Стивен Кинг - Мёртвая зона

• Название: Мёртвая зона
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40228-9

Столкновение на льду обернулось для Джона Смита сотрясением мозга. С тех пор его неизменно преследуют страшные видения. А еще после катастрофы он приобрел сверхъестественные способности, превосходящие дар любого ясновидящего. Теперь Джон раскрывает самые запутанные преступления. Помогает попавшим в беду людям. И однажды понимает, что он – единственный, кто в силах остановить рвущегося к власти политика, готового ввергнуть в хаос и ужас миллионы людей…

Но чем ему придется за это заплатить?

---

Джонни было очень трудно говорить: пересохший язык не повиновался ему.

Мари кивнула:

– Вы давно начали приходить в себя. Мне лучше пойти на пост и вызвать по громкой связи доктора Брауна и доктора Вейзака. Они обрадуются, что вы очнулись.

Но ушла она не сразу и какое-то время с любопытством разглядывала его.

– У меня что – появился третий глаз? – поинтересовался он.

Она нервно рассмеялась:

– Нет, ну что вы! Извините.

Он посмотрел на подоконник и придвинутый к нему столик. На подоконнике стояли фиалки и изображение Иисуса Христа – из тех, что особенно нравились его матери. На нем он походил на бейсболиста из «Нью-Йорк янкиз» или на какого-то другого атлета-профессионала. Однако картинка пожелтела от времени. Пожелтела и загибается на углах. Джонни охватил удушающий страх.

– Сестра! – крикнул он. – Сестра!

Та обернулась.

– Где присланные мне открытки с пожеланиями выздоровления? – Ему не хватало воздуха. – У моего соседа они есть… Неужели мне никто ничего не присылал?

Мари через силу улыбнулась. Так улыбаются те, кто пытается что-то скрыть. Джонни захотелось, чтобы она подошла к кровати. Он дотронется до нее и тогда точно узнает, о чем она умалчивает.

– Я позову докторов, – сказала Мари и вышла. Джонни со страхом и недоумением снова перевел взгляд на фиалки и выцветшую картинку с Иисусом. Через некоторое время он опять погрузился в сон.

4

– Он уже не спал, – сказала Мари Мишоу. – И был в полном сознании.

– Хорошо, – ответил доктор Браун. – Я верю вам. Если он проснулся один раз, то проснется еще. Наверное. Это просто вопрос…

Джонни застонал и открыл глаза. Незрячие и наполовину закатившиеся. Потом заметил Мари, и в глазах появилась осмысленность. Уголки губ чуть тронула улыбка, но лицо оставалось неподвижным, будто проснулись только глаза, а все остальное по-прежнему погружено в сон. Ей вдруг показалось, что он смотрит не на нее, а заглядывает внутрь.

– Думаю, с ним все будет в порядке, – произнес Джонни. – Когда удалят уплотнение на роговице, глаз станет как новенький. Вот увидите.

Мари вскрикнула, и Браун внимательно посмотрел на нее.

– В чем дело?

– Он говорит о моем сыне, – прошептала она. – О Марке.

– Нет! – возразил Браун. – Он разговаривает во сне. Не придумывайте, сестра!

– Да. Хорошо. Но ведь он сейчас не спит?

– Мари! – Джонни чуть улыбнулся. – Я, кажется, задремал?

– Да, – ответил Браун. – И разговаривали во сне, чем сильно впечатлили Мари. Вам что-то снилось?

– Пожалуй, нет. А что я говорил? И кто вы?

– Меня зовут доктор Джеймс Браун. Как негритянского певца. Только я не певец, а невролог. А сказали вы: «Когда удалят уплотнение на роговице, глаз станет как новенький». Так, по-моему, сестра?

– Моему сыну предстоит такая операция, – пояснила Мари. – Моему сыну Марку.

– Я ничего не помню, – сказал Джонни. – Наверное, спал. – Он перевел взгляд на Брауна. Глаза теперь были ясными, и в них сквозил страх. – Я не могу поднять руки. Я парализован?

– Нет. Попробуйте пошевелить пальцами.

Джонни так и сделал, и они шевельнулись. Он улыбнулся.

– Отлично! – воскликнул Браун. – А теперь скажите, как вас зовут.

– Джон Смит.

– А есть второе имя?

– Нет.

– Хорошо, оно и правда никому не нужно, верно? Сестра, сходите на пост и узнайте, кто завтра дежурит в неврологии. Нам надо начать обследование мистера Смита.

– Хорошо, доктор.

– И позвоните Сэму Вейзаку. Он или дома, или на площадке для гольфа.

– Хорошо, доктор.

– И пожалуйста, никаких журналистов. Ради всего святого!

На лице Брауна была улыбка, но говорил он очень серьезно.

– Конечно, нет!

Она ушла. Подошвы ее белых туфель чуть поскрипывали. Джонни подумал, что с ее мальчиком все будет в порядке и надо ей об этом обязательно сказать.

– Доктор Браун, а где мои открытки с пожеланиями выздоровления? – спросил он у врача. – Неужели никто ничего не прислал?

– Сначала ответьте мне на несколько вопросов. Вы помните, как зовут вашу мать?

– Конечно. Вера.

– А ее девичья фамилия?

– Нейсон.

– А отца?

– Герберт. Эрб. А почему вы сказали ей не пускать журналистов?

– А ваш почтовый адрес?

