Анатолий Штейгер - Мертвое «да»

• Название: Мертвое «да»
• Автор: Анатолий Штейгер
• Издательство: "Мнемозина"
• Жанр: Культурология
• Год: 2009

Очередная книга серии «Серебряный пепел» впервые в таком объеме знакомит читателя с литературным наследием Анатолия Сергеевича Штейгера (1907–1944), поэта младшего поколения первой волны эмиграции, яркого представителя «парижской ноты».

В настоящее издание в полном составе входят три прижизненных поэтических сборника А. Штейгера, стихотворения из посмертной книги «2х2=4» (за исключением ранее опубликованных), а также печатавшиеся только в периодических изданиях. Дополнительно включены: проза поэта, рецензии на его сборники, воспоминания современников, переписка с З. Гиппиус, письма к З. Шаховской и избранные страницы эпистолярного романа с М. Цветаевой.

Орфография и пунктуация в основном приведены в соответствие с нормами современного русского языка.

---

«Мы говорим о розах и стихах…»

Мы говорим о розах и стихах,
Мы о любви и доблести хлопочем,
Но мы спешим, мы вечно впопыхах, —
Все на бегу, в дороге, между прочим.

Мы целый день проводим на виду.
Вся наша жизнь на холостом ходу,
На вернисаже, бале и за чаем.

И жизнь идет. И мы не замечаем.

1928

«Крылья? Обломаны крылья…»

Крылья? Обломаны крылья.
Боги? Они далеки.
На прошлое — полный бессилья
И нежности взмах руки.

Заклятье: живи, кто может,
Но знай, что никто не поможет,
Никто не сумеет помочь.

А если уж правда невмочь —
Есть мутная Сена и ночь.

«Я сегодня совсем иной…»

Я сегодня совсем иной,
Я сегодня не верю надежде.
Только ты можешь делать со мной
Все, что хочешь, — как делала прежде.

Я устал от притворства и лжи,
Все столицы видали бродягу.
Дорогая, лишь слово скажи,
Я у ног твоих с радостью лягу.

Не забыть непрошенных грехов
И ту детски нелепую травлю…
Но моих неискусных стихов
Я тебя уж читать не заставлю.

Все снесу: иронический взгляд —
Можешь сколько угодно смеяться.
Не гони меня только назад,
Дай с тобою, такою, остаться.

Было много холодных измен,
Можно брать, ничего не давая.
Не давай ничего мне взамен
За всю нежность мою, дорогая.

Осень

1. «Уйдем — и никто не заметит…»

Уйдем — и никто не заметит,
Придем — и никто нас не встретит,
Никто нам руки не протянет,
Никто нам в глаза не заглянет,
Прощаясь, прощая, встречая…

По небу плывет, догорая,
Луна. Умирают цветы.
Недвижно ложатся листы.

И осень, упав на колени,
Стучит головой о ступени.

Вена, 1930

2. «Словам не поверим»

Словам не поверим —
Они невесомы слова,
Мы счастья весомого просим.
А в нашем саду уже пожелтела листва,
И небо зашло, и бездомная осень
Идет по траве, ни жива, ни мертва,
И вянет, и блекнет за нею трава.

Она обнимает высокий расколотый ствол,
Она прижимается влажной щекою
К холодной коре… А вдали над горою,
Медлительно тихо спускаясь к реке,
Уж крутится снег. И охапки соломы
Уже вылетают из жаркой трубы.
И так же, как раньше, слова невесомы
Любви беспредельной, любви и судьбы.

Mahrisch Trubau, 1930

«Мне сегодня не надо чудес…»

Мне сегодня не надо чудес,
Все равно я навек обездолен.
На парчу розоватых небес
Опустились кресты колоколен.

Если долог осенний закат,
Если небо над ратушей ало,
Будет ветер на завтра трепать
Уцелевшей листвы покрывало.

Там у замка под старой стеной,
Где подъем извивается круче,
Он сметает огромной метлой
Золотых полумертвые кучи.

Только стало все сразу бедней,
Город сдал, как старик, за недели…
С каждым часом морщины видней
И лохмотья на каменном теле.

