Генри Денкер - Создатель звезд

• Название: Создатель звезд
• Автор: Генри Денкер
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-275-X

Литературная карьера известного американского писателя Генри Денкера начиналась на Бродвее и в Голливуде. Он — автор киносценариев и пьес для театра и телевидения.

Голливудский актер Джеф Джефферсон познал известность, славу, любовь. И его единственная цель — удержать успех любой ценой. Но он не мог предполагать, что его будущее в руках могущественного человека, который и определит дальнейшую судьбу голливудской звезды…

Сердца читателей, несомненно, затронет и любовная драма Джефа Джефферсона — актера и политика.

---

Джеф снова начал просматривать карточки. Там были ответы на все вопросы, которые задавали ему в Сакраменто, включая такой: «Что делаете здесь вы, порядочный либерал?»

Он задержался на этом ответе. Прочитал отпечатанный мелким шрифтом текст:

«Я был не только порядочным либералом, я был человеком с обливающимся кровью сердцем. Да, я познал опасности, которые мы должны предотвратить. Этот опыт обошелся мне недешево. Это — одна из причин, по которой я нахожусь здесь».

— Это «обливающееся кровью сердце», — сказал Джеф. — Обязательно использовать такой оборот?

— В те дни вы не были коммунистом, да? — резко спросил Крейг.

— Нет, конечно!

— Однако они использовали вас. Чтобы защитить многих невинных актеров и писателей, вам пришлось также прикрыть нескольких коммунистов. Нет смысла отрицать это. Этот факт известен всем слишком давно. Поэтому прежде чем вас обвинят в излишнем сострадании бедным, сами назовите себя человеком с обливающимся кровью сердцем. Когда кандидат признается в какой-нибудь своей слабости, избиратели чувствуют, что они имеют дело с честным человеком. Поэтому вы сами поднимете этот вопрос. Обезоружьте их! Не дайте им шанса обвинить вас. Еще есть вопросы?

Джеф просмотрел оставшиеся карточки, прочитал каждый вопрос, каждый ответ.

— Что это, черт возьми? — спросил Джеф. — Две карточки с одним и тем же вопросом. Но ответы совершенно противоположные.

— Какой это вопрос? — сказал Крейг, прекрасно знавший это.

— Вы — кандидат на государственную должность?

— О да, есть такой вопрос.

— На первой карточке — отрицательный ответ. Но на второй написано: «Я говорил раньше, что если настанет время, когда люди этого штата захотят иметь политика-гражданина, у меня не останется иного выбора, как стать кандидатом. Думаю, это время пришло».

Крейг посмотрел на Джефа сквозь свои толстые очки, мобилизовав всю свою серьезность.

— Я никогда не даю человеку совет, как ему лучше распорядиться своей жизнью. Но, как я уже говорил, Джеф, — по-моему, вы не сознаете, какое воздействие вы оказываете на людей.

В последние годы вы обрели новый статус в их глазах. Статус, который вы никогда не имели прежде, будучи только кинозвездой. В последние месяцы несколько произнесенных вами речей сделали вас важной фигурой. Люди смотрят на вас. Они доверяют вам. Верят вам.

Вы думаете, что вами восхищаются как актером. Нет! Это восхищение человеком. Публика — это невинная девушка. Будучи порядочным человеком, вы можете играть ее чувствами. Раньше или позже вам придется заявить о своих намерениях. Удовлетворить запросы общественности. Это ваш гражданский долг. Никто не подскажет вам, что надо сказать. Вы сами должны решить это. Вы можете уйти. Можете сказать, что никогда не были кандидатом на государственную должность и не собираетесь им становиться. И можете сказать, что вы — кандидат. Нельзя лишь слишком долго уходить от ответа. Это нечестно по отношению к людям.

Поэтому здесь два ответа на этот вопрос. Выбор за вами. Я лишь предлагаю слова.

Джеф не дал немедленного ответа, но Крейг понял, что он добился своего, когда Джеф сказал:

— Я… я подумаю об этом. Поговорю с Клер.

Крейг знал, что скоро он получит ответ.

4

Вечером того дня, когда Джефу предстояло выступить со следующей речью, на стадионе колледжа «Глендора» было сыро и прохладно. Уолтер Крейг стоял в центре футбольного поля на пустом помосте, украшенном белыми, красными и синими гирляндами. Он посмотрел по сторонам. Люди начали проходить в ворота, расположенные в обоих концах стадиона. Они поднимались на трибуны, вытирали деревянные скамейки и садились.

Проклятые влажные калифорнийские вечера, сказал себе Крейг. Даже в апреле здесь бывают дожди. Сверху на поле сквозь туман падал свет прожекторов.

Сукин сын, подумал Крейг, почему он не согласился выступить в закрытой аудитории? Конечно, зал вместил бы только полторы тысячи зрителей; там не нашлось бы места для оркестра. Никто не мог сказать, сколько людей придут сюда. Явно меньше пяти тысяч, необходимых для заполнения стадиона.

