Павел Дартс - Крысиные гонки

• Название: Крысиные гонки
• Автор: Павел Дартс
• Жанр: Постапокалипсис

O «Крысиных гонках»

Своего рода продолжение Крысиной Башни. Это не «линейное продолжение», когда взял и начал с того места, где прошлый раз остановился. По сути – это новая история, с новыми героями – но которые действуют в тех же временных и территориальных рамках, как и персонажи КБ. Естественно, они временами пересекаются.

Почему так «всё заново»? Потому что для меня – и дла Вас тоже, наверняка, – более интересен во-первых сам процесс перехода, как выражается Олег, «к новой парадигме», и интересны решения, принимаемые в этот период; во-вторых интересна попытка анализа действий героев в разных условиях. Большой город «уже проходили», а как будут обстоять дела в сельской местности? В небольшом райцентре? С небольшой тесно спаянной группой уже ясно – а как будет с «коллективом»? А каково женщинам? Что будет значить возможность «начать с нуля» для разных характеров? И тд и тп. Вот почему Крысиные Гонки, а не Крысиная Башня-2, хотя «оно и близко».

---

– И правильно! И так и надо! Расстреливать сволочей этих, расстреливать! – в голос вклинилась маленькая  бабка с ортопедической тросточкой. Глаза её горели праведным гневом.

– Таким дурам лишь бы расстреливать… Ни себе ни людям… – донеслось глухо, и зрители разошлись. Пошли домой и друзья.

А вскоре к ним нарисовался и анархист – Витька Хронов.

Выглядел он потрёпанным и испуганным, – где-то обзавёлся защитного цвета щегольским френчем с множеством блестящих пуговок и пряжечек, – но рукав был надорван, и на скорую руку подшит; а у самого Витьки под левым глазом наливался приличный такой синяк.

Последователь Махно был суетлив и многословен. Треская на кухне вовчиковы консервы, он с набитым ртом повествовал о своих приключениях. По его словам, он «со своей бригадой» обосновался «в центре района», и они попытались «установить правильный, анархо-порядок на подконтрольной территории», но не хватило времени – вернулась «прежняя власть» и их разогнала… Хронов утверждал, давясь скумбрией в томате, что «мои ребята дрались как львы, как по-настоящему свободные люди бьются за свою истинную свободу!», – но их частично постреляли, частично «взяли в плен»…

Тут он сделал скорбную паузу и даже на время перестал жевать.

Сам он «спасся чудом, буквально чудом!» И сейчас боится появляться у себя дома, опасаясь что «за ним придут». Впрочем, оптимистично заверил он, это всего лишь эпизод, временная победа реакции; и «придёт ещё наше время!» – и вновь принялся жевать.

Вовчик слушал сочувственно, а Владимир, не поминая про глухие угрозы по телефону «Смотри-и-и, кто не с нами тот против нас!» стал более подробно расспрашивать «политического борца» – а в чём заключался «правильный порядок на подконтрольной территории», где и как обосновались, чем занимались, кто командовал и какие были планы, каким образом «бились с проклятой властью»?

На вопросы Хронов отвечал сбивчиво, иногда противоречил сам себе; но Владимир, в общем, сделал для себя вывод, что все анархистско-крикливые декларации Витьки свелись к тому, что он с десятком дружков и прихлебателей «захватил» (а проще говоря, занял, не пуская туда других мародёров) один из отдельностоящих торговых центров, которых было немало в центре Мувска, и всё это время они занимались спонтанными грабежами своих же собратьев-мародёров, отбирая в основном жрачку и выпивку; а также красовались друг перед другом, всерьёз считая себя «борцами с любой властью»; пили да трахали таких же полоумных экзальтированных девок, слетевшихся к ним на громкие лозунги, видимость организации и желание «поиграть в революцию».

И никаких «боёв с войсками Администрации», скорее всего, не было, как и «погибших в неравной схватке соратников» – просто разбежались по домам, как только запахло жареным.

Всё это потом, когда Витька, наевшись, завалился спать, он высказал Вовчику, но тот в сомнении только пожимал плечами, – всё же Хронов-анархист оставался у него определённым авторитетом.

Впрочем, Хронов у друзей не задержался. Отоспавшись; и выспросив, что они вскоре собираются перебираться в деревню ( « – И в какую?.. Это ж  дикая глухомань, там с тоски сдохнешь!» ), и заклеймив их как «пораженцев» и «неспособных понять величие момента» (« – Надо бороться, бороться, Хорь! Я соберу новую команду, и мы свергнем режим!» ), он слинял, как он выразился, «на конспиративную квартиру». Друзья вздохнули с облегчением.

Теперь, когда определённый порядок Администрацией был в городе восстановлен, но явно было видно, что это и ненадолго, и что каких-то кардинальных сдвигов не предвидится, оставалось только ждать возможности перебираться в Озерье окончательно.

Телефоны вновь включили. Сосед Вовчика по огороду Вадим сообщил, что в течении недели, по его сведениям, «подойдёт и наша очередь, Администрация теперь всерьёз взялась за расселение».

ДЬЯВОЛ УХОДИТ ИЗ ГОРОДА

  Дьявол преуспевал. Соответственно преуспевал и Артист, перепоручивший свою грешную душу и бренное тело заботам нового хозяина.