И одно остается — молчать.
Здесь словами уже не поможешь.
Наше летнее счастье начать
Все равно ведь сначала не можешь.

Завтра утром — на зиму? навек? —
Начинается наша разлука.
Должен все отдавать человек, —
Даже это, без лишнего звука.

Crucifix

Я сегодня как будто ослеп,
Я сегодня как будто погиб.
Ничего, что как затканный креп
Этой рощи широкий изгиб.

Так печален и тих городок,
Так высокий спокоен собор.
А кругом, как могильный венок,
Темно-синий раскинулся бор.

Знаю: этих печальнее мест
Ничего на земле не найти.
Но мешает источенный крест
На распутье отсюда уйти.

Он стоит у бесцельных дорог,
Покривился и мхами зарос.
На заброшенный свой городок
Смотрит третье столетье Христос.

Я родился не в этом краю,
В замке герб на воротах чужой…
Но сегодня тревогу мою
Я несу полевою межой.

Ты, сумевший так многое дать,
И за это распятый людьми,
И мою непосильную кладь
На Свой сгорбленный крест подыми…

ПРОСТОЙ ПЕЙЗАЖ

Слова печальны и просты,
Не хочет сердце слов заумных.
Да и к чему? — поля, кусты,
Полоска облаков чугунных…

Унылый снег опять идет,
Привычной болью сердце вяжет.
Не каждый этот край поймет,
Не каждый путь в него укажет.

Mahrisch Trubau, 1929

«Были очень детские мечты…»

Были очень детские мечты,
Были нежность, дерзость и тревога,
Было счастье. И со мною — ты:
Было все, и даже слишком много.

Было нам по восемнадцать лет.
Нам казалось, это будет вечно.
Но растаял даже легкий след,
Точно утром Путь растаял Млечный.

Я уже не плачу о былом,
Видно, так угодно было Богу,
Чтобы с каждым часом, каждым днем
Мы себя теряли понемногу.

«Я стал теперь взрослее и скромней…»

Я стал теперь взрослее и скромней,
Но в сердце те же розовые бредни.
Воздушный замок грудою камней
Лежит в пыли, не первый, не последний…

И так идут короткие года,
Года, что в жизни лучшими зовутся…
И счастье в двери стукнет лишь тогда,
Когда «войди» — уста не отзовутся.

«Только утро любви не забудь…»

Только утро любви не забудь.

И. Анненский

Только утро любви не забудь,
Только утро — как нищая в храме,
Мы, внезапно схватившись за грудь,
Ничего не увидим за нами.

Будет серая тьма жестока,
И никто нам уже не поможет,
Лишь прохожий, что два медяка
На глаза, а не в чашку положит.

«Сколько лет безжалостно убито…»

Сколько лет безжалостно убито,
Но о прошлом больше не жалей.
Голубое небо приоткрыто
Изумрудной россыпи полей.

Стану снова радостным и новым,
Перейду зеленую межу.
Никого на свете честным словом
Я теперь напрасно не свяжу.

Каждый нынче весел и свободен,
Каждый в теплом ветре обновлен.
В эту землю, в этот Дом Господень.
Я опять без памяти влюблен.

«Снова воздух стоит на меже…»

Снова воздух стоит на меже,
Снова полдень не двинется в небе,
Темно-синие звезды уже
В золотистом рассыпались хлебе.

Мой любимый цветок — василек.
Я люблю только небо да поле.
Снова камень от сердца отлег,
Хоть оно, как и прежде, — в неволе.

Так часами лежать и лежать
Под широким парчовым отлогом,
Скоро месяц опустится жать
Васильки загоревшимся рогом.

Ибо в небе услышали весть,
Что небесных волшебней и краше
На земле звезда синие есть,
Деревенские, скромные, — наши.

«Есть тишина, которой не смутить…»

Есть тишина, которой не смутить,
И есть слова, которых мы не в силе
Произнести и повторить
Ни в этой жизни, ни в могиле.

Душа безмолвна и чиста,
Ей нелегко живется в свете,
Она давно уж не в ответе
За то, что говорят уста.

Не то, не то! Но так пройдут года,
И мы не скажем правды никогда.

1928

Свадьба