Нервничая, Крейг забрался на платформу, которую соорудили за его счет для размещения телекамер. Он поздоровался с техниками и тотчас увидел, что если на трибунах останутся пустые места, телезрители это заметят. Просьба не показывать трибуны дала бы обратный эффект. Он уговорил телекомпании прислать сюда операторов, обещав, что «будет сделано заявление большого значения».

Помимо непогоды событие обещало пройти успешно. Время было выбрано правильно. Колледж «Глендора» избрал Джефа «Гражданином года». Крейг бросил взгляд на трибуны. Они заполнялись, хотя и медленно. Люди прибывали в плащах, с зонтиками. Возможно, все пройдет неплохо, несмотря на его опасения.

Дойдя до автостоянки, Крейг увидел подъезжающий огромный автобус. Он с ужасом заметил, что «дворники» были включены. Значит, где-то поблизости шел дождь. Водитель просто не успел выключить стеклоочистители. Крейг направился к автобусу, из которого начали выходить репортеры. Здороваясь с ними, он почувствовал, что бар и буфет, организованные им в автобусе, сделали свое дело. И весьма неплохо, отметил Крейг.

К счастью, трибуны заполнялись. Все пришедшие надежно защитили себя от дождя. Похоже, они не сбегут до конца церемонии. Если только не начнется ливень. Крейг поискал директора колледжа, чтобы поторопить его. Он надеялся, что представление Джефа и его речь закончатся до того времени, когда все промокнут до нитки.

Появился оркестр. Прежде чем музыканты уселись, директор объявил, что сейчас будет исполнен Государственный гимн. Свет прожекторов ослаб. Два луча фокусировались на флагштоке, стоящем в конце поля. Там висел мокрый, тяжелый флаг. Он выглядел отнюдь не вдохновляюще.

Когда гимн закончился, директор попросил местного священника прочитать молитву. Соблазненный присутствием телекамер и самой многочисленной аудиторией, к которой ему доводилось обращаться, священник прочитал не только молитву, но и проповедь. Крейг заметил, что красная и синяя краски на флаге потекли, пачкая белую ткань.

Наконец директор объявил главное событие вечера. Под звуки марша Джефа вывели из-под трибун к помосту. Он поднялся по ступеням; директор, президент педагогического совета и президент выпускного курса поприветствовали гостя.

Джеф и другие люди, находившиеся на помосте, стояли, пока звучали слова представления. Джеф старался выглядеть заинтересованным, но он чувствовал, как увлажняется воротничок его рубашки. Он спрашивал себя — когда же этот парень замолчит?

Он уже перестал слушать, когда внезапно ему сунули в руки тяжелый диск.

Перед началом речи его охватила паника. Подобный страх он испытывал перед важнейшими событиями его жизни, первой киносъемкой, первой главной ролью, первой игрой в прямом телеэфире. В эти мгновения он думал: «Господи, я не справлюсь!»

Он слышал аплодисменты и крики. Они обрушились на него, но страх не позволял Джефу насладиться ими. Только живший внутри него актер помог ему пережить этот момент.

Если есть публика, актер играет. Если на него смотрит камера, он берет себя в руки. Импровизирует. Полагается на свой инстинкт. Делает все что угодно, чтобы спектакль продолжался. Им руководит стремление выжить, преодолеть страх.

Овации начали стихать. Это был сигнал опасности. Нельзя допускать случайные паузы. Если не можешь говорить, улыбайся. Джеф отрегулировал высоту микрофонной стойки, давая понять, что он собирается начать речь. Он поднял руки, прося тишины и внимания. Как он и предполагал, аплодисменты лишь усилились. Затем, как бы выражая публике благодарность за то, что она собралась здесь в этот мокрый, ненастный вечер ради встречи с ним, Джеф поднял воротник пиджака. Этим жестом он разделил с аудиторией дискомфорт, который она испытывала.

Над трибунами пронесся сочувственный смех. Джеф заставил их реагировать. Это ободрило его. Страх начал рассеиваться.

Хотя поступок Джефа был преднамеренным, его полный эффект оказался неожиданным. Поднятый воротник скрыл его рубашку. Теперь Джеф приобрел внешнее сходство со священником. Этот облик заставил людей притихнуть и создал напряженную атмосферу ожидания.

Теперь он мог начать. Должен был начать.

Прожектора освещали его влажное, блестящее лицо. Джеф заговорил. Он не сообщал ничего нового и важного, но одинокая фигурка, неколебимо стоящая под дождем, воодушевила толпу. Джеф, в свою очередь, испытал ощущение своей возрастающей силы. Даже Уолтер Крейг, раздосадованный непогодой, понял, что он присутствует при впечатляющем, магическом действе.

Речь была посвящена молодой Америке. Вызовам, на которые ей предстояло ответить. Возможностям, которые будут предоставлены ей, если родители уберегут американский образ жизни. Дойдя до фразы «они — наше будущее», он повернулся к сидевшему перед ним оркестру. Костюмы музыкантов промокли, со шляп капала вода. Но Джеф сохранял предельную серьезность. Он превратил свой страх в силу и наслаждался ею.