Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин

• Название: Энгус: первый воин
• Автор: Орландо Паис Фильо
• Издательство: Феникс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-222-09721-8

«Энгус» — это масштабная историко-религиозная эпопея, в центре которой — борьба Добра и Зла. Она повествует об удивительных приключениях и подвигах представителей шотландского клана МакЛахланов, которые разворачиваются на фоне реальных исторических событий, раз и навсегда изменивших ход человеческой истории. Сага начинается в четвёртом веке с пророчества Кельтского Друида. В предсказании говорится о приходе Великого Зла, которое, завоевав всю планету, станет безжалостно править на Земле. Начнётся эра рабства, смерти и разрушения. Чтобы защитить мир от Зла, друиды создают могущественное оружие, наделённое магической силой, — меч, выкованный из гвоздей, вбитых в плоть Христа и покрытых его бессмертной кровью, меч, пропитанный волей Божьей. Этот меч передается из поколения в поколение в ожидании воина, достойного великой миссии. Воин и его клан должны стать не просто хранителями меча, но и воспитать в себе Семь Добродетелей, которые являются основой христианской религии. Только тогда меч проявит свою магическую силу в решающей битве со Злом.

---

На следующее утро меня разбудил тревожный перезвон колоколов. Это начиналась особая церемония панихиды.

— Короля Эдмунда больше нет! — кричали вокруг монахи. — Самый славный король в восточной Англии жестоко убит разбойниками-язычниками! Англия пала!

Я видел, что монахи опечалены, словно дети, которые потеряли близкого родственника. Церемония оказалась длинной и очень грустной, и поскольку я, не зная этого короля, не разделял чувств остальных, то пошел прогуляться в лесах вокруг монастыря. Потом мы все вместе позавтракали, но даже и во время трапезы все молились об умершем короле.

Ко мне подошел Ненниус, и я увидел, что глаза его заплаканы.

— Вот и еще одна колоссальная потеря для христиан на этом благословенном острове. И произошло это в 870 году от рождества Господа нашего. Король Эдмунд, король восточных англов… Злобные язычники превратили в пустыню королевство восточных англов… Господи, кто же защитит теперь нас от этих варваров? — прошептал он и положил руку себе на лоб. Я видел, как он удручен. Затем рука его упала и безжизненно повисла вдоль тела.

Потом он рассказал мне, что король отказался выплатить завоевателям тяжелую дань, которой можно было купить мир, и тогда язычники напали на него с нечеловеческой яростью и разрушили все вокруг. Эдмунд, благородный король, известный своей верой и справедливостью, нашел не подобающую его положению смерть. Язычники превратили его тело в мишень и пустили в него тучи стрел. Говорили еще, что вскоре появился черный волк, и как только голова короля была отделена от тела, схватил ее и убежал. Это привело язычников в некоторое замешательство.

Я же думал, что они просто устроили несчастному Эдмунду «кровавого орла». Если это были Хальфдан и Айвар, то они уж не упустили возможности так поиздеваться над беззащитным пленником. Но я ничего не рассказал монаху, поскольку не хотел расстраивать его еще больше.

Мы шли какое-то время в молчании. День воистину был очень печален. Даже ветер, казалось, рыдал и оплакивал короля, шелестя ветвями.

— Тебе нужно узнать еще немало важных вещей, Энгус, и я, несмотря ни на что, не должен останавливаться в твоем обучении, — вдруг торжественно произнес аббат.

— Благодарю вас за то терпение, которое так нужно вам для этих наставлений, добрый аббат. С тех пор, как я оказался в вашей обители, я не вижу вокруг ничего, кроме любви и преданности. А я делаю так мало, чтобы отблагодарить вас.

Не обратив внимания на мои слова, Ненниус вновь заговорил о своем:

— Сегодня я собираюсь поведать тебе о добродетели, которая является нашей матерью. Она мудра настолько, что всегда сама знает, где и когда ее применить. Я говорю о доброте. Доброта всегда должна быть нашим первым намерением по отношению к другим людям. Как часто, попадая в беду, мы нуждаемся в доброте со стороны других! А ведь она состоит и в том, чтобы дать кров и пищу путешествующему и нуждающемуся, и в том, чтобы вылечить больного, перевязать раны, но в то же время и в том, чтобы быть непримиримым, хотя и мягким, к неверующим. Нет числа ее формам, и тебе еще предстоит это узнать, Энгус. Доброта порой является нам и в виде неописуемой внутренней радости!

Пожалуй, никто лучше меня не мог оценить важности этой добродетели. Если я сейчас был жив и слушал спокойные молитвы своего учителя, то этому был обязан именно доброте и только доброте — его личной доброте и доброте всех остальных монахов обители. Именно она вернула меня к физической жизни и теперь открывала двери моему духовному возрождению.

— Но, сын мой, — обратился ко мне Ненниус, — доброта существует только как истинное намерение человека любить Бога, себя и своих близких. И в ее победе ты исправишь свои ошибки и преумножишь свои добродетели. Сын мой, знай, что доброта и по отношению к тебе была проявлена лишь как намерение любить Бога. И ты, полюбив своих товарищей, тоже обретаешь любовь, справедливость, чистоту и надежду. Справедливость — ибо, когда ты практикуешь доброту, тебе даются товарищи; надежду — ибо, совершая благожелательное, ты вознаграждаешься; чистоту — потому что ты знаешь, что заслужил славу. И ты веришь в надежду — потому что она дана тебе заслуженно.

