Борис Поршнев - О начале человеческой истории

• Название: О начале человеческой истории
• Автор: Борис Поршнев
• Издательство: «ФЭРИ–В»
• Жанр: Биология
• Год: 2006
• ISBN: 5–94138–004–6

Впервые представлена в полном, не урезанном виде концепция антропогенеза (происхождения человека), выдвинутая профессором Борисом Фёдоровичем Поршневым (1905–1972).

Эта Книга, стоившая жизни её автору, знаменует начало полного пересмотра всех наук о человеке, сравнимого лишь разве что с коперникианской революцией в астрономии.

Официальная антропология оказалась неспособной воспринять идеи Поршнева. Ибо сама эта «наука о человеке», к сожалению, занималась и занимается преимущественно второстепенными вопросами и даже откровенной ерундистикой, она «не приметила» самого главного, а потому так и не смогла ответить на вековечный «вопрос всех вопросов»: как именно, как конкретно, как на самом деле произошёл человек? Исчерпывающий доказательный ответ на этот вопрос дал великий русский учёный Борис Фёдорович Поршнев.

Для философов, социологов, психологов, лингвистов, для самого широкого круга читателей.

Книга выходит при финансовой поддержке фирмы «Марков. Издательский дом».

---

Только в верхнем палеолите, в ориньяке появляется косвенное, но надёжное свидетельство того, что человек овладел и пламенем, пользуясь им независимо от интереса к золе и угольям. Это свидетельство — каменные «светильники». В действительности, они навряд ли служили светильниками по преимуществу, скорее это приспособления для сохранения язычка пламени, от которого можно было легко зажигать огонь. Но как попутная, производная функция открылось и новое полезное свойство огня — освещение. Это сделало возможным обитание в закрытом искусственном жилище. Таким образом, только верхний палеолит даёт нам картину овладения человеком всеми основными свойствами огня. Этот огонь уже можно назвать «одомашненым».

Вместе с тем в верхнем палеолите, в связи с развитием новой (отжимной) техники обработки кремня, отмиранием животнообразного «гнезда», наконец, значительным повышением влажности атмосферы, всё более исчезал древний источник огня — непроизвольное возгорание при изготовлении кремневых орудий. Но огонь успел стать жизненно необходимым. Из этой коллизии выход был только в развитии произвольного получения огня. Если ямы и «светильники» свидетельствуют о развитии техники хранения огня, то находки кусочков пирита и специальных кремневых «кресал» в форме гладких галек (Костенки IV) свидетельствуют о поисках и распространении всё более эффективных и надёжных приёмов высекания огня, приёмов, уже обособившихся от техники изготовления каменных орудий. Эти новые специализированные приёмы, возможно, уже в верхнем палеолите вытесняли добывание огня простыми кремнями.

Открытие совершенно нового способа добывания огня сверлением и «паханием» деревом в дереве относится к довольно высокой ступени материальной культуры. Невозможно согласиться с П. И. Борисковским, относящим это открытие к мустьерскому времени: при грубой обработке дерева никакого его воспламенения не получается, предполагать же в мустье тонкую столярную работу, тщательное выпиливание, выскабливание, приводящие к скоплению мельчайших горячих опилок, совершенно немыслимо: вся эта техника родилась для более крепкого, чем дерево, материала, не поддававшегося иной обработке, — для рога, кости, и, уже будучи освоенной, могла быть перенесена на дерево. К ориньяку (стоянка Абри Бланшар) относятся первые свидетельства о технике сверления, применённой к рогам северного оленя (так называемые выпрямители для древка дротика), и шлифования (полирования) бивня мамонта при помощи протирания мелким речным песком. Но только в мадленское время сверление кости получает распространение (стоянки Мадлен, Афонтова гора и др.) и только в неолите, да и то далеко не сразу, сверление и шлифование камня становится широко распространённым техническим приёмом. Следовательно, только в конце палеолита или даже в неолите мы вправе предполагать «второе рождение огня» — открытие возможности добывать огонь трением дерева о дерево, а вместе с тем, как сказано выше, и открытие возможности тушения огня водой. Таким образом, в неолите завершилось освоение огня, что подготовило предпосылки для перехода к веку металла. Всё сказанное можно свести к трём главным этапам освоения огня.

I. Древний палеолит. Непроизвольный, «дикий» огонь. Огонь преимущественно в форме искры, тления (тлеющей перемещающейся кромки), дыма. От протлевания и прогорания настилки на всём пространстве обитания до начала её локализации. От полной бесполезности огня для археоантропа до начала использования дыма от тления (запаха) и тепла для вытапливания костного мозга.

II. Средний палеолит. «Приручённый» огонь. Огонь преимущественно в форме тления, тёплой и горячей золы, угольного жара. От начала локализации возгораемого материала до угольной ямы. От использования дыма (запаха), от добывания костного мозга до начала использования жара для обогревания и приготовления пищи.

