Андрей Марченко - Хранитель ключа

• Название: Хранитель ключа
• Автор: Андрей Марченко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-076155-5, 978-5-9725-2117-3

Колдун Гедцо, механик паровозов Ольга, красный командир Аристархов, белый офицер Геллер и очень непростая собачка отправляются на поиски таинственного артефакта, способного изменить мир. Найдут ли? Смогут ли дойти? Вокруг - Белая гвардия, Красная гвардия, бандиты всех цветов радуги. Да и нечистая сила разгулялась. То оборотень загрызет товарищей из ЧК, то аэроплан с ведьмой в небе столкнется. И так Гражданская война в стране, а тут еще и нечисть...

---

Афанасий открыл рот:

— Да ведь это можно такое войско поднять! Нынче в могилах ведь миллионы…

— Но-но… — осадил его Лехто. — я не говорил, что подыму миллионы. Я и десятка не подыму — заклинание дорогое. А толку от мертвецов мало: лошади их боятся…

— Можно дохлых лошадей найти. Нынче с этим просто…

Лехто продолжал:

— …А еще он медлителен. Я вопрос пока не исследовал, но думаю, далее реакции будут затухать. Затем он ведь довольно уязвим: ему может оторвать руку, ногу…

— Жалко.

— Что поделать… — колдун сделал еще один глоток. — Надеюсь, Вы не имеет ничего против моих экспериментов?

В ответ Афанасий категорично закивал: опыты Лехто обычно не были бесплодными и часто помогали.

— Впрочем, я так понимаю, вы пришли не за этим? — спросил колдун.

Афанасий набрал воздуха побольше и выдохнул:

— Я — царь!

Лехто это не удивило, он даже не изменился лицом.

— Великолепно… И давно это с вами? Я, признаться, ожидал чего-то подобного, но вот так сразу…

Костылев смутился: нет, не то… Cлишком резко ляпнул, не подготовил человека. Надо учесть на будущее.

Немного подумав, продолжил.

— Я вот что подумал… А не объявить ли себя царем?.. Многие пытались.

— Пытались. — кивнул Лехто. — Да плохо кончили. Емельян Пугачев… Три Лжедмитрия… У первого еще что-то получилось, год поцарствовал…

— Ну, мне бы хоть годочек по-царски пожить.

Лехто посмотрел в глаза претенденту на престол так, что тот отвел взгляд. Афанасий понял, что сболтнул лишнего.

Потому затарторил быстро, дабы скрыть свою растерянность:

— Ведь страна, империя отчего рухнула? Оттого, что царь слабину дал! Эвон, Иван Грозный, Петр Первый головы рубили, а страна крепла, росла. Потому что народец страх божий имел! А вот дал Александр Второй слабину, отменил крепостное право — вынул хребет из страны. И поползла всякая гниль! Свобода!.. Распоясались до того, что царя убили, который к слову это самое крепостное право отменил. Страна начала расползаться! Сначала продали Аляску.

Вообще-то с Аляской все обстояло сложней. Ее не продали, а сдали в аренду. На время попользоваться значит, в долг… Лехто так и сказал.

— В долг? — еще более оживился Афанасий. — В долг это хорошо! Возьмем с процентами! Долг надо отдавать! Попользовались и будет! А вот кому его отдавать? Николай Второй неизвестно где и непонятно жив ли. Стало быть Аляску надо вернуть мне! Природному царю Афанасию Первому!

И последнему, — подумал Лехто но промолчал.

— …И если вдруг со всей Россией у нас не выгорит, — продолжал Костылев. — мы там и осядем! На Аляске-то…

— Америка будет в восторге от такой перспективы — не выдержал колдун.

Впрочем, о такой вещи как сарказм, "природный царь", очевидно не подозревал.

— Так вот, о чем… — продолжал Костылев. — Аляска — на хрен. В Польше — Маннергейм, в Финляндии — Пилсудский.

— Наоборот…

— Неважно! Так вот, о чем я… Основой страны должна быть крепкая самодержавная вертикаль! Демократия нам вредна. Ибо выборы — это треволнения, а нашему народу волноваться нельзя ни в коем разе. Надобно чтоб без выборов — от сына к отцу. Вернее — наоборот. Для этого перво-наперво надобно восстановить крепостное право!

— За этим никто не пойдет, — покачал головой Лехто.

— Как это не пойдут!? — искренне возмутился Костылев. — Пойдут бывшие помещики-крепостники. Ну и будущие тоже… мы пообещаем тем, кто придет сейчас душ по пятьсот. А кто позже — тем только по двести. Вот помещики к нам и хлынут! А крепостнический строй — самый человечный. Только при нем человек — главное богатство.

— Помещиков мало.

— А помещики приведут своих будущих крепостных крестьян!

— А тем-то что обещать будешь?

— «Тем-то» это кому? Крестьянам? А мы им воли пообещаем! Как в Отечественную войну, в тысяча восемьсот двенадцатом… Ну и царя твердого… Да пойдут! Никуда не денутся! Все продумано.

— Все равно как-то странно. Зачем им бороться за то, чтоб их закрепостили, а потом освободили? Ведь они и без того свободны?

Колдун вздохнул горько: с какими идиотами приходится работать.

