребают золу и дуют,
Вспоминая старые песни.
И грустят по мне вечерами,
И стараются хоть в окошко
Разглядеть,
А когда взойду я
На хрустальнейшую из лестниц —
Как там встретят меня: заждались!
Мол, не вечно же в колыбели...
А потом, с оттенком печали:
— Мы ведь тоже не всё успели.

1981 Москва, Бутырки

БУТЫРСКИЕ ВОРОБЬИ

Вот и снег загрустил.
Отпусти обессиленный разум —
Да покурим-ка в форточку,
Пустим на волю хоть дым...
Прилетит воробей
И посмотрит взыскательным глазом:
— Поделись сухарём!
И по-честному делишься с ним.
Воробьи, они знают,
К кому обращаться за хлебом.
Пусть на окнах двойная решётка —
Лишь крохе пройти.
Что за дело для них,
Был ли ты под судом или не был!
Накормил — так и прав.
Настоящий судья впереди.
Воробья не сманить —
Ни к чему доброта и таланты:
Он не станет стучать
В городское двойное стекло.
Чтобы птиц понимать —
Нужно просто побыть арестантом.
А раз делишься хлебом,
То значит, и время пришло.

1981 Москва, Бутырки

«Уже сегодня пальцы не дрожат...»

Уже сегодня пальцы не дрожат.
Стою,
Хоть потолок ещё кружится.
Все стёкла настежь!
Мне бросает взгляд
Весёлая бессмысленная птица.
Я говорю: «Привет!»
Она: «Чирик!»
И мы хохочем, головы закинув.
Какая оттепель!
Какой ребячий крик!
Как тает снег в очистках апельсинов!
Нелепое начало января:
Весна, вне ожиданья и закона
Вот-вот прорвётся мятежом зелёным —
Немедленно!
Пускай ещё горят
Нахохленные ёлки, пахнет снедью —
Апрельский бунт уже не удержать!
По небу, по распластанному снегу —
Дорогу январю перебежать,
И смех пустить под сумрачные своды,
И лужи порасплёскивать в моря!
И задохнуться радостной свободой —
Всё той ещё —
Наследьем декабря.

1982 Киев

«Там на крыше никто не плачет...»

Там на крыше никто не плачет,
Там луна выгибает спину.
Там навек закатился мячик
В уголок за карниз старинный.
Воробьиные разговоры
Принимают размер баталий.
И грустят снеговые горы,
Что уже своё отлетали.
И решается честным боем
Давний спор на кошачьей пьянке:
Валерьянка пахнет весною
Или лестница — валерьянкой?

1982 Киев

«Мой единственный равный...»

Мой единственный равный,
Нездешнего века и дня,
Мой, сумевший заворожить меня,
Не желающий ведать о конце и трубе,
Каково тебе?
Каково тебе средь моих заломленных рук,
Не приявший крещенье слабых,
Не брат, не друг —
Мой владеющий мною, как синева — стрелой,
Сумасшедший мой!
Что смотреть на небо — оттуда идёт зима.
Что бояться жизни,
глотнув февральской воды?
За углом караулит город —
Кому водить?
Ну так что же. Ладно.
Будем сходить с ума.

1982 Киев

«Давай отпразднуем грозу...»

Давай отпразднуем грозу:
В саду истерику сирени,
Окна слепое озаренье
И на балконе стрекозу.
Оглох букет в дрожащей склянке,
А с неба — грохот и пожар,
Как будто лопнул у цыганки
Непроданный лиловый шар!
Как наши праздники случайны
И неожиданны для нас,
Какой судьбой необычайной
Подарены — в который раз!
И, право, стоит ли печали,
Что телефоны замолчали,
Что зимних писем не несут...
Уже Крещенье — за плечами.
Апрель. Мы празднуем грозу.

1982 Киев

«Под чёрным зонтиком апреля...»

Под чёрным зонтиком апреля
Промокнуть к вечеру успев,
В гусиной коже, онемев —
Вернуться в дом, чтоб отогрели,
И отругали за разбой,
И, в бабушкин платок укутав,
Сказали: — Впрочем, Бог с тобой.
Какие могут быть простуды
У этих лайдаков? Апрель!
Пей молоко и марш в постель.
Но «марш» лукаво затянуть,
И под шумок забраться в кресла,
И в королевском праве детства —
Над томом Пушкина заснуть.

1982 Киев

«Когда мне исполнилось семь...»

Когда мне исполнилось семь —
не котёнка в мешке,
Не стрелы и лук, не матроску,
не страшную книжку —
Мне дали в подарок напёрсток по детской руке:
Блестящую штучку, оправу на палец-худышку.

И мне бы учиться шитью, постигая дела
Лукавых узоров, опущенных взоров и кружев...
Но я упирала иголку об угол стола:
Мой славный напёрсток
мне был не для этого нужен.

Я в нём подавала напиться усталым коням,
И мой генерал отличался блистательной каской,
И хитрая ведьма брала по ночам у меня
Всё тот же напёрсток —
летать в отдалённые сказки.

Тот год был печален, и новый, и новый пришёл.
Пора бы умнеть. Но опять и опять полнолунье!
И я, непутёвая, тычусь иголкой об стол.
А воины бьются, и лошади пьют,
и летают колдуньи.

1982 Киев

«О, вы знаете слово?..»