Александр Дюма - Шевалье де Мезон-Руж

• Название: Шевалье де Мезон-Руж
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-БИЗНЕС-ЦЕНТР
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7287-0033-0

Роман «Шевалье де Мезон-Руж» принадлежит к произведениям, в которых Дюма обращается к теме Великой французской революции. Сюжет его — безуспешные попытки роялистов-заговорщиков спасти от суда и казни вдову Людовика XVI королеву Марию Антуанетту.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Удивленная королева протянула руку, ничего не понимая. Тетка Тизон пылко схватила ее и прижалась к ней губами.

Тут на улице, где стоял Тампль, послышался охрипший голос глашатая:

— Слушайте судебное решение и приговор: девица Элоиза Тизон за участие в заговоре приговорена к смертной казни!

Как только эти слова коснулись ушей тетки Тизон, лицо ее исказилось, она поднялась на одно колено и опять раскинула руки, преграждая путь королеве.

— О Боже мой! — прошептала королева, тоже не пропустившая ни слова из ужасного сообщения.

— Приговорена к смертной казни? — крикнула мать. — Мою дочь приговорили? Моя Элоиза погибла? Значит, он ее не спас и не может спасти? Значит, слишком поздно?.. А-а!..

— Бедная женщина, — сказала королева, — поверьте, я вам сочувствую.

— Ты? — закричала тетка Тизон, и глаза ее налились кровью. — Ты? Ты мне сочувствуешь? Никогда! Никогда!

— Вы ошибаетесь, я жалею вас от всего сердца; но пропустите же меня.

— Пропустить тебя!

Тетка Тизон расхохоталась.

— Ну уж нет! Я позволила бы тебе бежать, потому что мне сказали: если я попрошу у тебя прощения и помогу тебе бежать, моя дочь будет спасена. Но раз моя дочь умрет, то ты тоже не спасешься.

— Ко мне, господа, на помощь! — воскликнула королева. — Боже мой, Боже мой! Вы же видите, что эта женщина безумна.

— Нет, я не безумная, нет. Я знаю, что говорю! — крикнула тетка Тизон. — Да, это правда, существует заговор. Это Симон его раскрыл. Это моя дочь, моя бедная дочь продала букет. Она это подтвердила перед Революционным трибуналом… Букет гвоздик… Там внутри были бумажки…

— Сударыня, — сказала королева, — именем Неба!

Опять послышался голос глашатая, повторяющий:

— Слушайте судебное решение и приговор: девица Элоиза Тизон за участие в заговоре приговорена к смертной казни!

— Ты слышишь, — вопила безумная, а вокруг нее уже стали собираться национальные гвардейцы, — приговорена к смерти? Это из-за тебя, из-за тебя убьют мою дочь, слышишь, из-за тебя, Австриячка!

— Господи, именем Неба! — воскликнула королева. — Если вы не хотите избавить меня от этой несчастной сумасшедшей, позвольте мне хотя бы подняться в башню. Я не могу выносить упреки этой женщины: они слишком несправедливы, они убивают меня!

И королева отвернулась; у нее вырвалось горестное рыдание.

— Да, да, плачь, лицемерка! — кричала безумная. — Твой букет ей дорого стоил… Впрочем, она должна была это знать: так умирают все, кто тебе служит. Ты приносишь несчастье, Австриячка: убили твоих друзей, твоего мужа, твоих защитников, а теперь убьют и мою дочь! Когда же, наконец, убьют и тебя, чтобы никто больше из-за тебя не умирал?

Эти последние слова бедная женщина прокричала, сопровождая их угрожающим жестом.

— Несчастная! — вырвалось у мадам Елизаветы. — Ты забыла, что говоришь с королевой?

— Королева, она королева? — повторила тетка Тизон, чье безумие с каждой минутой становилось все более неистовым. — Если это королева, то пусть она запретит палачам убивать мою дочь… Пусть помилует мою бедную Элоизу… Короли милуют… Ну, верни же мне мою дочь, и я признаю, что ты королева… А до тех пор ты просто женщина, и женщина, которая приносит несчастье, женщина, которая убивает!..

— Сударыня, сжальтесь, — воскликнула Мария Антуанетта, — вы же видите мое горе и мои слезы!

И королева попыталась пройти, и не потому, что еще надеялась бежать, а машинально, чтобы избавиться от этого ужасного наваждения.

— О нет! Ты не пройдешь! — вопила безумная. — Ты хочешь бежать, мадам Вето… Я это хорошо знаю, человек в плаще мне об этом сказал. Ты хочешь бежать к пруссакам… Но ты не убежишь, — продолжала она, цепляясь за платье королевы, — я помешаю тебе, я! На фонарь мадам Вето! К оружью, граждане… Пусть крови…

И, вырвав клок из платья королевы, несчастная упала, руки ее в судороге искривились, седые волосы растрепались, лицо побагровело, глаза налились кровью.

Растерявшаяся, но, по крайней мере, освободившаяся от безумной, королева хотела побежать в сторону сада, как вдруг жуткий крик, собачий лай и какой-то странный шум вывели из оцепенения гвардейцев: привлеченные этой сценой, они стали окружать Марию Антуанетту.