III. Верхний палеолит и далее. «Одомашненный» огонь. Огонь преимущественно в форме жара, пламени, горения. От ямы до ямы-печи и светильника. Использование человеком всех полезных свойств огня. Появление новых способов получения огня: высекание пиритом и специальным кремневым кресалом, трением дерева о дерево. Освоение приёма тушения огня водой.

В этой схеме, разумеется, многое несовершенно и будет исправлено дальнейшими исследованиями. Но она показывает возможность обойтись без ещё очень распространённых воображаемых сцен «наблюдений» и «догадок» отдельных мудрых дикарей при первоначальном освоении огня, когда дело идёт о процессе, занявшем не менее миллиона, а то и двух миллионов лет, т. е. о процессе, по темпу своему чисто биологическому, а не историческому. Поэтому важно представить себе в отдельности следовавшие друг за другом малейшие (с нашей современной точки зрения) сдвиги вперёд, памятуя, что каждый из них занял многие тысячи лет. Даже малейший сдвиг, — не то, что «открытие огня», — выражал эволюцию множества поколений, а не опыт отдельных особей.

V. Утрата доисторического огня

Почему же такой простой и доступный способ добывания огня, как высекание двумя кремнями, не наблюдается у ряда народов, — не только у андаманцев, у которых вообще не было никакого способа добывания огня[623], но и у тех народов, которые пользуются только трением? Было бы несерьёзно ожидать, что этот способ обязательно будет обнаружен со временем у всех народов. Неверно полагать, будто его нет лишь там, где нет природных выходов кремня и других крепких силикатных пород, — это легко опровергается данными геологии. Значит, этот самый простой и самый древний способ получения огня был почему-то утрачен. Он был в большинстве случаев утрачен и там, где теперь обнаружен, являясь поздним новооткрытием, а не палеолитической традицией.

Техническими причинами объяснить эту утрату нельзя. Если бесспорно, что высекание пиритом проще и надёжнее, чем высекание двумя кремнями (но ведь выходы пирита далеко не повсеместны!), то уж никак нельзя поверить, будто получение огня трением легче, чем высеканием[624]. Европейским учёным при всех стараниях не удаётся воспроизвести в лабораторных условиях добывание огня трением, тогда как высекание и пиритом, и кремнем о кремень доступно всякому. Совершенно ничего не опровергает неудача сотрудников С. А. Семёнова в попытке повторить мои опыты (как и добыть огонь трением без применения лучкового сверла); неосновательность попытки иллюстрируется хотя бы противоречивостью описания: «искра высекалась очень легко», «искра высекалась с трудом»[625]. При этом С. А. Семёнов сам знает этнографические свидетельства возможности высекания огня двумя кремнями. Непонятно, что же он хотел опровергнуть рассказом о своих плохих опытах. Столь же бездоказательно «опровержение» моих результатов английским археологом К. Оукли, не читавшим в подлиннике моих публикаций, но умозрительно заявившим, что всё же температура искры при высекании пиритом или железом гораздо выше, чем при высекании камнем о камень, и якобы поэтому при последнем возгорание не могло иметь места[626]. Тут упрямство известного археолога доходит до абсурдного отрицания фактов. Но нас здесь интересуют не эти противопоставления разных видов высекания огня. Ещё Тэйлор с полным основанием утверждал, что высекание огня куском железного колчедана и кремня — способ, стоящий намного выше, много более лёгкий, чем употребление деревянного сверла[627]. Таким образом, нет причин считать, что просто более трудный способ был вытеснен более лёгким.

Скорее нас приведёт к ответу следующее сопоставление: согласно наблюдениям Веллара, гуаяки, добывающие огонь ударами кварцита, отличаются от других индейцев-собирателей полным неумением сохранять огонь во время переходов[628]. Андаманцы, единственный народ, по-видимому, не знавший в недавнее время никакого способа добывания огня, превосходили все народы в технике переноса огня. Степень развития переноса огня зависит в известной мере от наличия или отсутствия некоторых видов растений, а также от социальных условий. Не следует ли отсюда, что народы, имевшие наибольшую возможность обходиться без добывания огня, т. е. одним заимствованием огня друг у друга, утратили не только древнейшие способы, но даже и добывание огня трением, а народы, имевшие наименьшую возможность обходиться заимствованием огня, сохранили даже наидревнейший способ его добывания (двумя одинаковыми камнями)?

В самом деле, путешественники и этнографы очень много раз отмечали, что отсталые народы «неохотно» прибегают к добыванию огня, «предпочитая» заимствовать его. Но всё же это наблюдение как-то недооценено.

Чем можно объяснить «нежелание» добывать огонь? Дело тут отнюдь не в технической трудности этой операции (мы убедились, что она доступна даже совершенно неопытным рукам), не в субъективном нежелании, а в общественных запретах и ограничениях. Здесь было бы невозможно охватить огромную проблему общественного значения огня при первобытном строе и разных форм его «почитания» у народов мира. Это — гигантская и сложная тема[629]. Отметим в ней лишь два-три узловых момента.