Сергей Снегов - В полярной ночи

• Название: В полярной ночи
• Автор: Сергей Снегов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1960

Первые роман Сергея Снегова, рассказывающий о жизни и работе людей в Заполярье во время Вликой Отечественной войны. Впервые роман был опубликован в «Новом мире» 1957 году. Данный текст соответствует книжному изданию 1960 года. В 1965 году вышло второе, переработанное издание романа.

---

— Черт с тобой, — устало сказал Сильченко, — давай сюда полушубок и шапку.

Под плоскостями самолета проплывала дикая, однообразная земля — застывшая суша, застывшие озера, голые, сумрачные холмы. Сильченко закрыл глаза и проснулся лишь при посадке. Самолет подруливал к домику в два окна — это было здание временного вокзала на аэродроме в Ленинске. Сильченко выскочил из кабины, скинул полушубок и шапку с маской.

— Отдашь своему начальнику, — сказал он летчику.

Застывшая шинель была неприятно холодна. Из домика выскочил начальник аэродрома и пригласил зайти погреться. Сильченко отказался и направился к стоящему в поле грузовику. Около него, лежа на спине, возился шофер. К тому времени, как подошел Сильченко, шофер вылез, виртуозно выругался и, еще не закончив ругательства, вытянулся в струнку и откозырял. По всему было видно, что он парень бывалый и лихой.

— Ты меня знаешь? — спросил Сильченко.

— Знаю, товарищ полковник! — бойко ответил шофер.

— Что у тебя с машиной?

— Все в порядке, товарищ полковник. Зажигание отказало, еще кое-что — уже наладил.

— Куда едешь?

— В Ленинск. Привозил бочки с бензином.

— Придется тебе прихватить меня. Мою машину вызывать долго, меня не ждут. Свезешь на площадку медного и ТЭЦ.

— Какой может быть разговор! Прошу, товарищ полковник, в кабину. Доставлю быстрее легковой. Распишетесь потом у меня в путевке, чтобы завгар не лаялся, — и порядок!

— Ты, я вижу, себя в обиду не дашь и перед любым завом оправдаешься.

— Битый, товарищ полковник. Но и наш зав дока, литра бензина у него не изведешь — сам всю шоферскую науку прошел.

Шофер вывел машину на дорогу к Ленинску и дал газ. Сильченко заметил неизвестное ему строительство — рядом с опытным цехом возводилось кирпичное здание, вдвое большее, чем цех. Грузовик лихо промчался по Рудной улице и свернул в гору. У вахты медеплавильного завода сторож остановил машину и потребовал пропуск, но, узнав начальника комбината, отошел в сторону.

На площадке произошли значительные изменения — многие из них были Сильченко неясны. Людей было меньше, чем раньше, и они уже не бродили по всей территории строительства. Виднелось много новых зданий. На левом склоне холма, на участке, где предстояло сделать самую большую выемку грунта, стоял деревянный помост и на нем громоздилась какая-то закрытая брезентом машина, похожая на большой трансформатор. Прибавилось несколько железнодорожных линий — на одном километре пути грузовик четыре раза пересекал колею. Потом встретился состав — небольшой паровозик тянул семь платформ, груженных выше бортов землей. От земли поднимался пар. «Откуда столько незамерзшей земли?» — изумленно и радостно подумал Сильченко. Он высунулся из кабины, но впереди ничего не было видно, кроме гор и сжатой им долинки.

Грузовик круто завернул за выступ, и Сильченко понял, откуда берется незамерзшая земля. Они объехали холм и вдруг увидели что большая его часть уже вынута. На ровную площадку шли железнодорожные рельсы, два состава под парами грузились свежей землей, и машинисты свистели, подавая следующую платформу. Еще не снятая половина холма нависала над площадкой крутым обрывом. Два экскаватора, негромко рыча и вздрагивая, легко вгрызались трехкубовыми ковшами в обрыв, поднимали полные ковши и сбрасывали их на платформы.

— Подожди меня, — сказал Сильченко шоферу. — Придется тебе, друг, померзнуть здесь на холоду, а я пройдусь по площадке. Потом поедем на ТЭЦ.

— Какие могут быть холода в Заполярье! — сказал неунывающий шофер. — Меня не проймет, а машина укутана в ватник, тоже не замерзнет.

Сильченко вышел из кабины и подошел к месту работ. На каждую платформу грузилось два ковша земли. «Не менее ста пятидесяти кубометров в час, — быстро подсчитал в уме Сильченко. — Интересно, как они справляются с транспортировкой?» Он потрогал землю — несмотря на мороз, она была мягкая, теплая, влажная. Машинист экскаватора, высунув лицо в окно кабины, с недовольным видом следил за Сильченко. Сильченко спросил с волнением — ему еще продолжала казаться невероятной вся эта картина:

— Как грунт, хорошо берется?

