Дмитрий Винтер - Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав!

• Название: Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав!
• Автор: Дмитрий Винтер
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0424-5

Новая книга от автора бестселлера «Виктор Суворов прав! Сталин проиграл Вторую Мировую войну!». Самое неожиданное подтверждение суворовских открытий — из уст главного сталинского палача, со страниц недавно опубликованных дневников Л. П. Берии! Дмитрий Винтер обращает эту исповедь мясника против самих кремлевских людоедов. Оказывается, дневники Берии доказывают правоту Виктора Суворова! Сам того не желая, сталинский нарком подтверждает гипотезы историков-«резунистов» и проговаривается о тайных планах Вождя по завоеванию Европы и подлинных причинах катастрофического разгрома Красной Армии в 1941 году! Не верите? Читайте эту сенсационную книгу!

---

С. Кремлев категорически опровергает мнение о том, что к концу жизни Сталина Берия утратил его доверие, мотивируя это опровержение, например, тем, что в 1952 г. Сталин командировал именно Лаврентия Павловича разбирать положение дел в грузинском партийном руководстве (3. С. 139), хотя, с другой стороны, признает, что Берия обижался, что Сталин видел на посту первого заместителя главы правительства не его (З. С.144).

Что же, целесообразно поэтому для начала, руководствуясь сталинским же принципом «факты — упрямая вещь», разобрать нюансы грузинского дела.

Итак, в январе 1949 г. состоялся XIV съезд КП(б) Грузии. По этому поводу в центральном печатном органе грузинских коммунистов сообщалось, что у грузинского народа — «два отца: Сталин и Берия». Но этого мало: когда дошла очередь до избрания почетных глав ЦК республиканской компартии, то Берия был избран единогласно, а вот что касается Сталина, то были если не проголосовавшие «против», то как минимум «воздержавшиеся».

«Правда» от 30 января 1949 г. отреагировала на этот демарш весьма жестко, хотя и завуалированно: рядом были помещены отчеты о съездах компартий Грузии и Азербайджана. Применительно к первому сообщалось просто, что Сталин и Берия «избраны» почетными председателями ЦК без указания нюансов, тогда как про азербайджанский партийный форум говорилось, что Сталин избран «единогласно». Это воспринималось как скрытый выговор Берия.

Вообще, в это время Сталин сильно «охладел» к грузинам. Сыграл свою роль, вероятно, и этот «демарш», но отнюдь не один только «культ личности Берия» был причиной недовольства Вождя. Так, очень недоволен он остался выступлением грузинского поэта Мдивани на своем 70-летии 21 декабря 1949 г.: когда поэт (сама фамилия которого не понравилась Вождю, поскольку напоминала о репрессированном в 1937 г. старом большевике Буду Мдивани) пожелал «отцу народов» жить «так долго, как живут на Кавказе — сто лет», Сталин недовольно спросил: «Зачем такие ограничения?» Мдивани со временем (достаточно быстро) исправился и в следующий раз написал: «На радость нам, на страх врагам — Живи, Отец, всегда!.»[235] Но неприятный осадок, как говорится, остался…

Неудивительно, что для проведения партийной чистки в Грузии Сталин направил туда не Берия, а С. Д. Игнатьева (сменившего летом 1951 г. на посту главы МГБ арестованного B.C. Абакумова)[236]. В результате чистки было, как сообщила «Правда» 30 января 1953 г., арестовано 427 секретарей обкомов, горкомов и райкомов. Для справки: на 1972 г. в Грузии имелось всего 67 районов и 51 город[237]; если мы прибавим к этой цифре руководителей парторганизаций Абхазии, Южной Осетии и Аджарии, а также нескольких секретарей обкомов (при Сталине в составе Грузии было несколько областей, позднее упраздненных), то все равно до цифры 427 не дотянем. Из этого следует, что если не все, то очень многие партийные лидеры были сменены неоднократно, как было и в 1937–1938 гг., когда зачастую многие обкомы, райкомы и т. д. несколько раз полностью сменялись. Так что мы можем согласиться с точкой зрения А. Г. Авторханова, что грузинская чистка 1951–1952 гг. по масштабам превосходила Большой Террор. Ну или, по крайней мере, не уступала ему…

Далее, как и в годы Большого Террора, в Грузии была создана чрезвычайная тройка в составе Первого секретаря ЦК Мгеладзе, министра государственной безопасности Рухадзе и главного прокурора; этот орган получил право приговаривать к тюремному заключению до 20 лет и даже к расстрелу.

Результатом чистки стало то, что на следующем, XV республиканском партийном съезде Берия не только не восхвалялся, но его имя было просто табу. Интересно и то, что, когда Сталин умер (или даже до того, сразу после начала его болезни), в Тбилиси прибыли люди Берия во главе с В. Деканозовым, которые арестовали руководство республики и выпустили из тюрем уцелевших жертв чистки[238].

