Павел Засодимский - В подвале

• Название: В подвале
• Автор: Павел Засодимский
• Издательство: издание редакции журнала «Детское чтение»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1899

«…Мороз все пуще и пуще щипал ей руки и лицо… Пройдя два переулка, Лиза остановилась на углу и стала опять усиленно озираться по сторонам – в надежде увидать знакомый дом или какую-нибудь знакомую вывеску. Ничего нет похожего на их Воздвиженскую улицу!.. Лиза просто пришла в отчаяние. Ее голым ручонкам стало так больно, так стало колоть концы пальцев, что Лиза не выдержала и горько заплакала. А большой, тяжелый хлеб, казалось, еще более отяжелел и едва не падал у нее из рук…»

---

– Тебя зовут Степой? – вполголоса спросил он мальчугана, гревшегося у скудного огонька.

– Нет! Меня зовут – Степан Иваныч Лебедев! – отрывисто и самым серьезным тоном возразил ему тот.

Барчонок при этом не мог удержаться от улыбки.

Лицо Степы, озаренное красноватым светом очага, резко выступало из окружавшего его полусумрака и казалось живым портретом на темном фоне. У ног его лежала кошка – белая, с серыми пятнами, лежала, тихо мурлыча и подобрав под себя лапки: в этот зимний, морозный день она, по-видимому, также находила приятным погреться у огня.

– Не хочешь ли с нами пообедать? У нас сегодня щи из кислой капусты со снятками… вку-у-усные! – сказала Лиза, прищурившись, с таким видом, как будто и в самом деле в перспективе ей представлялось очень лакомое, заманчивое кушанье.

– Нет! Я сыт… А что у вас еще на обед? – промолвил Павлик.

Лизутка с удивлением посмотрела на него.

– Больше ничего… А то что ж еще надо? – ответила она.

Павлик в свою очередь с изумлением поглядел на Лизу: у них за обедом обыкновенно бывает три кушанья, а по праздникам даже и четыре, и пирожное обязательно.

– Вы все здесь, в одной комнате и живете? – спросил он.

– Да много ли же нас… пять человек! В таких-то больших подвалах по десяти человек живут… – сказала Лиза.

Павлик вздохнул и поднялся со скамьи, собираясь уходить.

– Ну, спасибо, баринок! Спасибо, голубчик! – заговорила старуха, ласково взглядывая на мальчика. – Спасибо, что привел эту баловницу… И хлеб сам нес… Да еще и варежки ей купил и чулки… Ну, уж, Лизутка, и счастливая же ты!..

– Совсем не за что благодарить!.. Что ж тут такого… – смутившись, отозвался Павлик.

Лиза ничего не сказала ему, но выразила ему по своему благодарность. Она подошла к Павлику, крепко обхватила ему руку около локтя и припала головой к рукаву его пальто: так она обыкновенно ласкалась к матери.

– Прощайте, бабушка! Прощай, Лиза… – говорил барчонок, подвигаясь к двери. – Прощай…

Он было запнулся, но затем с самым серьезным видом, протянув руку Степе, сказал:

– Прощайте, Степан Иваныч!

А тот, продолжая сидеть на корточках, важно пожал ему руку и пролепетал:

– Прощайте! Заходите к нам в другой раз!

На пороге барчонок приостановился и сказал Лизе:

– Да! Я к вам еще приду… непременно!