— Ничего грунт, работать можно, — равнодушно ответил машинист, видимо не узнавая начальника комбината. — Электрики разогревают хорошо, земля мягкая. Не в грунте сила — транспортировка отстает.

— Сильно отстает?

— Посудите сами. К каждому экскаватору прикреплено только два состава. — В голосе машиниста слышались возмущение и обида. — Мне наполнить состав только четверть часа времени, а он пока смотается, пока разгрузится, проходит час. Так две трети времени простаиваем. Конечно, можно бы копать целину, подготавливать рыхлый грунт — мы так сначала и пробовали. Не выходит — разрыхленный грунт сразу же схватывается на морозе, лучше его один раз брать. Кроме того, учтите — во время прогрева все кругом оцеплено, близко подойти нельзя. Вот и получается, что работаем день за три.

— Давно работаете?

— Дней двенадцать. Смотрите, какую гору своротили! А дали бы размаху, уже и планировку закончили бы.

В конце тропинки, замыкая ее, стоял «балок», собранный из старых фанерных ящиков и жести. Сильченко пошел прямо к нему. «Балок» состоял из одной темной и тесной комнаты. В нем стояли две скамьи, некрашеный столик с телефоном и репродуктором, у стены поднимался щит с приборами и аппаратурой дистанционного управления. На скамье, уронив голову на стол, сидел человек и крепко спал. Сильченко потряс его за плечи, но он не проснулся. Вдруг зазвенел телефон, и человек, словно только и ждал этого звонка, разом схватил трубку.

— Алло, слушаю! — крикнул он, и Сильченко узнал Седюка. — Да, я… Приезжайте, если хотите, Валентин Павлович, но я сам уже все проверил. Дело у Лесина в самом деле идет к концу — осталось не больше двух метров разогретого грунта… Да, да, вы правы, сегодня нужно пускать новый разогрев.

Седюк положил трубку и вопросительно посмотрел на начальника комбината.

Сильченко приветливо протянул руку.

— Большие дела у вас тут происходят?

Только теперь Седюк узнал его. Сильченко присел на скамью.

— Ну, рассказывайте, Михаил Тарасович!

Седюк стал рассказывать, Сильченко слушал его не перебивая. В комнату, тяжело ступая и шумно дыша, вошел Дебрев, за ним показался Лесин. Тесная комната сразу стала еще теснее. Обычно хмурое и настороженное лицо Дебрева выражало живую радость. Он крепко потряс руку Сильченко.

— С приездом, Борис Викторович! И с приездом, и с прилетом. — Он расстегнул ворот меховой куртки и присел на скамью рядом с Сильченко. — Полчаса назад разговаривал с Зарубиным по телефону, он кое-что сообщил о ваших каралакских приключениях. Так как же с цементом, Борис Викторович, неужто весь вывезли?

— Весь, до последнего мешка! Дебрев с облегчением вздохнул:

— Ну, гора с плеч свалилась. Самое тяжелое у нас здесь — это цемент.

Сильченко повернулся к Лесину:

— Я вижу, у вас попросту блестящие достижения, Семен Федорович. А помнится, на совещании вы сомневались, удастся ли усовершенствовать электропрогрев.

Слова Сильченко были приветливы, сам Сильченко улыбался. Но Лесин не любил, когда ему напоминали о том совещании. Все, словно сговорившись, тыкали ему в лицо речь, которую он тогда произнес. Неприятно было и то, что Сильченко заговорил об этом в присутствии Дебрева. Лесин сдержанно возразил:

— Я строитель, Борис Викторович, а не работник научно-исследовательского института. Одни открывают новые пути, другие строят. Мое дело — строить, а не открывать.

— Боюсь, просто нам работать в эту зиму уже не удастся, — задумчиво сказал Сильченко. — Сначала придется открывать, а потом строить, Они вышли наружу. Было всего три часа дня, но уже темнело. В сумраке с горы несся переметаемый ветром снег. Сильченко поднял воротник — ветер резал лицо. Дебрев встал к ветру спиной.

— Вот она и наступает, наша полярная ночь, — негромко, ни к кому в отдельности не обращаясь, проговорил Сильченко и, запрокинув лицо, долго, испытующе вглядывался в вершины нависших над площадкой гор: над ними еще мерцало какое-то неясное, розоватое сияние — отблеск уже исчезнувшего солнца.

— Борис Викторович, вы сегодня увидите поселок, погруженный в арктическую тьму, — сказал Дебрев. — Если тучи разойдутся и обещанное метеопапашей Диканским полярное сияние наконец состоится, будет даже красиво. А сейчас вы куда? Может, съездим на площадку ТЭЦ? Звонить не будем, нагрянем неожиданно!

Машина Дебрева стояла у самого «балка». Сильченко посмотрел на нее и пошел в другую сторону. Дебрев удивленно окликнул его:

— Вы не туда, Борис Викторович! Сильченко ответил:

— Я на минутку — подписать шоферу грузовика путевку, а то завгаражом взгреет его.