Николай Бодров - Пришельцы. Выпуск 2

• Название: Пришельцы. Выпуск 2
• Автор: Николай Бодров
• Издательство: Каменный пояс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88771-100-3

В альманахе представлены произведения уральских писателей-фантастов.

---

Еще лет десять назад наш нежно любимый Толик был школьным приятелем Павлова. Не то чтобы они дружили, но и особой неприязни друг к другу не испытывали. Уже тогда этот Павлов подавал надежды, поражая преподавателей удивительно емкой памятью. Как объяснил Толик, истинный программист обязан быть талантливым и памятливым. И то, и другое наличествовало у Павлова в избытке. Юный же Толик не имел ни первого, ни второго. Он располагал талантами в иной области — он был деятелен и тщеславен. Благодаря этим качествам он и стал в итоге главным диспетчером, а, возвысившись, немедленно вспомнил о Павлове. В принципе, он рассуждал верно. Смесь из памяти, таланта и тщеславия — штука гремучая. Объединившись, юные ученые не стали терять времени. Не мелочась, они взялись за истинно глобальную тему — тему дешифровки кода ДНК, — иначе говоря, биокода. Крохи, расшифрованные до сих пор человечеством, их не устраивали. Павлов верил в свою звезду, Толик верил в Павлова. Вот почему, будучи главным диспетчером Знойного, он допустил приятеля в святая святых — в здание центрального декодера города. Они старались действовать осторожно и, если бы могли предвидеть, что эксперимент приведет к опасным последствиям, разумеется, прекратили бы работы незамедлительно…

— Минуточку! — я поднял руку, как ученик на уроке. — Маленький и безобидный вопрос. Вы упомянули о дешифровке человеческого биокода, верно? Но репликационные системы действуют повсеместно уже более семидесяти лет. Я-то считал, что белых пятен здесь давно не осталось.

— Боюсь, вы не до конца представляете себе, что такое биокод, — диспетчер грустно улыбнулся. Протянув руку, поиграл на пульте тонкими пальцами. В воздухе вспыхнуло облако голограммы, по нему стремительно побежали колонки цифр и символов.

— Что это?

— То самое, что можно именовать биокодом. Я только хотел продемонстрировать… Дело в том, что не все, чем пользуется человечество, понятно и объяснимо. Мы сеем хлеб тысячелетиями, но не до конца представляем себе, как он растет. Мы до сих пор ломаем головы над трением скольжения, над организационными ухищрениями пчел или муравьев. Мы вторглись в мир хромосомной наследственности, но по-прежнему уподобляемся слону, танцующему в посудной лавке. С каждым новым шагом науки мир предстает перед нами все более сложным и запутанным. Все наши победы — это только многоточия в конце предложений. И книгу жизни мы только начали перелистывать. Тем не менее это не повод для отчаяния, и незнание отнюдь не мешает нам выпекать хлеб и летать на флаерах. То же самое с репликаторами. Мы открыли явление, заставили его служить себе, но оно остается для нас загадкой. Это что-то вроде информационного тупика. Имеющейся теоретической базы пока недостаточно, чтобы двигаться дальше. Поскольку, погружаясь в глубины, мы теряем из виду общую картину. Согласитесь, считать до миллиона единичками — занятие не самое разумное. Куда проще умножить тысячу на тысячу. Но, увы, тысячными порядками мы пока не располагаем да и умножать, по правде сказать, тоже не умеем.

— По-моему, вы чересчур принизили человечество, — усомнился я. — Послушать вас, так мир жуток и недоступен.

— Так оно и есть, — Толик погасил экран и дважды энергично дернул себя за нос. Ему, вероятно, хотелось чихнуть, но он сдерживался. Уж не простыл ли он от моей воды?

— Нам не следует обманываться насчет своих возможностей, — он печально сморгнул. — Мы расковыряли ранку на теле Вселенной и, увидев вытекающую кровь, решили, что знаем все и обо всем. А это далеко не так. Мы не знаем ничего даже о простейших формах жизни. Разрежьте обыкновенную гидру на триста частей, и из каждой вырастет взрослая особь. Крохотный кусочек плоти содержит в себе полную информацию о целостной биологической структуре. Память на клеточном уровне — это нечто такое, что нам пока недоступно. И репликационное зондирование — это, грубо говоря, человеческий снимок в фас, в профиль и в глубину. От макушки и до пят. Сложнейшая информационная последовательность, которой мы пользуемся совершенно вслепую.

— Вы меня даже не огорошили, — пробормотал я, — вы меня застрелили наповал. Теперь в эти ваши кабины меня и калачом не заманишь.

— Нормальная реакция, — Толик кивнул. — Стоит показать человеку пузырьки легких, и ему сразу становится трудно дышать.

— Уже чувствую, — я сипло вздохнул. — Однако мы отвлеклись. Вы ведь собирались рассказать об успехах вашего друга. Насколько я могу судить, кое-чего он добился. Не так ли?

