Борис Соколов - Тайны финской войны

• Название: Тайны финской войны
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Вече,
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5–7838–0583–1

---

Но вот война кончилась, и пленных отправляли домой. И тут Лизи оказала Сидорову неоценимую услугу:

«На первом этаже меня встретил человек в военном, показавший мне руками, чтобы я одевался. Передо мной валялся мой полушубок, весь засохший от крови, оба валенка, разрезанные сверху вниз. И вдруг появилась Лизи. Она решила меня «приодеть». Не новое, но чистое нижнее белье, гимнастерка, наша, русская телогрейка и ватные брюки защитного цвета… На ноги она нашла коричневые, еще довольно крепкие пек- сы (это финские сапоги с крючком на носках для лыж). На голову дала черную круглую меховую шапку, она была мне великовата, спадала иногда на глаза. Наполовину я выглядел финном, и только телогрейка и брюки говорили, что я русский… Человек в военном подал команду на выход. Лизи протянула мне костыль, а я пристально посмотрел ей в глаза и от души сказал «китош» (спасибо). Стало как‑то грустно. Лизи не проронила ни слова, лишь закрыла свои черные глаза».

С пленными в Финляндии вели разъяснительную работу русские эмигранты. Причем, как и финнам наши политработники в советском плену, грозили им самыми страшными карами на родине. А для опровержения «достоинств социализма» живописали прелести жизни вольного фермера. Правда, для приобщения к ним надо было сперва поработать на финских хозяев. Вот свидетельства вернувшихся: «…Поп (тут русский православный священник. — Б. С.) сказал, что после 5 лет батрачества вы получите гражданство. Вам дадут 4 коровы, дом, землю, 3 лошади с выплатой их стоимости в рассрочку. Нежелающие остаться в Финляндии могут поехать в любую другую страну… Финны предлагали каждому остаться в Финляндии или поехать в любую другую страну, при этом запугивали, что «в СССР вас все равно расстреляют»».

В Финляндии осталось совсем немного пленных. Советских людей пугала чужая страна, чужая жизнь (от капитализма уже отвыкли), разлука навеки с родными и близкими, которых к тому же наверняка репрессируют как «членов семьи изменника Родины». Да и не верили красноармейцы, что на родине многих из них ждет пуля. Думали — пугают. Но финские пропагандисты в отличие от советских политруков, как оказалось, не врали. Судьба вернувшихся была незавидна. 28 июня 1940 года Берия докладывал Сталину:

«В Южском лагере (этот лагерь в Ивановской области готовили для финских пленных, но таковых хватило лишь на один Грязовецкий лагерь. — Б. С.,) содержится 5175 красноармейцев и 293 человека начсостава, переданных финнами по обмену военнопленными (еще около 300 человек вернулось из плена позднее в 1940 году. — Б. С.). Оперативно — чекистской группой выявлено и арестовано 414 человек, изобличенных в активной предательской работе в плену и завербованных финской разведкой для вражеской работы в СССР. Из этого числа закончено и передано прокурором МВО в Военную коллегию Верховного суда СССР следственных дел на 344 человека. Приговорены к расстрелу 232 человека. Приговор приведен в исполнение в отношении 158 человек.

Бывших военнопленных в числе 4354 человек, на которых нет достаточного материала для предания суду, подозрительных по обстоятельствам пленения и поведения в плену, — решением Особого Совещания НКВД СССР осудить к заключению в исправительно — трудовые лагеря сроком от 5 до 8 лет.

Бывших военнопленных в количестве 450 человек, попавших в плен, будучи раненными, больными или обмороженными, в отношении которых не имеется компрометирующих материалов, — освободить и передать в распоряжение Наркомата обороны».

В переводе с чекистского языка на общечеловеческий «нет достаточного материала для предания суду, но подозрительны по обстоятельствам пленения» означало, что несчастных не в чем было обвинить, кроме того, что они оказались в плену, не будучи раненными. Вот и посадили всех пленных, кроме раненых и больных, в лагеря. Для Сталина и Берии все вернувшиеся из Финляндии были преступниками уже потому, что сдались в плен. Вождя и его подручного не волновало, что большинство красноармейцев было пленено, когда они исчерпали возможности сопротивления и оказались в совершенно безнадежном положении. А среди 414, на кого имелся хоть какой‑то материал для советского судилища, вряд ли все были бойцами бажановской освободительной армии России: эти люди прекрасно знали, что в Советский Союз им путь заказан, и постарались остаться в Финляндии или уехать в другие страны. Среди осужденных 106 подозревались в шпионаже, 166 считались участниками антисоветского добровольческого отряда и 54 — провокаторами. В этих трех категориях пленных, по всей вероятности, оказались и действительные члены РНА. Кроме того, 13 красноармейцев обвинялись в издевательстве над другими военнопленными, а 72 — в добровольной сдаче в плен.

