Сергей Извольский - Гиены в средней полосе

• Название: Гиены в средней полосе
• Автор: Сергей Извольский
• Жанр: Боевая фантастика

---

- Из Архангельска обычной железки нет, а с Карпогор на Сыктывкар метро уже лет тридцать как построили, северный рукав на Косьву, - пояснил седой, коротко глянув на Михаила Юрьевича, и продолжил, - вот из Архары говно это и повезут. Как раз и будут в ту ветку закладывать, которой мы так хорошо пользуемся, все уже согласовано.

- А если к самому обратиться, - спросил тот же участник, что про принадлежность отходов спрашивал, и для наглядности указал пальцем вверх.

- Есть неподтвержденное пока, но стойкое мнение, что сам, - также в свою очередь показал пальцем вверх седой, - имеет в этом деле интерес не менее тридцати процентов. Если не подтвердиться, пойду сразу же, но там уже на месте такая карусель завертелась, целый город выстроили. Завод строят немцы, по факту турок нагнали. Только вчера два чартера в Кирове приземлились, и автобусами к Великополью этих гастеров привезли, Жора, слышишь ты меня? - названный Жорой от этих слов совсем посерел, и казалось, был готов провалиться сквозь землю.

- Короче, проект отсюда свертываем, и переезжаем в Высоцк. Материальная база там есть, оборудование перевезем из Великополья. На месте определимся. Олег? Слышишь, я Игорю это хотел поручить, доведи до него.

- Сроки? - коротко спросил Олег Станиславович.

- Завтра к вечеру там уже котлован должен быть на месте тридесятой, оборудование в Высоцк к послезавтрашнему дню перевезти надо, раньше все равно не успеть.

- С материалом что делать?

Седой подумал секунду, и пожал плечами.

- В расход, новый не проблема набрать. Но лучше с Давидом Яковлевичем решить на месте.

- Полномочия?

- Олежа, не делай мне мозг, а? - поморщился седой, - поднимай всех кого надо, в случае чего мне звони.

- Вопросов нет? Все, свободны. Жора, ты помнишь, что через пятнадцать минут ко мне в кабинет, - произнес седой, и отошел к окну, вглядываясь вдаль.

Едва вышли из кабинета, как Олег Станиславович слегка кивнул головой, приглашая Михаил Юрьевича следовать за ним, и стремительно пошел по коридору, по пути уже набирая кого-то в мобильном телефоне. Пройти оказалось необходимо всего ничего, и, пройдя несколько дверей, мужчины зашли в один из кабинетов.

- Серж, внимательно, - сказал в трубку Олег Станиславович, - прямо сейчас надо Игоря найти, да, да, его. Он вчера с блядью своей улетел, на Сейшелы думаю. Нет, предполагаю просто, он с ней в основном туда летает. Давай, жду.

Олег Станиславович бросил трубку на стол, очень древнюю модель Нокии, как обратил внимание Михаил Юрьевич, и спрятал лицо в ладонях. С полминуты он так посидел, потом громко перевел дух, и взъерошил волосы.

- Наталья, чаю принеси, - бросил он в селектор, и откинулся в кресле, - да ты присаживайся, - указал он на стулья Михаил Юрьевичу, который все еще стоял, не решаясь присесть. Только Михаил Юрьевич присел, как зашла миловидная женщина лет около сорока, поставив чашку, сахарницу, и блюдо с нарезанными дольками лимона перед хозяином кабинета.

- Миша же тебя, да? - неприятно огорошил Михаил Юрьевича вопросом Олег Станиславович, размешивая сахар в чашке, когда женщина вышла. Миша..., - протянул он, и замолчал.

- Знаешь, Миш, - после долгой паузы, задумчиво глядя в пространство, заговорил Олег Станиславович, - давным-давно я пришел на завод работать. Слесарем инструментальщиком. Знаешь, сколько мне лет было? Пятнадцать. Я тогда только-только в Смоленск из деревни приехал. Деревня у нас глухая была, в школу по пятнадцать километров ходили. В общем, пришел я на завод, а там... все рабочие мужики, опытные уже, они мне такими знающими казались. Каждому в рот заглядывал, слушал внимательно. Потом поработал немного, притерся, и уже смотрю - этот мелочный, этот за воротник закидывает, этот алчный, а этот просто глупый. После вообще оказалось, что я только недавно начав работать, больше многих в некоторых вопросах соображаю. Соседям по цеху перестал в рот смотреть, но мастер участка мне тогда вообще человеком с другой планеты казался. Я, помню, на него с восторгом смотрел, когда он говорил. Потом меня в комсомол приняли, а там еще такой же - секретарь комсомольской организации. И ему в рот смотрел, впитывал все, что он говорил. Это не говоря уже о директоре завода, тот вообще за божество считался. Ты служил кстати? Хм, молодец. А меня не взяли по здоровью, трагедия была. В институт после ушел. Ладно, это я все к чему. Лет до двадцати пяти мне казалось, что те люди, которые по должности выше меня, они по определению меня умнее, грамотнее, опытнее.

