Жиль Кепель - Джихад. Экспансия и закат исламизма

• Название: Джихад. Экспансия и закат исламизма
• Автор: Жиль Кепель
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Религия: ислам
• Год: 2004
• ISBN: 5-86218-385-Х

Последняя четверть 20-го столетия отмечена неожиданным для многих экспертов выходом на политическую арену радикальных движений, пытавшихся, черпая вдохновение в Коране и Сунне Пророка Мухаммада, создать в мусульманских странах «подлинно исламское» государство и объявлявших «джихад» своим противникам.

На рубеже 70–80-х годов XX века исламизм, победив в Иране, быстро распространился по всему мусульманскому миру, ставшему ареной соперничества между революционной Исламской Республикой Иран и консервативной Саудовской Аравией.

В своем новейшем труде Жиль Кепель, один из наиболее авторитетных на Западе специалистов по современному исламу и мусульманскому миру, подводит итог последнему по времени 25-летнему историческому отрезку в развитии исламизма. Это движение всесторонне анализируется в историческом, культурном и социальном измерениях. Особое внимание уделяется периоду расцвета исламизма (70-е годы), победе революции в Иране (1979 г.), джихаду против СССР (1980-е годы), закату джихада (вторая половина 90-х годов).

В книге не просто обрисована картина современного мусульманского мира. У читателя появляется реальная возможность понять изнутри (что очень важно!) одно из основных политико-религиозных явлений конца XX — начала XXI века.

С момента появления на прилавках французских книжных магазинов эта книга завоевала прочное первенство в «индексах цитирования» по данной теме, переведена на основные европейские языки. Энциклопедическое по охвату исследование Жиля Кепеля написано настолько увлекательно, что его жанр можно по праву охарактеризовать как «политический детектив».

---

Радикалов возглавлял Мустафа Буяли, бывший участник войны за независимость, родившийся в 1940 году, порвавший с режимом, который он считал безбожным.[165] Красноречивый и пламенный проповедник, ратовавший за соблюдение шариата и установление исламского государства путем вооруженного джихада, с середины 70-х годов он сколотил вокруг себя ядро преданных сторонников, читавших Сайида Кутба с карандашом в руках — подобно его египетским адептам той эпохи. Преследуемый службами безопасности, Буяли ушел в подполье в апреле 1982 года и вскоре создал алжирское Вооруженное исламское движение (ВИД) — объединение небольших групп, провозгласивших его своим эмиром. В числе его сторонников, многие из которых окажутся в ИФС, а после 1992 года — в рядах Вооруженного исламистского движения, находился и Али Бенхадж. Группа проводила дерзкие диверсии, бросая тем самым первый серьезный вызов власти ФНО. Она будет вести партизанскую деятельность целых пять лет — вплоть до гибели Буяли в феврале 1987 года, за год до начала октябрьского мятежа 1988 года. В ее эпопее пересеклись пути различных группировок и слились воедино многие элементы идеологии международного исламизма; ее история неотделима и от современной алжирской истории. В то время как ВИД начало свой джихад в Митидже, афганские моджахеды уже два года вели борьбу против Красной Армии и, опекаемые Саудовской Аравией, считались героями исламского мира. Советский Союз же был ближайшим союзником алжирского режима, основным поставщиком вооружений для его армии. Для исламистских радикалов борьба против одного являлась прелюдией к борьбе против другого. Многие сотни алжирских исламистов отправились в пешаварские лагеря, а один из них — Абдаллах Анас — стал зятем Абдаллаха Аззама, а после убийства последнего в ноябре 1989 года — его преемником. Уйдя в партизаны в те же места, где начинал свою вооруженную борьбу ФНО во время войны за независимость, ВИД как бы подхватило символическое знамя борьбы против нынешних правителей, которые, в глазах активистов движения, были равнозначны французским оккупационным властям. В то время этому событию не было придано особого значения. В 90-е годы, в период гражданской войны в Алжире, когда гораздо громче заявили о себе партизаны из Исламской армии спасения и Вооруженной исламской группы (ВИГ), деятельность Буяли и его последователей обрела всю свою значимость как связующее звено между двумя алжирскими войнами. Эта деятельность явится иллюстрацией преемственности методов и идеологического перехода от национализма к исламизму.

В том же, 1982 году, когда Буяли начнет партизанскую войну против существовавшего режима, возникнет другое движение, сторонники которого попытаются оказать нажим на власть с целью усиления ее исламистской ориентации, не прибегая при этом к насильственным способам. В ноябре в результате стычек в Алжирском университете между франкоязычнымим студентами-марксистами и арабоязычными студентами-исламистами погиб один из студентов-марксистов. Причиной недовольства стала забастовка арабоязычных студентов, протестовавших против своих незавидных — несмотря на пропаганду режима и авторитарные меры по арабизации — карьерных перспектив по сравнению с франкоязычными выпускниками: последние занимали все высокооплачиваемые должности, предполагавшие владение французским языком. В конце коллективной молитвы, на которую собралось несколько тысяч студентов, Аббаси Мадани, преподаватель факультета, вышедший из рядов ФНО, выдвинул меморандум из 14 пунктов. В нем, в частности, содержались такие требования, как соблюдение норм шариата в законодательстве, очищение государства от «элементов, враждебных нашей религии», и запрет на смешение полов. Это было первое публичное и организованное проявление ненасильственной исламистской оппозиции, вышедшее за дозволенные рамки однопартийной системы. Репрессии последовали незамедлительно: Мадани два года провел за решеткой; аресты коснулись большинства известных фигур движения, пока что ограниченного проповедниками и несколькими профессорами университета.[166] Именно они составляли костяк интеллигенции, вокруг которой объединились бедная городская молодежь и набожная буржуазия после 1988 года.

