Геннадий Сысоев - Фашизофрения

• Название: Фашизофрения
• Автор: Геннадий Сысоев
• Издательство: ТО Эксклюзив
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-2166-49-1

«Фашизофрения» — книга об оранжевой политике и коричневой угрозе. На многих примерах из истории и современности показана опасность возрождения в современном мире человеконенавистнических идеологий фашистского, националистического, неонацистского толка. Автор вскрывает манипулятивные технологии, характерные для отечественных и зарубежных СМИ, развенчивает ряд мифов из истории Украины, указывает на двойные стандарты, плотно укоренившиеся в отечественной и мировой политике, а также предупреждает о пагубности бездумного «импорта демократии» и преклонения перед Западом. Книга адресована широкому кругу читателей.

Книга издана при поддержке народного депутата Украины А.А. Александровской.

---

Таким образом, СССР был поставлен перед выбором: встречать неминуемую гитлеровскую агрессию в одиночку и, возможно, сразу же после того, как вермахт быстро разделается с Польшей. Или заключить с Германией пакт о ненападении. И тем выиграть не только «время мира», но еще и расширить свою территорию.

Разумеется, выбрали второе. Трудно представить себе правительство, если оно не марионеточное и не безумное, которое поступило бы по-другому.

Россия отказалась жертвовать собой за польские, английские или французские интересы в ущерб своим собственным. Такое поведение за всю историю человечества никогда и никому не ставилось в вину. Только СССР.

К срыву направленного против нацистов соглашения приложила руку не только Польша. Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении еще 31 мая 1939 года. «Таким образом, Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него», — констатирует Черчилль.

Получается, страны, которые сегодня наиболее активно пытаются представить себя невинными жертвами пакта Молотова—Риббентропа, сами заключили с Гитлером точно такие же пакты, — на три месяца раньше. Возможна ли более наглядная иллюстрация евангельской притчи о человеке, который в чужом глазу видит соломинку, а в своем не видит и бревна?

Сегодня и в самой России хватает ревизионистов, но в странах так называемой «новой Европы» ревизионизм доходит до паранойи. В первой части книги мы уже вспоминали Ежи Урбана и его текст под названием «Гитлер был прав»:

«Поэтому прав был Адольф Гитлер, еще до войны утверждавший, что уступчивость в отношении Германии — в интересах Польши. Бек действовал во вред польским интересам, противостоя Германии, ради сохранения чести.

В польских школах XXI века не говорят ученикам, что война Польши с Гитлером 1939 года была нашей ошибкой. Однако, анализируя польско-советские отношения, учебники учат именно этому».

Пожалуй, можно ждать от новоевропейских или отечественных ревизионистов, которых в такой непривычной форме критикует польский публицист, следующего шага: признания Гитлера «главной жертвой сталинских репрессий» и изготовления специальной медали «Фюреру от благодарных наследников». Ведь и правда, никто не сделал для борьбы с большевизмом больше него.

* * *

В заключение главы приведу еще один фрагмент из мемуаров Черчилля о Польше: «Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания. В 1919 году это была страна, которую победа союзников после многих поколений раздела и рабства превратила в независимую республику и одну из главных европейских держав. Теперь, в 1938 году, из-за такого незначительного вопроса, как Тешин, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии. В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости».

Глава 17. «Россия должна была позаботиться о себе»

Во время суда в Нюрнберге Кейтель сказал, что «целью Мюнхена было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии».

Зачем было «вытеснять Россию»? Ответ очевиден: потому что Россия, точнее — СССР, мешал нацистам в осуществлении их планов.

Как ни покажется удивительным нашим согражданам, воспитанным на псевдоисторической литературе последних 20 лет, мысль о том, что «Сталин породил Гитлера», что «фашистский меч ковался в СССР», — эти и подобные мысли были совершенно чужды политикам, жившим в те времена и знавшим реальную ситуацию.

