Галина Черная - Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

• Название: Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться
• Автор: Галина Черная
• Жанр: Психология

Данное издание входит авторскую серию М. Литвака под условным названием «Научный роман», куда входит и книга «Откровения бывшего сперматозавра». Автор объясняет название серии так: «роман» – т. к. точно такого героя нет и образ в некоторых моментах – собирательный, а «научный» – т. к. все события жизни героя проанализированы, выбраны методы коррекции жизненного пути и выхода из сценария и видны результаты большой внутренней работы самой героини и результаты профессиональной работы психолога и психотерапевта. Книга может представлять интерес как профессионалам в области психологии и психотерапии, так и широкому кругу читателей, т. к. проблемы, из которых выпуталась героиня (а в основном это проблемы собственного дурного характера из-за неверного воспитания), к сожалению, очень хорошо знакомы многим. Что же это за проблемы? Проблемы поиска партнера в жизни. Проблемы профессиональной состоятельности. Ну, и как не только не потерять себя, когда тебя лишают возможности общения с собственным ребенком, но и как отыграть обратно свои позиции в такой шахматной партии.

---

О последствиях роста вбок и о том, какие бывают «мотивы» для заведения детей

Идеальный период закончился через три с половиной года после свадьбы. Богдан постоянно волновался. Я связывала это с неудачами по работе. Как потом оказалось, он в очередной раз влюбился, но так как объект от мелкой интрижки отказался, претендуя на большее, а он интересами семьи пожертвовать не решился, то начал искать приключений. Ему как шлея под хвост попала. Сначала он снял обручальное кольцо, объяснив, что перестал получать удовольствие от брака, а потом началась сплошная череда кабаков, игры в теннис, ночных поездок на озеро, пикников на природе и так далее, где меня он видеть не хотел. Я же, чувствуя это, в качестве спутницы не навязывалась, но путем разговоров пыталась «образумить». (Стала делать то, что делала с ней ее бабушка. Неосознанно набралась манер от человека, которого осуждала. И вообще, нужно же понять, что слова не воспитывают, а мужа вообще незачем воспитывать. – М.Л.) Конечно, мне это не удалось. Грех признаваться, но я не знала, как бы ему побольнее досадить. В голове, увы, только в виде фантазий мелькали мысли снять самой квартиру, уйдя от него. (Была бы материально независимой, так бы и сделала. – М.Л.) Но остановилась я на самой нелепой идее завести ребенка. (Кто-то из моих учеников на группе сказал, что дети – это цемент семьи. Я тут же ответил, что этот цемент непрочный и раскрошится в любом варианте. – М.Л.) Тогда он «образумится», а я тем самым досажу ему. Это к вопросу о мотивах людей при заведении детей. Я думала только о себе и была тогда более чем эгоистична. За все это пришлось расплачиваться позже. Достаточно трудно расплачиваться сюжетом Родительского гамбита, или соломонова решения, как назвал его Михаил Ефимович. Ну, я и завела ребенка на пятом году совместной жизни с мужем.

Когда у нас с Богданом начался роман, я неожиданно для себя (хотя все вроде высчитывала по дням) забеременела и узнала об этом через две недели после свадьбы, будучи на сроке около двух месяцев. Решение было однозначное – аборт. Меня тошнило страшно. Болела грудь. Я поправилась. Очень переживала, что этот аборт может повредить будущему нормальному рождению детей, но все-таки решилась.

Хорошо помню реакцию на это моей бабушки, реакцию абсолютного труса. Я решила делать аборт в Шахтах, где все врачи были знакомы. Договорилась через свою учительницу, а не через бабушку. Подразумевалось, что моя дорогая бабушка ничего об этом не знает. Меня прооперировали. Отлеживалась я дней десять дома. Такой боли, как в эти дни, до этого я не испытывала. Ночью я забывалась и даже стонала. За стеной лежала бабка. Та бабка, которая имела самые лучшие связи в городе, была очень известным, успешным и смелым человеком во всех делах. Та бабка, которая очень обрадовалась моему браку с Богданом, считая его достойным мужем, «на плечо которого можно положиться». И та бабка, которая так боялась что-либо сказать против Богдана или его семьи (чтобы не навредить мне), выбравшая страусиную политику «не знать», «не видеть». Двуличие было настолько явным, что она не стеснялась его скрывать.

Все родственники Богдана понемножку приторговывали, имея небольшой бизнес. Для моей коммунистической бабушки это было – в отношении других – аморально. Но… «все, что делают мои родственники, очень правильно».

А через четыре года, когда я приняла очень популярное и такое же дурное решение о заведении ребенка в целях сохранения семьи, я, не говоря ничего Богдану, забеременела. Эта беременность до шести месяцев была очень легкой. Никакого токсикоза. Я, как и пишут в учебниках, за первые два месяца похудела на 3–4 кг. Выглядела великолепно. Потом начала набирать вес. Тоже как и положено. Я тогда работала в обувной фирме в мужском коллективе. С работой я справлялась. Дополнительно меня не грузили, как я ни просила, и отношения в коллективе были очень хорошие. Когда появился живот, все мужики по очереди каждое утро со смехом щупали его и выясняли, как идет беременность. Но на седьмом месяце у меня начал болеть низ живота, я загремела на сохранение в областную больницу и до родов оттуда уже не выходила.

