Жак Лe Гофф - Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии

• Название: Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии
• Автор: Жак Лe Гофф
• Издательство: ЕВРАЗИЯ
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91852-029-1

Мы представляем отечественному читателю историко-антропологическое исследование Жака Ле Гоффа, посвященное роли денег в средневековье. Автор фокусирует свое внимание на двух аспектах: Первый — это собственно деньги, почти исключительно представленные в ту эпоху в виде монеты (или вернее монет), равно как и все с ними связанное: чеканка, история монетных дворов и видов монет, денежное обращение, становление государственных налоговых систем, появление финансового учета. Второй — это отношение к деньгам: стремление к обладанию ими. к их использованию. Легитимацию и оправдание чему находили как люди, так и государства не смотря на то, какие условия к тому предъявлял доминирующий идеологический институт средневековья — христианская церковь. Деньги не случайно выбраны Жаком Ле Гоффом в качестве предмета исследования: отношение к деньгам выявляет фундаментальное различие менталитетов современного европейского человека и человека средневековья. На примере изменения отношения к богатству, выраженному в денежной форме, автор прослеживает, как в рамках средневекового общества постепенно формируется новое отношение к деньгам, приводящее впоследствии к становлению духа капитализма, столь характерного для современной европейской цивилизации.

---

Вот переводной вексель из архивов Франческо ди Марко Датини из Прато:

Во имя Бога, 18 декабря 1399 г., вы заплатите в надлежащий срок по этому первому письму Бруначо ди Гвидо и К0... CCCCLXXII ливра X су в Барселоне, каковые 472 ливра 10 су, то есть 900 экю стоимостью 10 су 6 денье каждое, были выплачены мне здесь Риккардо дель’Альберти и К°. Заплатите в правильной и надлежащей форме и внесите в мой счет. Храни вас Бог.

Гвильельмо Барбери Привет из Брюгге.

Другой рукой:

Акцептовано 12 января 1399 года. [1400]

На обратной стороне:

Франческо ди Марко и К0, в Барселоне

Первое [письмо].

Речь идет о тратте, которую оплатил в Барселоне «плательщик» — отделение фирмы Датини в Барселоне — «векселедержателю» — фирме Бруначо ди Гвидо, также в Барселоне, — по поручению «векселедателя» или «получателя» — Гвильельмо Барбери, итальянского купца в Брюгге, — которому «кредитор» — дом Риккардо дель’Альберти в Брюгге — выплатил 900 экю стоимостью по 10 су 6 денье за экю.

Гвильельмо Барбери, экспортер фламандских сукон, поддерживающий постоянные связи с Каталонией, получил денежную ссуду во фландрских экю от брюггского филиала банка Альберти, могущественных флорентийских купцов-банкиров. Предвосхищая продажу товаров, которые он отправил своему корреспонденту в Барселоне, дому Датини, он на этот дом перевел вексель, по которому следовало в Барселоне выплатить деньги тамошнему корреспонденту банка Альберти — дому Бруначо ди Гвидо и К˚... Произошли кредитная операция и обменная операция. Эта оплата была произведена в Барселоне 11 февраля 1400 г., через тридцать дней после ее акцептации 12 января 1400 г. Такая задержка и составляла «надлежащий срок», менявшийся в зависимости от места, — в отношениях между Брюгге и Барселоной он равнялся тридцати дням, — позволявшим проверить подлинность переводного векселя и при необходимости раздобыть деньги.

Таким образом, переводной вексель отвечал четырем вероятным желаниям купца, предлагая ему четыре возможности:

1) способ оплаты торговой операции;

2) способ передачи фондов в место, где используется другая монета;

3) источник кредита;

4) финансовую прибыль за счет игры на различиях и колебаниях обмена в разных местах в тех рамках, которые были определены выше. Действительно, помимо торговых операций между двумя, а чаще тремя местами могла идти торговля переводными векселями. Этот рынок векселей, очень оживленный в XIV и XV вв., давал возможность для широких спекуляций[58].

Зато непохоже, чтобы средневековым купцам была известна практика индоссамента и дисконта, датируемых только XVI веком. У ганзейцев в конце средних веков встречалось очень примитивное долговое обязательство — простое платежное поручение.

Несколько медиевистов вступило в дебаты о понятии риска. Я уже упоминал книгу, которая была ему посвящена, и отмечал, что не разделяю негативных воззрений Алена Герро, даже если в представлении средневековых людей то, что мы называем деньгами, не было столь явно, как сегодня, связано с современными понятиями риска, угрозы или опасности. Похоже, что прогнозы, которые требуют оценивать риск, с XIII в. интересовали деловую среду в определенных местах христианского мира, где могли ворочать большими капиталами, в частности в Венеции. Во всяком случае, соответствующие соображения и обычаи, особенно когда речь шла об угрозе в море, средоточии всех опасностей для людей средневековья, вызвали к жизни договоры, носившие в XIII в. название securitas (безопасность), предшествовавшие контрактам, которые в XIV и XV вв. заключались все чаще и стали настоящими договорами страхования. Да позволят мне процитировать текст, уже предлагавшийся мной в более раннем исследовании[59]. В реестре, на титульном листе которого написано: «Вот реестр Франческо ди Прато и К°, имеющих резиденцию в Пизе, в каковом мы запишем все договоры страхования, которые составим для других; да поможет нам Бог получить от этого прибыль и да избавит нас от опасностей», в записи за 3 августа 1384 г. можно прочесть:

Мы страхуем для Бальдо Ридольфи и К0 на 100 золотых флоринов шерсть, погруженную на судно Бартоломео Витале, каковое следует с Полуострова в Порто Пизано.

