Михаил Нисенбаум - Почта святого Валентина

• Название: Почта святого Валентина
• Автор: Михаил Нисенбаум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04933-8

У бывшего преподавателя случайно открывается редкостный дар: он умеет писать письма, которые действуют на адресата неотвратимо, как силы природы. При помощи писем герой способен убедить, заинтересовать, утешить, соблазнить — словом, магически преобразить чужую волю. Друзья советуют превратить этот дар в коммерческую услугу. Герой помещает объявление в газете, и однажды раздается телефонный звонок, который меняет жизнь героя до неузнаваемости.

В романе описана работа уникального ивент-агентства, где для состоятельных клиентов придумывают и устраивают незабываемые события: свидания, примирения, романтические расставания. Герою предложены сказочные условия сотрудничества, но сначала он должен выполнить тестовое задание — написать от чужого имени письмо незнакомому человеку. Игра в переписку оказывается настолько удачной, насколько и роковой.

---

Директриса «Кармы», два часа назад назначившая Стемнину время собеседования, вероломно сбежала то ли в типографию, то ли в управу. Секретарша отвела Стемнина в корректорскую — каморку с непомерно высоким потолком. Частые стеллажи вдоль стен были завалены папками, справочниками, словарями и набитыми в два ряда книгами, очевидно составлявшими продукцию издательства «Карма». Вопреки названию то были книги, не имевшие к восточной религии ни малейшего касательства.

В каморке сбились четыре стола. Два из них были завалены какими-то распечатками, за другими сидели две женщины: маленькая, круглая, с калмыцким лунным лицом и высокая, сутулая, в темно-рыжем, неладно пригнанном парике. Когда дверь раскрылась, корректорши разом подняли головы.

— Вот, Наталья Свиридовна, — пролепетала секретарша, представляя Стемнина. — Привела вам коллегу. Не обидите?

Не улыбнувшись, луноликая поздоровалась и попросила подождать. По привычке Стемнин принялся разглядывать корешки книг, стоявших на стеллажах. Уже тусклые зеленые, бурые и серые тона корешков говорили о том, что книги издательства «Карма» выпущены не для удовольствия и не ради праздного интереса. Самое жизнеутверждающее название было — «Оптимизация налогов». Это был мир бескрайних, как последние месяцы зимы, таблиц, долгих перегонов мертвого текста, согнутых шей, слепнущих глаз и обещанных денег.

— Ну так вот, Илья Константинович, — сказала наконец луноликая, отложив в сторону увесистую лупу в желтой латунной оправе. — Давайте как на духу. Что у нас с опытом?

— Опыта у меня недостаточно, — ответил Стемнин твердо.

— До вас тут девочка приходила. Неделю погостила и — того. В день страниц десять одолеет, сидит белее простыни. Ну а как? Это не детективы, не дамские романы. Тут навык нужен. — В голосе женщины слышалась сдержанная гордость.

— Да брось, Наташа, что ты человека пугаешь! — вмешалась корректорша в парике. — Вы не бойтесь, всему можно научиться, правда?

Стемнин обвел взглядом каморку как сценарий будущего. Почему-то представилось ему, как поздней осенью, когда к четырем уже темно, он сидит в компании молчащих женщин и тщетно пытается одолеть абзац про калькуляцию дебиторных обязательств. Во что он превратится? В такое же дисциплинированное привидение, как эти корректорши?

У Стемнина потемнело в глазах. Здесь был тупик, затхлая западня стабильности. Другой работы нет — не бывать ему ни бойким менеджером, ни финансовым директором. Для этого пришлось бы прочитать половину книг издательства «Карма».

— А вот скажите мне лучше такую вещь, — неожиданно обратилась к нему сутулая в парике. — Вы свистеть умеете? Парни ведь все свистят!

Наталья Свиридовна закудахтала от смеха, а Стемнин растерянно пожал плечами.

— Меня внук попросил научить его свистеть, такое дело. Ну, свистеть я кое-как могу, но как это получается, убей бог, не понимаю.

Поднимаясь к метро по Новой Басманной, бывший преподаватель не замечал ни жары, ни солнечного плеска листвы, ни запаха шашлыка, ни грохота электрички под мостом. Он улизнул от морока корректорского будущего — но что ожидало его взамен? Вдруг он вспомнил про бабушку, которая мечтала научить внука свистеть. Он почувствовал жар плавящегося на солнце свежего асфальта, увидел край пунцового в белых цветах шелкового платья в толпе и въезжающий в небо удивительный город.

Стемнин очнулся.

2

Воздух в испарине тяжело шевелился в подвалах неба. «Надоело солнце, надоело лето, хочу дождя, осени хочу», — ворчливо думал Стемнин, бродя по комнате и не находя себе места. Почему-то без футболки было жарче, чем в футболке. Но, стоило надеть футболку, становилось еще горячей.

Фонтаны без воды, неподвижные эскалаторы, старые самолеты на постаментах — таковы были его дни.

В последнее время нашел на него стих. Хотя денег вполне хватало года на четыре безбедной жизни, Стемнин вдруг впал в такую экономию, точно проедал последние рубли. Вроде наказывал себя за то, что не работал. После похода в «Карму» он ел только гречку, слегка сдабривая ее подсолнечным маслом. Ни мяса, ни овощей-фруктов, ни ягод, переполнявших московские рынки и лавочки, ни даже молока он теперь не покупал, угрюмо блаженствуя от праведного поста, от самого однообразия невкусной еды.

