Теодор Адорно - Исследование авторитарной личности

• Название: Исследование авторитарной личности
• Автор: Теодор Адорно
• Жанр: Социология

Что такое авторитарная личность?

Почему авторитарный лидер быстро подчиняет себе окружающих и легко ими манипулирует?

Чем отличается авторитарная личность от социопатической, хотя и имеет с ней много общего?

Почему именно в XX веке появилось столько диктаторов, установивших бесчеловечные, тоталитарные режимы при поддержке миллионов людей?

На эти и многие другие вопросы отвечает Теодор В. Адорно в своем знаменитом произведении, ставшем классикой философской и социологической мысли!

Перевод: М. Попова, М. Кондратенко

---

Подведем итоги: общественные процессы становятся все более анонимными и «непрозрачными». Благодаря этому индивидууму все труднее видеть точки соприкосновения личного жизненного опыта с объективными изменениями в обществе. Социальное отчуждение скрыто за поверхностным явлением, которое на первый план выдвигает его полную противоположность: персонализация политических позиций и привычного поведения компенсирует дегуманизацию социальной сферы, что и является причиной большинства жалоб и нареканий. Несмотря на то что индивидуальная самобытность играет все меньшую роль в нашей политической и социальной организации, люди все крепче цепляются за идею, что все дело в человеке, и в мнимом всемогуществе известных личностей ищут компенсацию собственного социального бессилия.

3. Поверхностная идеология и истинное мнение

Отчуждение между политической сферой и реальным жизненным опытом, который индивидуум стремится преодолеть с помощью психически обусловленных вспомогательных конструкций – стереотипов и персонализации, – во многих случаях ведет к разрыву между выраженными и истинными мыслями интервьюируемого по вопросам политики и экономики. Его «официальная» идеология соответствует тому, что, как он полагает, он должен думать, а его истинные взгляды всегда выражают личные потребности и психологические нужды. «Официальная идеология» относится к области нематериальной и отчужденной политики, а «истинные мнения» – к его личной сфере; противорчия между ними обнаруживают их несовместимость.

Поскольку эта формальная структура политического мышления очень тесно связана с ключевым феноменом предрасположенности к фашизму, а именно с псевдоконсерватизмом, то здесь уместно привести несколько примеров.

F116, женщина со многими предубеждениями, посещает популярные лекции в университете, вследствие некоторых расхождений в показателях представляет хороший пример конфликта между поверхностной идеологией и истинным мнением; по шкалам Е и F она находится посередине, а по РЕС имеет низкие показатели. Без сомнения, в ее случае решающие детерминанты являются потенциально фашистскими, о чем свидетельствуют ее глубокие расовые предубеждения против негров и евреев. В других политических вопросах картина в высшей степени амбивалентна. Сама причисляет себя к демократам, но голосовала за Уилки, а потом за Дьюи. Она «не была против Рузвельта», но ее замечание, что «незаменимых людей нет» лишь слегка маскирует ее неприязненное отношение. Она

...

знала, за что выступал Гувер, и от него толку мало. Но это не значит, что я должна почитать Рузвельта. Он был хорошим человеком, но когда я слышала, как люди плачут и переживают его смерть, мне было просто противно. Как будто он был незаменимым.

Она сбивает с толку своими восторженными прорусскими высказываниями, ярко выраженной антифашистской позицией по вопросам международной политики.

...

Да, я очень восхищаюсь Россией. Может, об этом и не надо говорить вслух, но это так. Я думаю, они там действительно пытаются что-то сделать для народа. Конечно, было много крови и страданий, но подумайте, против чего они должны были бороться. Мой муж прямо расстраивается из-за этого. Он говорит, что мне надо ехать в Россию, если я уж так сильно за коммунизм. Он говорит, что восхищаться коммунизмом – значит хотеть изменений, и он считает, что я совсем не права, когда говорю, что хочу перемен, ведь у нас всего достаточно, мы довольны и дела идут хорошо. А я ему говорю, что это очень эгоистично и что при царизме многие думали так же, но когда ситуация так ухудшилась, что произошла революция, их уничтожили. (Американские коммунисты?) Ну, тут я ничего не могу сказать, я, собственно, ничего о них не знаю.

Я не говорю, что не нахожу недостатков в Соединенных Штатах. Я думаю, у нас куча ошибок. Мы теперь так говорим, будто всегда ненавидели войну и пытались ее остановить. Это неправда. Была возможность остановить войну, если бы этого захотели. Я помню, как Муссолини двинулся в Эфиопию. Я все думаю, что это, собственно, и было начало войны. А мы не были заинтересованы остановить это. Мой муж не выносит, когда я критикую Соединенные Штаты».