Теперь в темном проходе, между кадкой и дровами, он легко нашел дорогу: в подвале глаза его уже привыкли к полусвету…

VI в которой все хорошо кончается

На возвратном пути домой Павлик все думал о том, что он видел в подвале, и тогда же решился помочь Лизе. Все деньги, какие мама дарит ему на картины и на игрушки, и те, что дарит ему отец в день рождения, в именины, на Пасхе и на святках, – он будет отдавать Лизе и ее матери. Он все расскажет отцу, будет просить маму, а уж добьется того, что Лиза с матерью и с братом и с этими бедными старухами оставит темный, сырой подвал и устроится в небольшой, но светлой и теплой квартире. Им всем нужно хорошенько одеться. Лиза станет ходить в училище, и Степа также, – когда вырастет…

Павлик помнит, как он учил заповедь: «Люби ближнего, как самого себя!» И мама объясняла ему:

– Это, значит, голубчик: не желай ближнему того, чего сам себе не желаешь, искренно не можешь пожелать…

Павлик не желал бы зимой ходить с голыми руками, в плохеньком, дырявом пальто, не желал бы жить в темном, смрадном подвале, – значит, он должен желать, чтобы и другие не жили так же бедно и жалко… Значит…

Но в ту минуту, как Павлик уже подходил к своей квартире, уже поднимался по лестнице, вдруг одна мысль так сильно поразила его, что он на мгновенье даже приостановился и, опершись одной рукой на перила, с недоумением посмотрел на знакомую дверь, обитую зеленым сукном… Как же он теперь явится к сестре с пустыми руками? Сестра его спросит: «Где же ангел?..» А ангела нет… Вот так штука!

Дело в том, что несколько дней тому назад он со своей сестренкой Катей оглядел в окне одного магазина канцелярских принадлежностей прехорошенького ангела из папье-маше, изящно раскрашенного и вершков восьми ростом, если еще не выше. У этого ангела были великолепные белокурые волосы, глаза голубые-голубые, щеки розовые, одеянье такое блестящее, с золотистыми звездочками и серебристые крылья. Ну, просто прелесть, что за ангел!.. Стоил он дорогонько: сначала запросили за него 70 копеек, уступили за 55.

И вот Павлик с Катей решили: как только наберется у них столько денег, сейчас же купить этого ангела с серебристыми крыльями. Катя пока им поиграет, полюбуется на него, а потом, на святках этим ангелом они украсят свою елку… Наконец, они накопили денег, и Катя попросила брата скорее идти и купить ангела.

– Ах, Павлик! Я боюсь, как бы кто-нибудь до нас не купил его! – говорила Катя, волнуясь, и даже щечки ее покрылись горячим румянцем от овладевшего ею нетерпения.

– Сходи поскорее! Купи… Да беги же скорее, Павлик! – торопила она брата: – Я бы и сама пошла с тобой, да мама не пускает меня сегодня… Этот противный насморк!

Теперь оказывается, ни 55 копеек, ни ангела – нет… Что же Павлик скажет сестре?

Он угадал. Катя выскочила в переднюю на его звонок, и ее первый вопрос был:

– А где же ангел?

– Нет ангела! – ответил ей брат.

– Уже купили? Ну, я так и знала… Прособирались! – плаксивым, недовольным тоном затянула Катя, надув губки. – А ты еще копался… Где ты был так долго?

Павел увел сестренку в свою комнату и там рассказал ей все свои приключения в это утро.

– Смотрю – толпа народа, – говорил он. – Ну, я туда, значит, пробился… Вижу – стоит на панели маленькая девочка, видно, что очень бедная, такая жалкая… Большой хлеб держит в руках, прижимает к груди, а руки у нее, знаешь, голые и уж совсем синие от мороза… Девочка стоит и плачет… Ну, мне стало жаль ее… Я взял ее и повел…

Затем последовал довольно подробный рассказ о том, как Павлик примерял девочке рукавички, как покупал ей чулки из «кашемирской» шерсти, как он проводил ее на Воздвиженскую улицу. Далее следовало яркое описание «подземелья», Лизы, «Степана Иваныча», бабушки и пестрой кошки…

Катя с живейшим интересом, молча, выслушала брата, и, когда брат кончил свой трогательный рассказ о посещении подвала и о своем намерении помочь беднякам, девочка с сосредоточенным видом приложила пальчик к губам, потом вздохнула и посмотрела на брата.

– Ну, что ж, Павлик! – подумав, сказала она, – нам, пожалуй, ангела и не нужно…