Разумеется, они были чужды нацистам, что неплохо выразил Кейтель своей вышеприведенной цитатой. Несомненно, эти мысли были чужды советским политикам. До самого заключения Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом, в последние годы получившим гораздо большую известность как пакт Молотова—Риббентропа, СССР всеми возможными способами противился политике умиротворения нацистской Германии.

И лучше всего об этом свидетельствуют люди, которых нельзя упрекнуть ни в излишних симпатиях к сталинскому СССР, ни в политической неискушенности.

Становиться жертвой сталинский СССР почему-то не захотел

Вот что писал Шарль де Голль в своей книге «Военные мемуары»:

«В то время как Россия была всецело занята своей внутриполитической ситуацией, Америка держалась в стороне от европейских дел, Англия попустительствовала Берлину, чтобы Париж нуждался в ее помощи, а вновь созданные государства Европы были еще слабы и разрознены, Франции одной приходилось сдерживать Германию. Она действительно старалась это делать, но действовала непоследовательно. Вначале наше правительство под руководством Пуанкаре{135} применяло по отношению к Германии политику принуждения, затем, по инициативе Бриана{136}, делало попытки к примирению с ней и, наконец, стало искать спасения в Лиге Наций. Однако германская угроза становилась все более реальной. Гитлер уверенно шел к власти.

В этот период я был назначен секретарем Высшего совета национальной обороны — постоянного органа при премьер-министре, ведавшего подготовкой к войне государственного аппарата и всей нации. С 1932 по 1937, при четырнадцати различных правящих кабинетах, я принимал участие в работе по изучению всевозможных политических, технических и административных мероприятий, связанных с обороной страны… Выполнение этих обязанностей, участие в совещаниях, общение с различными политическими деятелями позволили мне убедиться в огромных возможностях нашей страны, но в то же время — в немощи и неэффективности ее государственного аппарата.

Такая военная доктрина соответствовала самому духу правящего режима. Обреченный на застой из-за слабости государственной власти и постоянных политических разногласий, он неизбежно должен был придерживаться этой пассивной военной доктрины.

Мне лично такое направление представлялось крайне опасным. Я считал, что в стратегическом отношении оно целиком и полностью отдает инициативу в руки противника. С политической точки зрения я полагал, что широковещательные заявления о нашем намерении не выводить свои армии за пределы границ поощряют Германию к действиям против слабых и изолированных стран и областей: Саара, Рейнских государств, Австрии, Чехословакии, Прибалтийских государств, Польши и т.д. Мне казалось, что таким образом мы отдаляем от союза с нами Россию, а также даем Италии понять, что при любых обстоятельствах мы не собираемся пресекать ее злонамеренных действий. И наконец, с моральной точки зрения мне представлялось пагубным убеждать страну в том, что в случае войны участие Франции сведется к тому, чтобы драться как можно меньше».

Де Голль был поэтом в описании новых возможностей, которые дает армиям моторизация: «…мотор, с помощью которого можно перевозить все, что угодно, куда угодно, с любой скоростью и на любое расстояние… мотор, который при наличии броневой защиты обладает такой огневой мощью и ударной силой, что темп боя совпадает со скоростью передвижения боевых машин».

И тот же Шарль де Голль скрупулезно описывает этапы, по которым Гитлер шел к власти над Европой:

«Уже в октябре 1933 он порвал с Лигой Наций и произвольно предоставил себе полную свободу действий в области вооружений. В 1934–1935 Германия предприняла огромные усилия в области производства оружия и укомплектования своих вооруженных сил. Национал-социалистический режим открыто заявлял о своем намерении разорвать Версальский договор и завоевать „жизненное пространство“ для великой Германии. Осуществление такой политики требовало мощной, ударной армии, и Гитлер, разумеется, готовил всеобщую мобилизацию. Вскоре после прихода к власти он ввел трудовую повинность, а затем всеобщую воинскую повинность. Ему нужна была сильная армия вторжения, чтобы разрубить гордиевы узлы в Майнце, Вене, Праге, Варшаве и одним ударом вонзить германский меч в сердце Франции.