Фридрих Незнанский - Звонок другу

• Название: Звонок другу
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05463-4

В жизни многих людей иногда наступают минуты, когда без дружеской поддержки — хоть головой в омут. Тонкие психологи, строители очередных финансовых «пирамид» взяли на вооружение и этот «пограничный момент» в сознании растерянного человека, чтобы использовать его в своих корыстных целях. А то, что при этом рушатся чьи-то жизни, происходят самоубийства, — никого не касается. Таково, по их убеждению, время, в котором каждый сам за себя…

---

— Ты меня, видно, слушал невнимательно, когда я тебя в машине в курс дела вводил. Идут сами, это так. Но идут вслепую! Ничего не зная о том, что их ждет. Да, хотят заработать. Так это потому, что государство свой народ раком поставило. У Лавровой этой мать тяжело больна. Нужна операция. А врачи требуют три тысячи долларов. Где их возьмет научный сотрудник? Молчишь? И не легких денег большинство ищет. Просто денег — за работу. Идут, доверяя близкому другу. Вот ты бы меня позвал куда-нибудь, не объясняя куда и зачем, и я бы пошел. И объяснений бы не требовал. Другое дело, что там, в «Терции», их обрабатывают и внушают, что деньги бывают легкими. А как они это делают, это тебе Кротов расскажет. Нас он уже просветил.

— Противно все это, — как-то брезгливо промолвил Турецкий. — Лохотронщик, он и есть лохотронщик. Даже если его этому кто-то научил, а в прошлой жизни он был белым и пушистым.

— Ах, скажите, какие мы правильные!! — взвился вдруг Грязнов. — Как же, Генеральная прокуратура — оплот законности, наши белые одежды! И вас, господина Турецкого, гордость фирмы, везут с какой-то лохотронщицей знакомиться… А где вы были, товарищ Генпрокуратура, когда в начале девяностых на экономически безграмотный народ телевидение обрушило массированную бомбардировку рекламы всяких «МММ», «Хоперов» и прочей хрени?! Люди же верили центральному телевидению, как Библии или газете «Правда»! Раз по телику показывают, это действительно работает! Непонятно как, но действует! И нужно нести туда «кровные»! Это молодые реформаторы придумали какую-то хитроумную схему, чтобы хоть немножко «поднять» свой нищий народ, дать ему лишнюю копейку! И несли! И что потом? Так кто на этой части суши главный лохотронщик? И где был лично ты, Турецкий, когда эти пирамиды пышным цветом цвели? Что делал?

— В носу ковырял, — огрызнулся «важняк».

— Ладно, Саня, где ты был и что делал, я знаю, как правило, мы, фигурально выражаясь, в одном окопе сидели, — сбавил тон Грязнов. — Только гонор свой убери. Не суди, и не судим будешь. Сейчас сюда войдет женщина со своей бедой. У нее, кстати, и личная беда есть — болезнь матери. Но она не о ней говорит. И на то, что ее на три тонны кинули, — тоже не жалуется. Она себя винит в смерти подруги и в том, что в дерьмо вляпалась. И хочет отомстить за подругу и гнездовье змеиное разворошить. А ведь могла бы жить дальше и продолжать зарабатывать на друзьях, как это другие там делают. И преуспевают, между прочим. Она сейчас войдет сюда, так что ты нос-то не вороти!

Анна, стоявшая за дверью, слышала каждое слово. Краска заливала лицо, словно ей надавали пощечин. Что ж, все правильно говорит этот брезгливый голос. Она — лохотронщица. И это пятно будет на ней всю жизнь. Но… Но есть смерть Зои, и перед нею ее стыд — ерунда. Так что все равно ты войдешь и все выслушаешь. И сделаешь все, чтобы банда по имени «Терция» прекратила свое существование!

Она распахнула дверь и вошла. Лицо пылало, темные глаза горели и казались огромными на осунувшемся лице. Мужчины смолкли. На секунду в комнате повисла тишина.

— Вот, Александр Борисович, познакомься, — прервал молчание Грязнов — Это Анна Николаевна.

— Очень приятно. Меня, как вы слышали, зовут Александр Борисович, — отрекомендовался «важняк», встав и слегка поклонившись даме.

Обладатель брезгливого голоса оказался мужчиной приятной наружности, даже красавцем. Но Аня терпеть не могла красивых мужчин. Они казались ей не настоящими. Впрочем, какое это сейчас имеет значение?

— Я, Аня, по дороге пересказал Александру Борисовичу вашу историю.

Анна молча кивнула. Денис Грязнов ободряюще ей улыбнулся:

— Садитесь, Анна Николаевна.

Аня кожей чувствовала его поддержку и постаралась улыбнуться в ответ. Денис продолжил:

— Если генералы не возражают, приступим к делу и заслушаем отчет Агеева с места событий. Филя побывал в квартире погибшей Филипповой, успел отснять и отпечатать пленку, так что есть на что посмотреть.

— В итоге операции установлено, что в квартире Филипповой был произведен взрыв телевизора «Филипс», что и вызвало пожар, — положив на стол пачку снимков, начал Филя.