Из этих 100 флоринов, на которые мы страхуем от всякого риска, мы получаем 4 золотых флорина наличными, о чем свидетельствует акт, составленный рукой Герардо д’Ормаумо, каковой мы контрассигнуем.

Ниже помечено, что «означенное судно благополучно прибыло в Порто Пизано 4 августа 1384 г., и мы сняли с себя оные обязательства». Тем не менее точные и официальные документы возникли из этого понятия риска и его связи с прогнозами только по окончании средневековья, по мере медленного развития капитализма.

От заимодавца к банкиру

Использование денег привело прежде всего к быстрому развитию счетоводства — как его методов, так и обильной писанины, которую оно породило. Крупные купцы и торговые компании вели множество специальных бухгалтерских книг, в частности «секретную книгу», уже упомянутую выше, где содержался документ об основании общества, были записаны суммы капиталов каждого из компаньонов, вложенные в дело, данные, позволявшие в любой момент оценить место этих компаньонов в коммерческом обществе, распределение прибылей и потерь. Однако не следует полагать, что бухгалтерия, которую уже применяли с известным мастерством, свидетельствует о большой роли, какую в обществе играли деньги. Напротив, число денежных технологий в средние века было очень ограниченным — как в обществе, где их использовали, так и на уровне научного знания, которое могло бы их создавать. Конечно, крупные средневековые купцы разработали примечательную технику ведения торговых книг, отчасти использовали бухгалтерию двойной записи, о чем я говорил выше, но это были только островки или изолированные территории, за пределами которых средневековые люди в большинстве оставались крайне далеки от изощренных технологий обращения с тем, что мы понимаем сегодня под термином «деньги»[60]. В лучшем случае можно признать, что деньги, игравшие в средние века ограниченную роль, стимулировали развитие навыков составления и ведения деловых книг, а также расчетов для повседневных нужд.

Вот почему в тогдашнем деловом мире выделить сформировавшуюся категорию профессиональных банкиров stricto sensu [в строгом смысле слова] трудно. Резкие границы между такими специалистами по работе с деньгами, как ломбардцы — по преимуществу заимодавцы, менялы и собственно банкиры, существовали не всегда. Действительно, заем оставался, по меньшей мере в XIII и XIV в., специализацией ломбардцев. К несчастью, документация, относящаяся к этим займам, очень неполна. Однако можно для начала составить их списки для некоторых городов и некоторых периодов — например, сделанное Джулией Скарча издание Реестра 9-1 из Государственного архива Фрайбурга в Германии смогло показать, что в период 1355-1358 гг. к клиентам ломбардских заимодавцев принадлежали прежде всего представители высшего слоя средних классов. Действительно, наряду с бюргерами среди них можно найти рыцарей и знать[61]. Политика займов в Италии XIV и XV вв. была настолько развита, что в отношении целого ряда переводных векселей, выданных в Милане в 1445-1450 гг., можно почти уверенно утверждать, что фактически это были займы[62]. Точно так же как ломбардцы по экономическому и социальному уровню уступали крупным банкирам того времени, денежные воротилы XIV и XV вв. в большинстве оставались купцами и вели все операции, где использовались монеты. Между ними существовала иерархия, так что во Флоренции или в Брюгге говорили о banchi grossi [крупных банках (um.)]. Например, в Брюгге в XV в. у одного человека из тридцати пяти-сорока был счет у этих ломбардцев, но 80% их клиентов имели на расчетном балансе менее пятидесяти фламандских ливров.

Эти настоящие банкиры, насколько можно говорить об их существовании в то время, очень часто были коммерсантами, товарами для которых стали драгоценные металлы и монеты. Для них всё могло начаться с заключения договора о создании общества ради конкретной коммерческой операции, который иногда не просто возобновлялся, а приводил к образованию постоянного общества. Двумя типами коммерческих обществ, в формировании которых особо значительную роль сыграли венецианцы, были, как мы видели, компания и сухопутное товарищество.

В компании участники были тесно связаны между собой, и риск, надежды, потери и прибыли для них были общими. Сухопутное товарищество больше походило на комменду. Кредитор лишь страховал от риска потери, а барыши обычно делились пополам. Но статьи договора, как правило, отличались чрезвычайной гибкостью: доля вложенного капитала могла существенно варьироваться; сообщество обычно объединялось не на одно дело, одну поездку, а на определенный отрезок времени — чаще всего на один, два, три или четыре года. Наконец, между этими двумя основными типами, компанией и товариществом, существовали различные промежуточные типы, сочетавшие разные аспекты того и другого. Сложный характер этих обществ отражен в документах, к сожалению, слишком длинных, чтобы мы могли здесь привести их примеры.