— В Европе нас не поймут-с… — сказал он.

— А нам Европа — не указ. У нас эта… Суверенная страна.

Костылев был явно рад тому, что вспомнил этакое редкое слово: «суверенная». Ну что попишешь — царь все-таки. Газеты читаем!

Лехто вздохнул еще раз. Одним глотком допил уже остывшее кофе. Завернул чашку в припасенную суконку — чтоб не разбить. Спрятал ее в баул.

Все же уезжает, — подумал Костылев.

— Ну а вас, я так думаю, первым же указом надо назначить придворным магом…

Убийственный, по мнению Костылева, аргумент, прозвучал совсем не так, как задумывалось. И сначала Афанасий решил, что колдуне его вовсе не расслышал. Собирался произнести аргумент снова, с надлежащей дикцией, но Лехто покачал головой:

— Пост придворного мага мне совершенно не нужен… Но хотя да, должен признать, какая-то правда в ваших словах есть. Пожалуй, мы возьмем их за основу.

«Мы», «возьмем»… — все эти слова подействовали на Костылев успокаивающе. Проскользнула нотка гордости: надо же какой он, Афанасий, умный. Все ловит просто на лету.

— Впрочем, — продолжил маг, — давайте поговорим о делах.

— О делах? — удивился Афанасий.

А о чем же они говорили только что?..

— Сегодня утром нас окружили. — Продолжил Лехто.

— Кто? Сколько?..

Ну вот… А так хорошо день начинался.

— Кажется красные, силами от батальона до двух. Думаю, около полудня пойдут на приступ. Потому я отдал распоряжения где-то к десяти готовиться к прорыву

Афанасий немного опешил: если колдун отдает в его сотне распоряжения, тогда какой из него, из Костылева царь?

Лехто, похоже, угадал мысли Афанасия:

— Да полно вам! Я просто не стал вас будить, беспокоить, сочтя, что вы заняты вопросами глобального планирования.

На столе рядом с жестянкой каши, куском хлеба в треноге стоял еще неубранный хрустальный шар.

Лехто щелкнул пальцами — внутри хрусталя поплыли картины: их село со стороны. Люди с винтовками, в дрянном обмундировании. Звезды на фуражках… Мелькнул пулемет… Вот человек отчего-то в солдатской шинели смотрит в бинокль, рядом с ним другой, одетый в кожанку.

На прорыв!

— Воевать надо по-суворовски, не числом, а умением. Тем паче… — хохотнул Клим Чугункин. — что численное превосходство у нас имеется.

— Ну и где вы видите численное превосходство? — печально спросил Аристархов.

При этом он смотрел в свой трофейный цейсовский бинокль. Глядел комбат в ту сторону, где вероятно, находился противник, но Чугункину показалось, что его собеседник вопрошает: где это самое преимущество? Где, я вас спрашиваю? В бинокль его рассмотреть не могу!

И сказано это было так спокойно, что Чугункин смутился:

— Ну как же… Вы же сами говорили, что у нас семьсот штыков… А у противника — полторы сотни…

— Полторы сотни конных, да две тачанки… А конный пешему, знаете ли, не товарищ. У них, можно сказать, классовое неравенство. К тому же, что фронт окружающего всегда длинней фронта окруженного.

На это Чугункин не нашел, что сказать. Все же военным специалистом он не был. А вот комбат Аристархов служил еще в царской армии, прошел если не всю Империалистическую, то значительную ее часть.

А он, Чугункин…

— Суворов вообще оказывает дурное влияние на командиров и солдат. — продолжал Аристархов. — Чего стоит его идиотское выражение насчет дуры-пули и молодца-штыка. Попробуй повоевать нынче штыком — много побегаешь? Я так думаю, что до первого исправного пулемета.

— Ну тогда были другие условия ведения войны…

— Ничего подобного. Вы, кстати, не слышали про то, как убили адмирала Нельсона? Жили они, кстати, с Суворовым в одно время… Будто бы адмирал во время битвы прохаживал по своему кораблю, а какой-то солдат, не читавший генералиссимуса Суворова, но достаточно меткий, опознал Нельсона по ордену и всадил в него пулю. А через пятьдесят лет точно так же застрелили Нахимова. Он пулям, знаете ли, не хотел кланяться. А тут еще мундир с золотыми эполетами — для хорошего стрелка лучше мишени не придумаешь. Отсюда вывод нумер два: если не хочешь попасть на прицел какой-то деревенщины, не читавшей умных книжек — не выделяйся. Лучшая форма командира та, которая не отличается от формы рядового.

Чугункин замолчал в растерянности: казалось, что Суворов вполне благонадежный легендарный командир, сродни богатырям былинным. Возможно, за критику светлого образа, Аристархова следовало бы заподозрить в инакомыслии. Однако, последний тезис об униформе, как нельзя лучше соответствовал приказу об отмене знаков различий и званий.

Появился денщик Аристархова. Конечно же, после революции он перестал быть номинально прислугой офицера. Но, тем не менее, свои старые обязанности выполнял прилежно. Чугункин, было, думал сделать выговор военспецу, но денщик быстро пришел к выводу, что комиссар — тоже начальство, и стал прислуживать и Климу.