Может быть, врач перестраховалась. Может нет. Но у меня была угроза преждевременного отслоения плаценты и угроза выкидыша. Плюс плод мало набирал вес, поэтому меня начали колоть «укрепляющей» магнезией, почти запретили вставать и начали откармливать. За время беременности я поправилась на 25 кг и была похожа на одну большую каплю. Кесарево было запланировано. Прошло нормально. Самое болезненное было – это кормление ребенка. Первую неделю я, рыдая, с ужасом ждала, когда принесут орущий кусок мяса, который меня грыз, и удивлялась, как большинству процесс кормления нравился. Я тайно надеялась, что врачи разрешат мне не кормить грудью. Не разрешили. Молока было много, но к третьему месяцу его стало меньше. Я с радостью услышала от врача, что если молоко кончится летом, то для ребенка это нехорошо. Лучше заранее перейти на искусственное вскармливание. Перевязала грудь на четвертом месяце. Отлежала 3 дня с температурой 39°. И на этом мои мучения с кормлением закончились. А грудь перестала напоминать бюст порнозвезды, приобретя нормальный 2-й размер. Но про дочку позже.

Первый опыт работы. Столкновение неадекватной самооценки с реальностью

Теперь о работе. Будучи на пятом курсе, я пыталась совмещать учебу с должностью секретаря-референта. Что от меня было надо шефу, я тогда понять не могла. После невеликих трудов на факультете я мчалась на работу, где между основной своей обязанностью – мытьем чашек и подачей чая и кофе ему и его гостям – надо было сидеть и внимательно слушать о его бизнесе, в котором я ничего не понимала. Увидев в моем лице интеллигентную девочку, он надеялся воспитать «хозяйку офиса», но не нашел во мне ни деловой хватки, ни здорового карьеристского желания. Тогда этого во мне и не было. Меня же, такую великую, с престижным образованием, угнетали эти обязанности. С одной стороны, я ничего не понимала в бизнесе, с другой – меня мучило то, чем я занималась (казалось, слишком мелко для меня). Не видела перспективы в принципе. И не потому, что ее не было, а потому, что глаза были застланы. Однажды после привычного трудового безделья я принесла очередную чашку с чаем. Взяв ее в руки, мой шеф задумчиво посмотрел через нее на свет и спросил: «Что ты мне принесла? Писи сиротки Хаси?» Имелось в виду, что чай был плохо заварен. И это действительно было так. Но я же была «почти дипломированным специалистом»! Заваривать же чай было недостойно меня! Эти «писи» были последней каплей – я сбежала. Кем именно работать мне хотелось, я не знала, но хотелось приносить пользу.

Защита диплома и – опять неадекватность и «звездная болезнь»

Подошла защита диплома. Это был кошмар, кошмар на почве моего дурного характера и заносчивости. Анализируя события, я прихожу к выводу, что, как и большинство сверстниц, была заражена психологией латентной проституции. (Латентная проституция – это цель женщины «найти человека», вместо того чтобы им стать. Явление чрезвычайно распространенное. Жить «за мужем», а не «с мужем». Многие мамы так воспитывают своих девочек. Меня как-то пригласили провести занятие по психологии общения в школе красоты. Учащимися этой школы были девочки из богатых семей. Их там обучали светским манерам и тому, как красиво одеваться, накрывать на стол и наносить макияж. На первом занятии я спросил у них о смысле жизни. Чуть ли не хором они ответили: «Найти человека». Я их спросил: «А может быть, есть смысл стать человеком». Больше я в этой школе не преподавал. – М.Л.) А именно, когда сложности адаптации к учебе на нелегком факультете я преодолела, а потом и вышла замуж после третьего курса, я как бы выполнила свою программу. С одной стороны, в душе образовалась пустота – а чем же дальше заниматься, если все мои проблемы теперь решает муж? И эта пустота меня угнетала. Я тупо сидела перед телевизором, извращалась в приготовлении борщей и погружалась в экзистенциальный вакуум. А с другой стороны, не понимала, почему я не делала сама никаких шагов в сторону продолжения обучения. Бывший научный руководитель моего мужа взял надо мной шефство без согласования со мной. Распорядился, что я буду под его научным руководством. Но когда я узнала – только удивилась, а против не была.

И началась подготовка к защите диплома. Сейчас я даже не помню, на какую тему он был, настолько этот продукт был создан не мною. Муж мне помогал в написании программы, иллюстрирующей какие-то положения диплома. Когда назначались встречи с моим научным руководителем, я вела себя как звезда. Если он опаздывал на 15–20 минут, а это была его нормальная практика, я разворачивалась и уходила, словно диплом был нужен не мне, а ему. Своим поведением я довела его до белого каления. Диплом был написан Богданом. (Вот она, латентная и, следовательно, неосознаваемая проституция. – М.Л.) У меня в голове он был скомкан полностью. На защиту я вышла настолько неподготовленной и взволнованной, что у меня просто перехватило горло, и я с огромным трудом могла выдавливать слова. Но программа, написанная мужем, была хороша. Научный руководитель прокомментировал, что я очень волнуюсь, и хотя я сама себе поставила бы двойку, комиссия вывела мне «хорошо» – за все мои предыдущие заслуги, наверное. Да и вообще, в вузовских практиках, чтобы студент не защитил диплома после 5 лет обучения, надо было ну разве что плюнуть на голову ректору. Грустно, что свое абсолютно неграмотное поведение с начальством (научным руководителем) я осознала только спустя восемь лет. (Вот почему я рекомендую своим подопечным писать биографии. Ошибка тогда ошибка, когда она не исправлена. Написание биографии, а потом прочтение ее помогает разобраться в ошибках и в своей судьбе. Дорогие мои читатели, если вы решили писать биографию, то пишите все, что в голову лезет, без правок и редактирования. И совсем не нужно думать о том, что она может превратиться в книгу. Тогда она точно сможет превратиться в книгу. – М.Л.)