Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

• Название: Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций
• Автор: Игорь Данилевский
• Издательство: АСПЕНТ ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5—7567—0127—3

Учебное пособие продолжает курс лекций «Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.)» того же автора и изучает период от распада Киевской Руси до образования Московского царства.

Книга предназначена для студентов и аспирантов гуманитарных факультетов вузов.

---

татары в рассказе новгородца действуют крайне успешно. Все, что они затевают, им удается. Поэтому рассказ летописца о военных удачах монголо-татар довольно монотонен; он просто перечисляет этапы движения татар к поставленным целям. <…> Победы татар происходят как бы сами собой, без каких бы то ни было усилий с их стороны. Та же ситуация наблюдается и в описании дальнейших событий, связанных… с осадой Владимира: татары…приближишася кь граду, и оступиша градъ силою, и отыниша тыномъ всь…Заутрие город оказывается уже взят (это замечают(!) князь Всеволод и владыка Митрофан, оставшиеся во Владимире) и разграблен. Татары поразительно, сверхъестественно удачливы и в борьбе с русскими за пределами городов. Бежавший из Владимира великий князь Юрий Всеволодович просто не успевает…ничтоже противопоставить…внезапу приспевшим татарам и погибает…на реце Сити[311].

Собственно, иначе и быть не могло: ведь ордынцы (как, очевидно, считает летописец) действуют по Божиему попущению. Недаром автор рассматриваемого варианта повести о нашествии подчеркивает: невозможно противиться Божиему гневу. Именно поэтому противники Татар в недоумении и страсе.

В рассказе о захвате Рязани новгородский летописец прямо говорит об этом:

«…Но уже бяше Божию гневу не противися, яко речено быстьдревле Исусу Навину Богом: егда ведя я землю обетованную тогда рече:…Аз послю на ня преже вас недоумение, и грозу, и страх, и трепет. Такоже и преже сих отъя Господь у нас силу, а недоумение, и грозу, и страх, и трепет вложи в нас за грехы наши»[312].

Из этого, между прочим, следует нетривиальный и вполне основательный вывод В. Н. Рудакова:

«…Летописец был далек от того, чтобы рисовать картину героического сопротивления захватчикам»[313].

Вместе с тем по меньшей мере спорной представляется мысль И. У. Будовница, будто,

отдавая должное общепринятой церковной формуле о Божиих казнях, среди которых не последнее место занимает нашествие иноплеменников, новгородский летописец в то же время значительную долю вины за бедствия, постигшие Русскую землю, возлагает на политические нестроения, на…недоумения князей[314].

Уж если новгородского книжника и волновали вопросы, которые можно сегодня назвать политическими, то они воспринимались им не иначе, как проявлениями все той же греховности своей земли. Конечно, можно еще раз вспомнить слова летописца об имении и ненависти братьи, которые обычно трактуются как осуждение княжеских усобиц. Однако в данном контексте это, видимо, лишь еще один пример греховности людей вообще, в том числе служителей церкви, пекущихся о дольнем и забывающих о горнем.

Страх и трепет, о которых пишет летописец, связаны не только с нашествием как таковым, но, в гораздо большей степени, с тем, что оно предвещает в недалеком будущем:

«…Осознанная вдруг греховность, греховность, факт которой стал очевиден благодаря ниспосланным Господом казням, вот внутренняя причина того…недоумения, которое приводит к невозможности противостоять…поганым»[315],

заключает В. Н. Рудаков, с которым и в данном случае трудно не согласиться.

«ЛАВРЕНТЬЕВСКИЙ» ВАРИАНТ ПОВЕСТИ О НАШЕСТВИИ

Сообщение Лаврентьевской летописи о нашествии пожалуй, самое открытое в семантическом плане и, в то же время, наиболее сложное по составу. Наряду с оригинальными известиями, оно содержит множество заимствований из предшествующих летописных текстов, комментирующих и дополняющих его[316]. В нем мы находим, в частности, довольно любопытные цитаты из Повести временных лет, которые позволяют глубже уяснить авторский взгляд на нашествие. Обращают на себя внимание и некоторые текстуальные повторы, встречающиеся внутри самого лаврентьевского повествования: несомненно, повторяемые фрагменты и обороты были принципиально важны для авторской характеристики происшедшего.

Обратимся, однако, к самому тексту Лаврентьевской летописи:

«…В лето 6744. Бысть знаменье в солнци месяца августа въ 3, в неделю по обедех бысть видети всем акы месяц четырь дьни. Тое же осени. Придоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари, и взяша славныи Великыи город Болгарьскыи, и избиша оружьем от старца и до юнаго, и до сущаго младенца, и взяша товара множество, а город ихъ пожгоша огнем и всю землю ихъ плениша.