— Значит, и у грешника есть возможность быть принятым Богом? — спросил я, думая о своем собственном положении.

— Не смущай грешника грехом, — ответил Ненниус. — Люби и помогай грешнику, ненавидь и отрекайся от греха, ибо Господь любит Своих детей отцовской любовью и желает подлинной красоты их душам. Трудности мира смягчаются в милости Божией, так что никто не потеряет себя даже во грехе. Противоположностью же доброте, Энгус, является скаредность — королева бедных и голодающих. В том, чтобы быть богатым, нет радости, ибо богатый будет видеть вокруг лишь нищету, и некуда ему спрятаться от печали, окружающей его, даже если он покроет себя броней роскоши и наслаждений.

Тут мы сели передохнуть. И тогда в первый раз я увидел, как молится старый аббат. И хотя я не знал слов молитв, мне казалось, что я молюсь вместе с ним в своем молчании и уважении. Я вспомнил вдруг старого Браги, который тоже был очень добрым и хорошим человеком, но теперь я потихоньку начал понимать разницу между тем, кого называют язычниками и неязычниками. Все, что я слышал, пока монахи выхаживали меня, научило меня видеть глубину и серьезность тех святых людей, которых мы убивали в таких количествах. Сколько таких Ненниусов мы уничтожили, сколько перестало существовать мыслей и слов, которые могли бы обогатить и улучшить человеческий мир! Из-за презренного серебра и золота мы уничтожали мудрость человеческую, которая теперь уже не сможет действовать во благо жизни и царства Божия. В ярости нашей воли мы погубили целый мир. И вина за это лежит и на мне, который, зная о злой воле таких людей, как Айвар и Хальфдан, не положил конец их злодеяниям. Правда, как бы я мог это сделать?

После молитв я удалился к себе в келью и заснул крепким сном. Мне снилось, что я иду под парусом в далекие страны. Я был ярлом, унаследовавшим после Айвара власть над всей его могучей империей, и продолжал пускаться в опасные предприятия, чтобы еще более увеличить свои территории. И эти желания были готовы поглотить меня. Я пересекал моря, стоя на носу собственного драккара, и это очень радовало мое сердце. Но, когда я проснулся, то обрадовался еще больше, обнаружив себя не среди давно не виденных мною людей-воинов, а среди монахов. Люди, действующие лишь по злой воле, движимые лишь ненавистью и жадностью, бесчестят своих товарищей…

Я потянулся, и мне в ноздри ударил благоухающий на весь монастырь приятный запах пирога со сливами и черникой, который так хорошо готовил брат Эфрон. Этот огромный круглый пирог всем очень нравился. Да и как он мог не нравиться — столь восхитительный и вкусный! Эфрон сказал, что это его подарок нам и что ему очень нравится готовить. И еще он заявил, что сам напишет рецепт, чтобы каждый, при желании, мог испечь такой пирог и снова порадовать всех. И еще он сказал, что испек этот пирог по какому-то вдохновению. В ответ на эти слова Ненниус рассмеялся, словно ребенок.

— Великое вдохновение, Эфрон! Божественное! — смеялся он, поглощая пирог с явным удовольствием.

Соблазнительный запах лакомства произвел маленькое чудо: он заставил подняться с постели брата Грегориуса. Тот со смаком съел свою порцию и обратился к Эфрону со следующими словами:

— Брат Эфрон! Да будет благословен твой пирог!

И все же, несмотря на энтузиазм, было видно, что брат Грегориус очень смущен своей слабостью. Он не мог даже подниматься к заутрене. Однако Ненниус относился к этому весьма мягко, ибо Грегориус умел так писать манускрипты и рисовать книги, как ни один другой монах. И делал он это все ночи напролет. Ненниус говорил: «Я прощаю брату Грегориусу его нарушения строгой монастырской дисциплины, прежде всего потому, что, возможно, Бог создал его ночью, как создает, например, волков. А кто я такой, чтобы вмешиваться в Божественное творение?» — спрашивал себя при этом аббат. Таков был Ненниус, человек необычайной доброты, которая была мудрее формальностей, и необычайного ума, способного брать от каждого самое лучшее из всего, что только тот мог предложить.

Днем он снова позвал меня продолжить учение.

— Пойдем же дальше, Энгус. Сегодня мы поговорим о добродетели, которая называется благоразумием. Благоразумие — это четвертая наша добродетель. Благоразумие должно распоряжаться тобой даже в сражении, поскольку тебе предстоит сражаться не только с самим собой, но и с этими разбойниками-язычниками за то, чтобы они окончательно не уничтожили христианство. Благоразумие необходимо даже в моменты крайнего упорства, а когда ты побеждаешь, оно нужно, чтобы стать настоящим победителем. Раздор и разлад — чувства, противоположные этой добродетели, и именно они и ослабили королевство бретонцев, постоянно враждовавших между собою, всегда соперничавших во всем. В свое время ты узнаешь об этом больше, Энгус; я расскажу тебе об ошибках бретонского народа более подробно, как и о том, из-за каких именно ошибок он стал столь легкой добычей для врага.