Вряд ли многие из тех, кто попал в лагеря на срок от 5 до 8 лет, дожили до освобождения. В годы Великой Отечественной войны от недоедания и тяжелой работы в ГУЛАГе была более высокая смертность, чем в предвоенное время. Ко всему, годных для фронта мужчин из лагерей отправляли на фронт, в штрафные батальоны, а там было мало шансов уцелеть. Поэтому лишь единицы из советских пленных «зимней войны» смогли выжить и иногда оставить устные или рукописные свидетельства очевидцев.

Безусловно, война 1939–1940 годов была справедливой со стороны Финляндии и несправедливой со стороны Советского Союза. Советская агрессия вызвала резкое осуждение в демократических западных странах. Президент США Франклин Рузвельт, выступая в феврале 1940 года перед конгрессом американской молодежи, говорил:

«Более двадцати лет назад… я решительно симпатизировал русскому народу… надеялся, что Россия ре — шит свои собственные проблемы, что ее правительство в конечном счете сделается правительством миролюбивым, избираемым свободным голосованием и что оно не будет покушаться на целостность своих соседей. Сегодня эти надежды или исчезли, или отложены до лучшего дня. Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно сыскать на свете. Она вступила в союз с другой диктатурой и вторглась на территорию соседа, столь бесконечно малого, что он не мог представлять никакой угрозы, не мог нанести никакого ущерба Советскому Союзу, соседа, который желал одного — жить в мире как демократическая страна, свободная и смотрящая вперед демократическая страна».

Однако понимание несправедливости агрессии, совершенной по отношению к Финляндии, не помешало правительствам Рузвельта и Черчилля вступить в союз с «абсолютной диктатурой» Сталина, посчитав ее меньшим злом, чем нацистская диктатура Гитлера. Ведь Германия обладала гораздо большей военной и экономической мощью, чем Советский Союз, и потому представляла более серьезную угрозу западным демократиям.

Давний политический противник Сталина Л. Д. Троцкий не случайно расценивал «зимнюю войну» как поражение СССР. В статье «Сталин после финляндского опыта», написанной в день объявления о советско- финском мирном договоре, он так подвел итоги войны:

«В течение двух с половиной месяцев Красная Армия не знала ничего, кроме неудач, страданий и унижений: ничто не было предвидено, даже климат. Второе наступление развивалось медленно и стоило больших жертв. Отсутствие обещанной «молниеносной» победы над слабым противником было уже само по себе поражением. Оправдать хоть до некоторой степени ошибки, неудачи и потери, примирить хоть задним числом народы СССР с безрассудным вторжением в Финляндию можно было только одним путем, именно — завоевав сочувствие хотя бы части финляндских крестьян и рабочих путем социсиьного переворота. Сталин понимал это и открыто провозгласил низвержение финляндской буржуазии своей целью: для этого и был извлечен из канцелярии Коминтерна злополучный Куусинен. Но Сталин испугался вмешательства Англии и Франции, недовольства Гитлера, затяжной войны и — отступил. Трагическая авантюра заключилась бастардным миром: «диктатом» по форме, гнилым компромиссом по существу».

Лев Давыдович полагал, что Сталин побаивается Гитлера и что одной из причин «гнилого компромисса» стал страх перед Германией. Между тем год спустя, в феврале 1941–го, получив сведения о концентрации немецких войск у советских границ, Сталин успокоил наркома обороны С. К. Тимошенко и только что занявшего пост начальника Генштаба Г. К. Жукова: «Они боятся нас». Иосиф Виссарионович продолжал наивно верить, что мощь Красной Армии пугает Гитлера и он никогда не рискнет первым напасть на СССР, по крайней мере, до того, как расправится с Англией.

Саму войну с Финляндией Троцкий, как упрямый теоретик революции, рассматривал исключительно с точки зрения «революционной целесообразности»:

«При помощи советско — финляндской войны Гитлер скомпрометировал Сталина и теснее привязал его к своей колеснице. При помощи мирного договора он обеспечил за собой дальнейшее получение скандинавского сырья. СССР получил, правда, на северо — западе стратегические выгоды, но какой ценой?.. Престиж Красной Армии подорван. Доверие трудящихся масс и угнетенных народов всего мира утеряно. В результате международное положение СССР не укрепилось, а стало слабее. Сталин лично вышел из всей этой операции полностью разбитым. Общее чувство в стране, несомненно, таково: не нужно было начинать недостойной войны, а раз она была начата, нужно было довести ее до конца, т. е. до советизации Финляндии. Сталин обещал это, но не исполнил. Значит, он ничего не предвидел: ни сопротивления финнов, ни морозов, ности со стороны союзников. Наряду с дипломатом и стратегом поражение потерпел «вождь мирового социализма» и «освободитель финского народа». Авторитету диктатора нанесен непоправимый удар. Гипноз тоталитарной пропаганды (вот когда, похоже, появился знаменитый термин «тоталитаризм»! — Ъ. С.) будет все больше терять силу».