Когда в пятницу раздался Линин звонок, он мыл тарелку после позднего монашеского обеда.

— Илюш! Что это у тебя голос такой сиплый. Простыл?

— Просто давно ни с кем не разговаривал.

— Ты дома? Никуда не собираешься?

— Дома, дома, — удивился Стемнин. — Ты для кругозора спрашиваешь или из корысти?

— Мы хотим к тебе. Соскучились, веришь?

— Еще чего, — обрадовался он. — Приезжайте, я вас живо выведу на чистую воду.

Наспех одевшись, Стемнин рванул дворами к ближайшему рынку. Рынок завален был дарами лета. В ряду, где торговали молодой картошкой, морковью, капустой и салатом, раздавалось:

— Зелень! Зелень! Зелень! Кому зелень!

— Командир, картошка у тебя нормальная?

— Нэнормальны уже в балныце лечится.

— Почем у вас эти огурцы? — спрашивала, глядя мимо продавщицы, недовольная женщина лет сорока.

— Эти по двадцать, моя хорошая.

— Двадцать? Да вы поглядите, какие у них попки мягкие!

— Женщина! — неожиданно сердилась торговка. — Оттого, что вы их теребите, они тверже не станут!

С сумками, набитыми черешней, абрикосами, розовой ветчиной, пачкой масла и теплым хлебом, Стемнин несся домой. Встав под душ, он нарочно оставил дверь в ванную приоткрытой. Ему не хватило нескольких секунд.

— Терпение! — Стемнин торопливо застегивал пуговицы рубашки. — Открываю! Вы не поверите, но уже поворачиваю ключ.

— Стемнин, нам все известно. Сдавайся. У тебя в шкафу любовница. Веди меня в шкаф на экскурсию.

— Павел, не глупи. Илюш, для девочек тапочки есть?

— Воспользуемся методом дедукции, — перебил Павел Стемнина. — Тапочки для девочек в шкафу. Сами знаете на ком.

— В моем шкафу — только скелеты. Я же переехал недавно, — оправдывался Стемнин, который выбросил тапочки бывшей жены перед переездом.

Галдящие гости перебрались в большую комнату, которая тотчас ожила и обрела смысл, словно ваза, в которую наконец поставили цветы.

— Вы чего такие веселые? Белены объелись?

— Объесться, кстати, было бы неплохо, — намекнул Паша.

— Сказать за чаем или сейчас? — Ануш пританцовывала.

— Нет, давайте говорите сразу. Что?

— Они с Гошкой женятся! — выпалила Лина.

В голове Стемнина набирала обороты карусель… Поправив волосы, Ануш начала рассказ.

3

Неделю назад Вартан Мартиросович вернулся из Франции окрыленный. Французы предложили совместную исследовательскую программу. («Как это они не побоялись таких жутких бровей?» — подумал Стемнин.) Вартана Мартиросовича назначили руководителем российской части проекта. Вечером Нюша улучила момент и с содроганием подложила на огромный стол в кабинете отца пачку журналов и письма. Ужин тянулся невыносимо долго. Наконец Вартан Мартиросович тяжело поднялся из-за стола и ушел к себе в кабинет. Ни жива ни мертва Ануш мыла посуду, прислушиваясь ко всем домашним звукам сквозь шум воды из-под крана. Через некоторое время отец позвал Адель, и дверь в кабинет опять закрылась.

Помыв посуду, Ануш принялась грызть яблоко, которое обладало всеми свойствами яблока, кроме вкуса и запаха. Потом пыталась смотреть телевизор. Но слух ее совершенно не воспринимал никакие телевизионные звуки, глаза не следили за мельканием на экране. Ее трясло. Из кабинета не доносилось ни звука.

Вдруг дверь открылась, оттуда быстро вышла Адель Самвеловна. Мама махнула рукой, показывая, мол, отец зовет, и заперлась в ванной. Когда обмирающая от дурных предчувствий Нюша вошла в кабинет, Вартан Мартиросович, держал в руках письмо. Он смотрел на Нюшу и не говорил ни слова, не улыбался, но вроде бы и не сердился. Попросил дочь сесть. Тихо вернулась мама и села рядом. Тогда отец заговорил. Он сказал, что они с мамой очень любят дочь и тревожатся за ее будущее. Ему казалось, что Ануш не следует спешить с замужеством, что она еще очень молода. Но они с матерью не враги своему ребенку и не намерены мешать ее счастью, даже если представляли его себе по-другому. Он сказал, что видит честность Георгия и его открытые искренние чувства. И в дальнейшем они будут стараться принимать его настолько радушно, насколько это будет служить счастью дочери. Мама опять принялась плакать, они обнялись… Дальше стали говорить о знакомстве с Гошиными родителями, о сроке и месте свадьбы… Нюша бегала обниматься от мамы к папе и обратно… Словом, вопрос замужества был решен.

4

Стемнина трясло, словно ничего еще не было решено. Хронов исчез и явился вновь с плоской синей коробочкой в узоре из микроскопических серебряных лилий. Торжественно склонив голову, он протянул на вытянутых ладонях коробку Стемнину.