Диспетчер густо покраснел.

— Вы имеете в виду… — он запнулся. — Видите ли, в подробности вас может посвятить только сам Павлов. Я знаю лишь то, что он пытался разбить код по качественным показателям. Уже само по себе это было бы переворотом в бионике. В нюансы же он меня не посвящал. Все-таки по складу ума я больше администратор…

— И это прекрасно! — перебил я его. — Не всем же, черт побери, быть гениями!

— Да, конечно… — Толик еще более стушевался. — Вы, должно быть, уже поняли, почему мы влезли в это дело. Главная беда современных институтов заключается в том, что они не располагают столь мощным статистическим материалом, каким располагаем мы. Центральный декодер контролирует все репликационные системы Знойного. Если расширить основную программу и позволить проводить статистический анализ самой машине, результаты рано или поздно дадут о себе знать.

— О, да! Я не сомневаюсь!

— Павлов уверял, что все пройдет совершенно безопасно. Да так оно и было до недавнего времени. За несколько лет ни одного сбоя, ни одной жалобы.

— И вы, конечно, успокоились?

— Не забывайте, передоверяя машине основную часть анализа, мы руководствовались чисто этическими мотивами. Вы же знаете, вторгаться в тайну личности запрещено. Другое дело, если этим будет заниматься электронный мозг. Анонимность, таким образом, полностью обеспечена.

— Возможно, суд учтет этот нюанс.

— Суд?

— Ну, это еще не скоро, — успокоил я Толика. — А пока займемся господином Павловым. Я еще не услышал от вас маленького пустяка: где именно мне найти этого гения? Или, может, вызовете его прямо сюда, в кабинет?

— Но он… Он в отпуске, — диспетчер виновато захлопал ресницами. — На Сахалине. Уже второй месяц.

— Второй месяц? — я внутренне поперхнулся. Великолепный, однако, получился посошок! — Может, вы что-нибудь путаете? — я сам не узнал своего голоса.

— Да нет же. Я ведь администратор и просто обязан знать о таких вещах…

Это походило на переброшенный поперек тротуара трос. Мысли разогнавшимся стадом спотыкались о преграду и валились друг на дружку, визжа, работая локтями и чертыхаясь. Если бы я грохнулся в этом кабинете, думаю, Толик с удовольствием воспользовался бы оставшейся водой из графина. Но я не грохнулся. Сам не знаю, почему…

***

Прошла ночь. Как и положено — черная, в звездную крапинку. Спал я превосходнейшим образом, только во сне отчего-то мне явился знакомый художник. Дьявольски хохоча, он взобрался на табурет и принялся разбрасывать рисунки с плоскими рожицами. Я обратил внимание на то, что одна щека у него повязана платком. Флюс, — метко определил я. И тут же поежился от страшных подозрений. В прошлую встречу этого флюса у художника не было. К чему такой маскарад?.. Художник тем временем разметал последние из своих шедевров и дирижерским взмахом сорвал повязку. Я удивленно вскрикнул. Флюс был совершенно ни при чем. У художника отсутствовало ухо!.. Да не сам ли Ван Гог заявился ко мне в гости?!. Я по-старушечьи перекрестился. Или мой знакомый намеренно пошел на жуткую операцию, дабы приблизиться к таинствам великого покойника?

— Фигушки! — взревел живописец. — Не там ищите, милостивый государь! Не там-с!..

— Павлов? — упавшим голосом спросил я. — Это он сделал?

Вместо ответа художник прорычал нечто неразборчивое и погрозил мне пальцем.

— Скажите только, он или не он?! — заорал я.

Гордо и угрюмо живописец провалился сквозь пол, даже не сделав попытку спастись. Он ушел в землю, как уходят под воду торпедированные корабли. А я, опустившись на четвереньки, превратился в поисковую собачку и немедленно бросился по следу Павлова. На Сахалин. Где-то на полпути, вблизи Комсомольска-на-Амуре, я, должно быть, проснулся. Потом опять уснул и снов больше не видел. Амурские волны омыли мой бред излечивающей влагой…

Это утро я собирался дольше обычного. Черный огромный «Кольт» под мышку, пару кинжалов за пояс и пластиковые нунчаки за спину. В коляску скоростного мотобайка я уложил капроновый альпинистский шнур, пакет со взрывчаткой и несколько дымовых шашек. Наручники, инфракрасные очки и дубинка с шипами, как обычно, покоились в дорожном кейсе. Собственно говоря, для того-то и нужен мне был мотобайк. В кабину репликатора все это добро могло бы не поместиться. С десятой или двенадцатой попытки я завел железного монстра и, обдавая улицы стрекотом двигателя, помчался к зданию, где размещался центральный декодер. Минут через двадцать я уже подкатывал к искомой цели.