Чтобы пресечь на корню религиозный протест, алжирский режим решил позаботиться о собственной исламской легитимности. В 1984 году Национальная народная ассамблея («парламент», контролируемый ФНО), вдохновленная самыми строгими концепциями и ограничениями прав женщин, проголосовала за принятие Кодекса о семье. С помощью политики строительства мечетей, финансируемых государством, в которых служили проповедники, подконтрольные министерству по религиозным делам, власти попытались сдержать открытие небольших «диких» молельных помещений в бедных кварталах, где подвизались свободные проповедники. Наконец в 1985 году в Константине был открыт Исламский университет имени эмира Абдель Кадера, при котором имелась соборная мечеть: речь шла о том, чтобы создать в Алжире престижный центр подготовки имамов.[167] В отсутствие местных авторитетных улемов, которые могли бы давать благословение властям предержащим, правительство, возглавлявшееся после смерти Бумедьена в 1979 году его преемником Шадли Бенжедидом, пригласило из Египта двух самых именитых в мусульманском мире шейхов — сначала Мухаммада аль-Газали, а затем Юсефа аль-Карадави, попутчиков «Братьев-мусульман», пользовавшихся благосклонностью нефтяных монархий Аравийского полуострова.[168] Приглашение имамов свидетельствовало как о пустоте алжирского исламского пространства, так и о стремлении правившего режима усилить исламскую составляющую националистической идеологии ФНО, которая не вызывала доверия у молодежи и у всех социальных слоев общества, критически настроенных к властям. Однако два проповедника, лишь сквозь зубы благословив режим, стали поддерживать «исламское пробуждение» общества. К» моменту начала октябрьских волнений 1988 года в Алжире уже существовала исламистская интеллигенция в лице студентов и преподавателей, которая проповедовала в народных кварталах и которой государство не могло противопоставить преданных власти улемов — в отличие, например, от Египта. Там президенту Мубараку удалось привлечь на свою сторону виднейших деятелей Аль-Азхара, дабы создать противовес убийцам Садата и ограничить распространение радикального исламизма среди населения, испытывавшего большое почтение к докторам права из этого храма богословских наук с тысячелетней историей.

Таким образом, к концу 80-х годов алжирские исламисты получили в свое распоряжение необъятное религиозное поле деятельности, свободное от любой конкуренции. Партийные приспособленцы из ФНО, которых местные юмористы прозвали «барбефеленами» (от фр. barbe-FLN) — «бородачами из ФНО», поддерживали с исламистами тесные связи, а с 1989 года многие из деятелей ФНО перешли в ряды ИФС или выражали свою лояльность к нему. После завоевания независимости мир религиозных братств был разрушен. В стране не осталось достойных улемов, которых власть могла бы призвать на свою сторону в противостоянии с исламистскими активистами. Сразу же после начала массовых волнений последние стали завязывать отношения с неимущей городской молодежью, превратив в считанные месяцы разрозненные кружки своих адептов в массовое движение, нараставшее со скоростью прилива.

До сих пор остается невыясненной первопричина начала октябрьских событий: по слухам, они явились результатом внутренних распрей в правительственном аппарате. Некоторые полагают, что волнения были спровоцированы специально подосланными агентами, чтобы дестабилизировать позиции президента Шадли, политические и экономические планы которого в условиях переживавшегося страной социального кризиса ставились под сомнение.[169] Что бы ни послужило причиной пожара, он охватил «хиттистов» и молодежь в целом с невероятной быстротой. В обстановке повальных грабежей в столице исламистские лидеры создали «кризисный комитет». Восьмидесятиоднолетний шейх Сахнун, бывший член Ассоциации улемов, непримиримый противник правившего режима, вечером 6 октября выступил с «призывом к спокойствию». Его обращение осталось без внимания, однако оно поставило исламистскую интеллигенцию в положение посредника между властями и взбунтовавшимся народом. 10 октября, после шествия, проведенного Али Бенхаджем и начавшегося у мечети Кабул (построенной в квартале Белькур бывшими афганскими джихадистами), прозвучавший выстрел вызвал панику в огромной толпе людей. В результате давки погибли десятки людей. Из уст Бенхаджа прозвучал клич, который перевел народные требования на язык политического исламизма и превратил интеллектуалов-исламистов в представителей неимущей городской молодежи. Спустя несколько месяцев, в марте 1989 года, этот союз будет скреплен созданием Исламского фронта спасения.[170]