Насчёт покушать всё было в полном порядке – вопрос решался легко и быстро, совсем без утомительного стояния в склочных очередях на отоваривание талонов. Достаточно было просто пройти следом за «счастливчиком», проводить его до укромного места, а лучше – до самой квартиры. Удивительно, как много подъездов не запирались теперь, когда не работали электрические замки. Если в многоэтажках, как правило, даже дежурили поочереди на входе, отсеивая своих от чужих, и готовые запереть двери изнутри при малейшей опасности, то в хрущёвках и более новых, панельных пятиэтажках, на это просто не хватало людей; а на то, чтобы скинуться на замок и ключи – не хватало организованности. Чем Дьявол и пользовался.

Подумать только! Так легко и просто решался такой сложный в прошлом вопрос – продуктовый. И всего-то нужно было понять, прочувствовать, сохранить в себе это ощущение: «Всё можно!» Ну конечно же Всё Можно! – как он не мог понять этого раньше! Он, долгие годы игравший, – или участвовавший в постановках, – в пьесах великих, нетривиальных людей; людей, смогших подняться над обыденностью, над серыми и скучными поисками пропитания… жилья… доступной самки… Все эти короли, рыцари, властители, герои – они не подчинялись ведь законам толпы, они всегда делали что хотели – и в этом была тайна их величия. Теперь он совершенно точно понял, почему ОНИ – великие, – они просто вовремя поняли; или были так воспитаны, что это считалось само собой разумеющимся – что «Всё Можно!»

Толпа зрителей ужасается злодействам, творимым ИМИ, великими: убить отца, ребёнка, ради власти; залить спящему в ухо яд как в Гамлете, пронзить друга кинжалами как Цезаря, – это воспринималось как «злодейство» только толпой, для которой существовали писаные законы; герои же великих произведений просто ЗНАЛИ: «Всё Можно!»

 Артист окончательно понял, что Личность стоит над законами, созданными для толпы; Личность сама создаёт законы – и принуждает остальных им подчиняться! Ну и что, что ОНИ, Личности, Великие, временами гибли, растерзанные толпой, не способной понять их величие; или в неравной схватке с такими же Понявшими – это неважно. Даже в их смерти были Величие и Смысл, – в отличии от серого существования быдломассы, для которой они, Личности, и создавали Законы. Законы – чтобы регламентировать поведение толпы, чтобы сделать её послушной и предсказуемой.

Сами же ОНИ знали – ВСЁ МОЖНО. Абсолютно всё. И Артист, ставший Дьяволом, понял это и стремился этим пользоваться.

Не склонный сам делать запасы и вообще как-то заботиться о послезавтрашнем дне, он был зачастую удивлён, обнаруживая, насколько запасливы граждане Мувска: они стояли в нескончаемых очередях, ругались, падали в обморок от жары, – а дома у них он находил запасы и муки, и консервов, и масла… Жлобьё, жлобьё! – думал он, расхаживая по квартире, перешагивая через тела бывших её обитателей.

Криков обычно не было – он всё делал быстро, и уже умело. Никто не опасался сгорбленного старичка, просящего попить, или предлагавшего что-то на обмен – этим сейчас многие промышляли в Мувске и не только. А потом было поздно – Дьявол действовал с быстротой и неотвратимостью поистине дьявольской. Если же в квартире было явно больше двух взрослых мужчин, Дьявол предпочитал не связываться и просто уходить.

Если же мужчина был один, или вообще… Артист, проникнув в квартиру, не боялся не справиться – он просто уступал место Дьяволу, – и тот делал всё настолько быстро и умело, что у обитателей квартир не оставалось ни одного шанса.

Он не комплексовал при виде трупов, которые ещё недавно были живыми, строящими какие-то планы, людьми, – он был выше этого. Иногда, если ВСЁ проходило быстро, гладко и тихо, и он был убеждён, что не привлёк ничьего внимания, он оставался ночевать в чужой квартире; лежал на диване, ещё теплом от прежнего владельца или владелицы, пил чай из чужих кружек… В этом была какая-то своеобразная, «готическая» романтика; что он почувствовал первый раз, кушая конфету над тельцем только что убитой нищенки. Он всегда любил сладкое и новые, сильные ощущения…

А потом он уходил, нагруженный припасами. Это тоже было безопасно – весь Мувск сейчас перемещался с разнокалиберными сумками, что-то получая, покупая, выменивая, перетаскивая с места на место.

Зато с продуктами больше не было проблем. Дьявол заботился о бренном теле Артиста. Он даже стал подкармливать соседку с двумя детьми с верхнего этажа. Тихая, незаметная тётка явно голодала, у неё не было возможности выстаивать огромные очереди, – и он стал приносить ей продукты. Забавно было видеть, как она чуть не со слезами благодарит его, – Дьявола. Впрочем, он имел на неё некоторые планы.

Всё было ничего, но уже не хватало разнообразия, интриги; не хватало Власти, которой он так жаждал – не считать же за власть те визгливые мольбы, с которыми к нему обращались обитатели посещённых им квартир – до того как он «успокаивал» их навеки. Всё же он чувствовал в себе потенциал Вождя, управляющего большими коллективами; может быть – армиями. Почему нет? Тот же Лейба Троцкий…