Олег Станиславович замолчал, подошел к шкафу, достал оттуда коробку с сигарами, и уселся обратно в кресло. Отрезав кончик с помощью специальной гильотины, стоящей на столе, он достал из стола сигарные спички, и зажег одну. Подождав, пока прогорит головка, он начал поджигать сигару, притом не приближая кончик слишком близко к огню. С полминуты он поворачивал сигару вокруг огня, и когда на конце появился тлеющий венчик, он начал дуть на него. Михаил Юрьевич смотрел за этим процессом, не решаясь прервать его. Раскурив сигару, Олег Станиславович откинулся в кресле, сделал несколько затяжек, делая долгие паузы между ними, и продолжил, как ни в чем не бывало.

- Я очень быстро рос по карьерной лестнице, но у меня будто бы глаза зашторены были. На каждой должности, через какое-то время коллег будто заново узнавал - этот мелочный, этот за воротник закидывает, этот алчный, этот глупый. А потом случай был, на пьянку попал с первым секретарем горкома, по взрослому все, с девочками, ансамбль песни и пляски областной, и знаешь, у меня в один момент как глаза открылись - люди то все одинаковые. Вся эта мелочность, глупость, алчность, безалаберность, она везде, Миш.

Монолог Олега Станиславовича прервал звонок его мобильного телефона. Сняв трубку, он лишь слушал.

- Все понял, отбой. Надежду ко мне отправь, поскорее, - сказал он через минуту в трубку. Сержик, - кивнул он на телефон, который положил на стол, - вот это человек, про таких говорят, что если надо, из-под земли достанет. Он за то время, как мы разговаривали, уже береговую охрану поднять успел, уплыл твой тестюшка на яхте, на связь не выходит пока. А время поджимает, да... Так вот, Мишань, о чем я. Вот смотришь, читаешь, работаешь, и постоянно сталкиваешься с новостями, мол вот они внедрили, они организовали, они открыли новый проект, они, они, эти мифические они. И всегда наступает момент, когда ты понимаешь, что это ни они, это уже ты внедряешь, организовываешь, открываешь. И никто, никто, слышишь, - даже покачал в воздухе сигарой Олег Станиславович, - кроме тебя этого не сделает. Потому что вокруг все мелочные, глупые, безалаберные... Таких, как Серж вон, мало, такие люди нарасхват.

Он приподнялся, отложив сигару в пепельницу, и заговорил уже совсем другим тоном.

- Игоря сегодня в России точно ждать не стоит, так что предстоит тебе дорога дальняя, паренек. Радуйся, настал тот момент, или ты, или никто. И учти, если запорешь, головы тебе точно не сносить. На меня можешь так не смотреть, - увидев выражение на лице Михаила Юрьевича, ответил он на невысказанный вопрос, - я тут не при делах совершенно. Это дело Игоря, я должен только проконтролировать, чтобы до него довели. А я уж доведу сегодня, вот только береговая охрана до яхты с твоим тестюшкой доедет. Участвовать и нести ответственность в этой авантюре я уж извини, желания не имею, но тебе помогу. По старой дружбе с Игорьком, так уж и быть. Сейчас помощницу тебе дам, Надежду. Она в курсе работы проекта, тебе поможет. Организационные вопросы все с ней можешь решить. Давай Мишань, не подведи...

- Эй, мужик, освобождай помещение, сейчас сюда постояльцев новых приведут, - сиплый голос ворвался в сознание Михаил Юрьевича, развеяв картинку воспоминаний.

Михаил Юрьевич, не оборачиваясь, вдохнул глубоко, так же стоя с закрытыми глазами, и с силой сжал кулаки. Открыв глаза, он увидел, как во внутреннем дворе остановился серебристого цвета внедорожник, и из него вышел этот урод Васильев, а из другой двери Надежда. Они, громко переговариваясь и смеясь, двинулись к школьному крыльцу. Михаил Юрьевич еще раз глубоко вздохнул, и даже зубами заскрипел. Рано его со счетов списали, он им всем еще покажет. Посмотрим, кто будет последним смеяться, думал Михаил Юрьевич, слушая громкий смех с улицы.