– Почтовое отделение Паунала, первая линия, – быстро ответил Джонни и осекся, смутившись. – То есть… сейчас я проживаю в Кливс-Миллс, дом 110 по Норт-Мейн-стрит. Даже сам не пойму, почему я назвал адрес родителей – я живу отдельно с восемнадцати лет.

– А сколько вам сейчас лет?

– Посмотрите в водительских правах! – ответил Джонни. – Я хочу знать, почему у меня нет открыток! И сколько времени я провел в больнице? И что это за больница?

– «Истерн-Мэн». А на остальные вопросы я отвечу, когда…

Браун сидел возле кровати на стуле, который взял у стены с того самого места, где Джонни видел проход в коридор. Он писал на дощечке с зажимом какой-то неизвестной Джонни ручкой – с толстым пластмассовым корпусом и волокнистым наконечником. Чем-то средним между перьевой и шариковой авторучками.

При виде этой ручки Джонни снова охватил безотчетный страх, и он вцепился в руку доктора чуть ниже локтя. Казалось, к его собственной руке привесили груз в шестьдесят фунтов, и она не повиновалась ему. С трудом сжав руку доктора, Джонни потянул ее к себе. Непонятная ручка прочертила на листе широкую синюю полосу.

Браун с любопытством посмотрел на Джонни, и живой интерес в его глазах сменился страхом. Доктор резко и с отвращением отдернул руку, будто нечаянно прикоснулся к прокаженному.

Через мгновение он овладел собой, но лицо по-прежнему выражало удивление и замешательство.

– Зачем вы это сделали, мистер Смит?

Его голос дрогнул. В глазах Джонни застыл страх. Он словно увидел нечто жуткое, чего нельзя ни назвать, ни описать.

Но название этому все же было.

– Пятьдесят пять месяцев? – хрипло спросил он. – Пять лет? Нет! Господи, нет!

– Мистер Смит, пожалуйста, вам нельзя волноваться…

Джонни слегка приподнялся на кровати и тут же, обессилев, рухнул на нее – лицо его покрылось испариной. Глаза беспомощно бегали.

– Мне двадцать семь? – пробормотал он. – Двадцать семь? О Господи!

Браун с трудом сглотнул. Когда Смит вцепился в его руку, доктора вдруг охватили ужасные ощущения. И такие сильные, какие испытываешь только в детстве. Отвращение было сродни тому, что он почувствовал лет в семь-восемь в жаркий июльский день на загородном пикнике. В зарослях лавра Браун случайно коснулся рукой чего-то теплого и скользкого. Потом увидел, что это разложившиеся останки лесного сурка; в них кишели черви. Тогда он закричал от ужаса, и теперь ему хотелось сделать то же самое. Правда, на смену этому чувству быстро пришел вопрос: Как Джонни узнал? Он просто дотронулся и все сразу понял!

Однако двадцать лет научной работы не прошли даром: у доктора появилось рациональное объяснение. Зафиксировано немало случаев, когда пациенты, находившиеся в коматозном состоянии, просыпались с представлением, хоть и довольно смутным, о разных вещах, происходивших вокруг них. Как и все прочее, кома – лишь вопрос степени погружения в сон. Джонни Смит всегда сохранял разум: его электроэнцефалограмма никогда не показывала ровную прямую линию, свидетельствующую об отсутствии мозговой деятельности. Иначе сейчас Браун не разговаривал бы с ним. Иногда кажется, что человек в коме полностью «отключился»; на самом деле его органы чувств продолжают работать, только в замедленном режиме. Наверняка это тот самый случай.

Вернулась Мари Мишоу.

– Неврология предупреждена, а доктор Вейзак уже в пути.

– Думаю, Сэму придется отложить знакомство с мистером Смитом до завтра, – сказал Браун. – Я хочу дать пациенту пять миллиграммов валиума.

– Мне не нужно успокоительного! – заявил Джонни. – Я хочу выбраться отсюда! И хочу знать, что произошло!

– Вы узнаете все в свое время, – заверил его Браун. – А сейчас вам необходимо отдохнуть.

– Я отдыхал четыре с половиной года!

– Поэтому еще двенадцать часов ничего не изменят!

Доктор был неумолим.

Сестра сделала Джонни укол. Он сразу ощутил сонливость, а фигуры Брауна и сестры вдруг показались ему огромными, высотой в двенадцать футов.

– Скажите хотя бы одно, – попросил Джонни и удивился тому, что его голос доносится словно издалека. – Эта ваша ручка… как она называется?

– Эта? – Доктор протянул со своей невообразимой высоты голубой пластмассовый корпус с волокнистым наконечником. – Она называется фломастером. А теперь спите, мистер Смит.

Джонни так и сделал, но слово крутилось у него в голове, как тайное заклинание, абсолютно лишенное смысла.

Фломастер… фломастер…

5

Эрб положил трубку и долго смотрел на телефон. Из другой комнаты доносился звук телевизора, включенного почти на полную громкость. Телепроповедник Орал Робертс говорил о футболе и рассказывал об исцеляющей силе любви: наверное, между ними была какая-то связь, но в чем именно – навсегда осталось для Эрба загадкой. Из-за телефонного звонка. Голос Орала разносился по всему дому. Скоро шоу закончится, и Орал завершит свое выступление уверенным обещанием, что в жизни зрителей обязательно случится нечто хорошее. Судя по всему, он говорил правду.