И кто-то еще будет говорить о том, что Берия сохранял прежнее доверие Сталина? Однако для того, чтобы понять, какая судьба ждала Лаврентия Павловича в не очень далеком будущем, еще целесообразнее вспомнить прошлое, точнее, предшествующую эпоху «великих концептуальных перемен» — смену у руководства страны «ленинской гвардии» сталинской номенклатурой в годы Большого Террора — в масштабах не отдельно взятой Грузинской ССР, но всей страны.

Вообще, это был долгий процесс. Сначала на смену взявшей власть в стране консорции «профессиональных революционеров» по многочисленным наборам (особо тут надо отметить «ленинский», а фактически «сталинский» — ибо Сталин ведал уже тогда подбором кадров — призыв в партию в 1924 г.). Постепенно эти выдвиженцы — основа будущей «номенклатуры» — занимали все больше руководящих должностей. Однако «профессиональным революционерам» (они же «ленинская гвардия») до естественного ухода оставалось еще лет 10–15. Чтобы ускорить этот процесс, и был устроен Большой Террор с объявлением большей части «ленинской гвардии» «врагами народа»[239]. Так выглядела предыдущая «концептуальная перемена».

Внешним отражением этой перемены стали московские процессы 1936–1938 гг. над руководящими деятелями из «ленинской гвардии». Так вот, разве не Ягода организовал первый из трех московских процессов (Зиновьева — Каменева), что не помешало ему самому быть осужденным и расстрелянным на третьем (Бухарина и К0)?

А участие Берия в «тройке» (Берия — Маленков — Булганин), которая, по Кремлеву, и была создана 26 января 1953 г. Сталиным для осуществления тех самых концептуальных перемен (подробнее о ней чуть ниже), тоже говорит о многом. Разве после отстранения Ягоды с поста руководителя НКВД (30 сентября 1936 г.) не Ежов стал вторым человеком после Сталина в процессе «концептуальных перемен» 1936–1938 гг.? И что, уберегло это Ежова от участи его жертв? (Кстати, о «новом классе номенклатуры» — Кремлев называет автора этой концепции М. Джиласа «будущим выдающимся ренегатом» (3. С. 57).

И еще. В постановлении Политбюро по Менгрельскому делу было сказано, что «группа Барамия позорит и пачкает доброе имя менгрельских работников и порождает недоверие к ним, которого они не заслуживают». Это постановление упоминает и сам Лаврентий Павлович в дневниковой записи от 6 ноября 1951 г. (3. С. 137). Вроде бы прямая и однозначная «отмазка» для Лаврентия Павловича — тоже менгрела. А знаменитая сталинская фраза «ищите большого менгрела» пока документально не подтверждена, поэтому мы на нее ссылаться не будем.

Но ведь, если говорить о том, что, скажем, «группа Барамия позорит и пачкает доброе имя менгрельских работников и порождает недоверие к ним, которого они не заслуживают (выделено мною. — ДВ.)», то ведь, например, и про Бухарина до поры до времени говорилось, что «оснований для привлечения к ответственности не найдено» (сентябрь 1936 г., вскоре после того, как первые показания на Бухарина дани Зиновьев и Каменев)[240]. И что потом с Бухариным стало?

Так что и судьба Берия была, мягко говоря, весьма туманна. Кстати, вот еще одно совпадение: как и при Ежове, встал вопрос об объединении МВД и МГБ; реально это, правда, было сделано (и главой МВД назначен Берия) только 5 марта, когда Сталин не то уже умер, не то доживал последние часы (3. С. 212), но замышлялось-то при нем! По крайней мере, С. Кремлев предполагает, что 2 марта на несостоявшемся заседании «тройки» планировалось смещение С. Игнатьева с поста главы МГБ и объединение МГБ и МВД с назначением главой этого суперминистерства именно Лаврентия Павловича (3. С. 195).

Но ведь вспомним: падение Ежова началось с того, что он слишком много забрал власти, когда даже армейскую разведку (после казни ее шефа Берзина) себе подчинил (конец июля 1938 г.). Сталин испугался — слишком много власти (главное, всю разведывательную информацию) Ежов под себя подгреб. Ну, и начал осторожно, но быстро и неотвратимо отводить Ежова от власти, пока совсем не ликвидировал[241]. Так что хотя бы поэтому Берию должно было насторожить предложение «вождя народов» подчинить себе и МВД, и МГБ.

А дочь Сталина Светлана, которая очень не любила Берия и сплошь и рядом старалась переписать на него многие преступления отца, констатирует, что Берия пользовался огромным доверием Вождя. Но — не до конца его жизни… В последние годы и она заметила: отец к Лаврентию Павловичу, мягко говоря, охладел. Так, в 1951 или 1952 г., когда она как-то осталась ночевать у жены Лаврентия Павловича, то под утро ей позвонил отец и, обругав ее нецензурно (что для спокойного и сдержанного Сталина было очень необычно, а уж по отношению к дочери — пожалуй, единственному на земле человеку, которого Сталин по-настоящему любил, — просто неслыханно!), прокричал: «Сейчас же езжай домой! Я Берия не доверяю!»[242] Впрочем, Светлана могла что-то и перепутать — едва ли Сталин стал бы так «палиться», показывая Берия свое отношение к нему… Или к старости ум и хитрость стали изменять Вождю?