— К оружию! К оружию! Измена! — кричал кто-то.

Королева узнала голос сапожника Симона.

Возле этого человека, стоявшего с саблей в руке на пороге хижины, яростно лаял маленький Блек.

— К оружию! Весь отряд! — орал Симон. — Нас предали! Пусть Австриячка возвращается в башню. К оружию! К оружию!

Прибежал офицер. Симон о чем-то ему рассказывал, указывая внутрь кабачка, глаза его горели. Офицер, в свою очередь, крикнул:

— К оружию!

— Блек! Блек! — позвала королева, сделав несколько шагов вперед.

Но собака не откликалась и продолжала яростно лаять.

Прибежали вооруженные национальные гвардейцы, они поспешили к кабачку; муниципальные гвардейцы тем временем, окружив королеву, ее золовку и дочь, заставили их вернуться за порог двери, и она захлопнулась за ними.

— Оружие к бою! — закричали гвардейцы часовым.

Послышался лязг взводимых курков.

— Это там, это там, под крышкой люка! — кричал Симон. — Я видел, как двигается эта крышка, я уверен в этом. К тому же собака Австриячки, хорошая собачка, непричастная к заговору, залаяла на заговорщиков — они, наверное, там, в подвале. Слышите, она все еще лает!

И действительно, Блек, воодушевленный криками Симона, залаял еще громче.

Офицер схватился за кольцо люка. Два самых сильных гренадера, увидев, что он не может с ним справиться, попытались помочь, но безуспешно.

— Вы видите, они снизу держат крышку, — сказал Симон. — Огонь, стреляйте сквозь крышку, друзья мои! Огонь!

— Эй, — крикнула вдова Плюмо, — вы разобьете мои бутылки!

— Огонь! — повторил Симон. — Огонь!

— Помолчи, горлопан! — сказал ему офицер. — А вы принесите топоры, будете поднимать доски… Одному взводу находиться в полной готовности! Внимание! Как только крышка поднимется, тотчас огонь!

Протяжный скрип половиц, напоминающий вздох, и внезапный толчок возвестили гвардейцам, что внутри произошло какое-то движение. Вскоре под землей послышался шум, похожий на звук опускаемой железной решетки.

— Смелее! — сказал офицер подбежавшим саперам.

Топором подняли доски. Двадцать ружейных стволов были направлены в отверстие: с каждой секундой оно увеличивалось, но никого не было видно. Офицер зажег факел и бросил его в подвал. Подвал был пуст.

Подняли крышку — на этот раз она не оказала ни малейшего сопротивления.

— За мной! — крикнул офицер, храбро устремившись по лестнице вниз.

— Вперед! Вперед! — закричали гвардейцы и бросились за офицером.

— Ага, вдова Плюмо, — сказал Симон, — ты сдаешь свой подвал аристократам!

В стене был пролом. На влажной почве виднелось множество следов, в направлении Канатной улицы был вырыт ход шириной в три фута и высотой — в пять, похожий на колено траншеи.

Офицер отважился двинуться по этому ходу, решив преследовать аристократов хоть до чрева земли. Но не успел он сделать трех-четырех шагов, как уперся в железную решетку.

— Стой! — крикнул он тем, кто шел вплотную за ним. — Дальше идти нельзя: проход загорожен.

— А ну, в чем тут дело? — поинтересовались муниципальные гвардейцы, которые, заперев узниц, пришли узнать новости. — Давай посмотрим!

— Ей-Богу, — сказал офицер, появляясь из хода, — это заговор: аристократы хотели похитить королеву во время прогулки, и, вероятно, она была заодно с ними.

— Черт возьми! — возмутился муниципальный гвардеец. — Пусть сбегают за гражданином Сантером и предупредят Коммуну.

— Солдаты, — приказал офицер, — оставайтесь в этом подвале и убивайте каждого, кто здесь появится!

Отдав этот приказ, офицер поднялся наверх, чтобы составить рапорт.

— Ага! Ага! — кричал Симон, потирая руки. — Ага! Будут еще говорить, что я не в своем уме? Молодец, Блек! Блек — славный патриот, Блек спас Республику. Иди сюда, Блек, иди!

И, умильно глядя на бедную собаку, негодяй, дав ей приблизиться, пнул ее ногой так, что она отлетела шагов на двадцать.

— Эй, Блек, я тебя люблю! — опять сказал Симон. — По твоей милости отрубят голову твоей хозяйке. Иди сюда, Блек, иди!

Но на этот раз, вместо того чтобы послушаться, Блек с воплем понесся к башне.

Часть вторая

I МЮСКАДЕН

Прошло около двух часов после событий, о которых мы только что рассказали.

Лорен прохаживался по комнате Мориса, Агесилай чистил сапоги своего хозяина в прихожей; чтобы им было удобнее беседовать, дверь в комнату была открыта, и Лорен, проходя мимо, останавливался, чтобы задать вопрос служителю.