Манера постоянно повторять, что она расходится во мнениях с мужем, имеет с ним «политические разногласия» и «ужасные споры», позволяет предположить, что ее «прогрессивные» политические взгляды в сфере, не предполагающей ярко выраженных эмоций, являются рационализацией (оправданием) сильного отвращения к человеку, о котором она говорит: «Я не думаю, что мы можем жить только для самих себя». Можно предположить, что она хочет, чтобы он злился на нее, когда она выступает за Россию. В ее случае сознательность и разумность поверхностного мнения обусловлены сильной, вытесненной иррациональностью:

...

Интервьюеру не удалось узнать что-нибудь существенное о ее личной жизни. Вопросы, которые касались ее более глубоких чувств, она обходит. Разговоры о муже остаются на поверхностном уровне.

Однако когда разговор заходит на политические темы, по каким-либо причинам, не затронутым в интервью, и если они действительно имеют для нее большое значение, то она забывает о рациональности и дает волю своей мстительности. При этом она ощущает, что совесть у нее нечиста, как говорилось в приведенном ранее ее высказывании7, и она «не слишком гордится своими антисемитскими взглядами».

М320 посещает популярные лекции при университете, N, нерешительный, колеблющийся, оправдывающийся, застенчивый, неагрессивный. Выраженные им политические взгляды либеральны и лишены предубеждений. Но ему нелегко последовательно придерживаться своих либеральных взглядов, так как в определенных политических вопросах его побуждения расходятся со словами.

Он начинает с замечания, характерного для N:

...

Боюсь, что могу сказать о политике и правительстве не так много, как надо, но я думаю, что сейчас больше либеральных людей, чем некоторое время назад. Может быть, многим нравятся изменения, происходящие в Англии, – я не знаю.

Прежде всего он осторожно отвергает забастовки:

...

Не знаю, не могу я считать, что это просто прямое требование, и не принимать во внимание фирму со всеми ее обязательствами и всем этим. Я не так много об этом читал… но…на большом предприятии… возможно, оно может с этим справиться, ладно, но в мелких фирмах…и если они победят, даже если нет разрушительных (последствий)… что мелкие предприятия должны будут закрыться…повышение цен так или иначе к этому приведет. Думаю, на самом деле мне не нравятся забастовки, но я вижу все это…

Затем он более решительно отвергает забастовки, начиная с довольно демократичной формулы: «надо собраться вместе»:

...

Им нужно собраться, обсудить и провести повышение на 20–30 %, и они, может быть, поделятся… а эти забастовки… они всегда плохо заканчиваются… потому что, когда забастовка урегулирована… они же должны прийти к какому-то общему соглашению… но оно вынужденное, и рабочие находятся под давлением… Я знаю, что человеческая натура такая, а не иная, но…

Последнее, довольно путаное высказывание совпадает со стереотипом мышления, присущим N, о врожденной порочности человеческой натуры8.

После такого поворота респондент высказывается с обычным для Н осуждением государственного контроля и т. п., и заканчивает неоднозначным заявлением по поводу часовой оплаты:

...

Ну, такие вещи, я думаю, если – я думаю, они необходимы – я допускаю, что я, может быть, идеалист – я не думаю, что нужен закон о минимальной оплате, потому что считаю, что работодатель должен платить работнику столько, чтобы он на это мог жить, а если он не может платить, ну, тогда тому не надо там работать; но если хозяин не может платить, то он должен закрыть предприятие…

О желании прогрессивно мыслить свидетельствует скорее общая тенденция, чем конкретные высказывания. Когда поднимаются конкретные вопросы, в мыслях происходит переворот. «Политические инстинкты» этого человека, если можно так выразиться, противоречат его официальной прогрессивности. Чтобы обнаружить разницу политических потенциалов, лучше заняться исследованием скрытых психологических импульсов, а не официальной идеологии.

Подобную картину можно наблюдать у M118, из группы, которая посещает популярные лекции по психологии при университете. Он член демократической партии, имеет средние показатели по A-S, низкие по F и от низких до средних по Е. Интервьюер считает его «потенциальным N », но определенные, обусловленные структурой характера факторы мешают ему сохранять последовательность. Такое специфическое явление можно объяснить конфликтом между различными уровнями сознания. Когда речь идет о «больших» и относительно абстрактных вопросах политики, он занимает «прогрессивную» позицию.