— Это что? Батарейка? — нацепив очки, Грязнов разглядывал снимок.

— Да, обычная «крона». Рядом таймер — вот эта начинка от часов. А вот это — остатки пиропатрона. Все вместе обеспечивает взрыв в заданное время.

— Значит, все-таки взрыв! А еще. что-нибудь нарыл?

— Как сказать? Похоже, погибшая все-таки куда-то звонила или ей звонили. И главное: Вениамин Жуков, проживающий этажом ниже, тот самый алкаш, которого Анна Николаевна посадила под домашний арест, вернее, положила… — Филя усмехнулся. — Он подтвердил, что Филиппова выбросилась из окна до начала возгорания. Я его показания записал на диктофон. Кстати, и он заметил, что телефонная трубка не лежала на рычаге. Решил еще, что там, на другом конце, кто-то слушает, что происходит в квартире. Но в трубке были короткие гудки.

— Вот как! — взъерошил шевелюру Грязнов. —

А помнишь, Саня, я тебе рассказывал о череде самоубийств? Почерк один и тот же: все выбрасывались из окна после какого-то телефонного разговора. И все эти люди за день-два до смерти обращались в милицию с заявлениями по поводу Фонда. Скорее всего, не они звонили, а им. И Филипповой могли позвонить.

— И дать установку на самоубийство, — вставил Кротов. — Это технология известная. Человек кодируется какой-либо вполне невинной фразой. Потом, произнесенная по телефону, эта фраза становится командой к действию.

— Филиппова-то в милицию не обращалась, — заметил Турецкий. — Или я не прав?

— Не обращалась. Но стала опасной свидетельницей, подслушав разговор Третьяковой, и, видимо, ее засекли. Поэтому и убрали.

— Зачем же пожар устраивать? — пожал плечами Турецкий.

— Пожар — это вроде… ну, как контрольный выстрел, — заговорила вдруг Анна. — Чтобы скрыть улики. Например, заявление, которое она написала. Могли же они предположить, что она его уже написала. И значит, оно могло быть найдено и после ее смерти! А оно и нашлось после смерти! И потом, пожар закрывает все вопросы. Выкинулась, испугавшись огня, — и все.

— Правильно говоришь, девочка! Но… Все, да не все! — перебил ее генерал Грязнов. — Мои бойцы побывали в морге. Разговаривали с патологоанатомом. В крови Филипповой обнаружено некое психотропное вещество. Это лекарственный препарат, который в малых дозах вызывает эйфорию, действует как антидепрессант, а в больших — угнетение, подавление психики. Ваша подруга не состояла на учете у невролога или психиатра?

— Нет, что вы!

— Кстати, вы говорили, что чувствовали себя на семинарах, как на празднике. А вам там ничего не предлагали выпить?

— Как же, предлагали. Всегда перед семинарами раздавали чай и кофе. И бутерброды предлагались.

— И все пили?

— Почти все. Люди же после работы приезжали. И потом, это было за счет фирмы.

Турецкий брезгливо усмехнулся. Едва заметно. Но Анна эту ухмылку заметила. И сцепила зубы.

— И на первом семинаре давали?

— Да. Всех гостей обносили чаем и кофе.

— Так вот, Саня, пришедших в Фонд могли держать на психотропном веществе. — Грязнов опять тряхнул шевелюрой. — Скажем, при первичной вербовке — давали большие дозы, вызывавшие апатию. А потом — малые, дающие состояние эйфории. Короче, деятельность этого Фонда попадает сразу под несколько уголовных статей. Кроме того, выходит так, что женщина, которую разыскивает Гоголев по обвинению в убийстве на ивангородской таможне, и госпожа Третьякова — одно и то же лицо. И надо это «лицо» брать!

— Еще не факт, что это она, — произнес Турецкий.

— Не факт, но слишком много совпадений. Фактом будут отпечатки ее пальцев.

— Мы же не знаем ее в лицо.

— Да, в наличии только фотороботы. Кстати, Аня, взгляните.

Он вынул из кейса ксерокопии. Аня посмотрела, с сомнением пожав плечами.

— Не знаю… Мужчина мне не знаком. А женщина… Вроде и похожа на Третьякову, а вроде бы и нет. Здесь она очень обычная, даже невзрачная… А Третьякова — она такая… яркая, очень обаятельная.

— Можно взглянуть? — подключился Кротов.

— Возьми, Петрович, — протянул ему листки Гряз-нов. — Что скажешь?

— Вот это Третьякова? Демоническая женщина? Таких лиц действительно тысячи. Зацепиться глазом не за что. — Он помолчал, поднял глаза на генерала. — Но что такое обаяние? Это когда исходящая от человека аура затмевает его внешние данные. Обаяние можно включить и выключить, как лампочку. Его не нарисуешь. Боюсь, что фоторобот в данном случае не помощник.

— Я могу опознать ее! — воскликнула Анна.

— Всему свое время, — остановил ее Грязнов. — А что, этот ваш «друг», Скотников, он ведь тоже может ее опознать?

— Конечно. Но… Не знаю… Он может и предупредить Третьякову, что ею интересуются. Дайте шанс мне!