В лето 6745. На зиму придоша от всточьные страны на Рязаньскую землю лесом безбожнии Татари, и почаша воевати Рязаньскую землю, и пленоваху и до Проньска. Попленивше Рязань весь и пожгоша и князя ихъ оубиша. Ихже емше овы растинахуть, другые же стрелами растреляху в ня, а ини опакы руце связывахуть. Много же святых церкви огневи предаша, и манастыре и села пожгоша, именье не мало обою страну взяша, потом поидоша на Коломну.

Тое же зимы. Поиде Всеволодъ сынъ Юрьевъ внук Всеволожь противу Татаром, и сступишася оу Коломны. И бысть сеча велика, и оубища ю Всеволода воеводу Еремеӕ Глебовича и иных мужии много убиша оу Всеволода. И прибежа Всеволодъ в Володимерь. в мале дружине. А Татарове идоша к Москве.

Тое же зимы. Взяша Москву Татарове, и воеводу убиша, Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру. А князѧ Володимера яша руками сына Юрьева. А люди избиша от старьца и до сущаго младенца. А град и церкви святыя огневи предаша, и манастыри вси и села пожгоша, и много именья въземше отидоша.

Тое же зимы. Выеха Юрьи из Володимеря в мале дружине, оурядивъ сыны своя в собе место: Всево[ло]да и Мстислава. И еха на Волъгу с сынвци своими, с Васильком и со Всеволодом, и с Володимером. И ста на Сити станом, а ждучи к собе брата своего Ярослава с полкы и Святослава с дружиною своею. И нача Юрьи князь великыи совкупляти вое противу Татаром. А Жирославу Михаиловичю приказа воєводьство в дружине своеи.

Тое же зимы. Придоша Татарове к Володимерю месяца февраля. въ 3, на память святого Семеона во вторник преж мясопустза неделю. Володимерци затвориша в граде. Всеволо же и Мстиславъ бяста, а воевода Петръ Ослядюковичь. Володимерцем не отворящимся приехаша Татари к Золотым воротом, водя с собою Вододимера Юрьевича, брата Всеволожа, и Мстиславля. И начаша просити Татарове князя великого Юрья, ест ли в граде. Володимерци пустиша по стреле на Татары. И Татарове такоже пустиша по стреле на Золотаӕ ворота. И посем рекоша Татарове Володимерцем: не стреляите, они же умолчаша. И приехаша близь к воротом и начаша Татарове молвити: Знаете ли княжича вашего, Володимера? Бе бо унылъ лицем. Всеволодъ же и Мстиславъ стояста на Золотых воротех и познаста брата свояго Володимера. О оумиленое виденье! И слезъ достоино. Всеволодъ и Мстиславъ с дружиною своею и вси гражане плакахуся, зряще Володимера. А Татарове отшедше от Золотых воротъ, и обьехаша весь градъ, и сташа станом пред Золотыми враты назрееме множство вои бещислено около всего града. Всеволод же и Мстиславъ сжалистаси брата свояго деля Володимера и рекоста дружине своеи и Петру воєводе: братья, луче ны есть оумрети перед Золотыми враты за святую Богородицу и за правоверную веру хрестьяньскую! И не да воли ихъ быти Петръ Ослѧдюковичь. И рекоста оба князя:…Си вся наведе на ны Бог грех ради наших. Яко пророкъ глаголет: Несть человеку мудрости, ни е мужества, ни есть думы противу Господеви. Яко Гос̑подеви годе бысть тако и бысть. Буди имя Господне благословенно в векы.

Cтворися велико зло в Суждальскои земли, якоже зло не было ни от крещенья, яко ж бысть ныне, но то оставим.

Татарове станы свое оурядивъ оу города Володимеря, а сами идоша: взяша Суждаль, и святую Богородицу разграбиша, и дворъ княжь огнемь пожгоша, и манастырь святого Дмитрия пожгоша, а прочии разграбиша. А черньци и черници старыя, и попы, и слепые, и хромыя, и слукыя, и трудоватыя, и люди все иссекоша. А что чернець юных, и черниць, и поповъ, и попадии, и дьяконы, и жены ихъ, и дчери, и сыны ихъ, то все ведоша в станы свое. А сами идоша к Володимерю.

В субботу мясопустную. Почаша наряжати лесы и порокы ставиша до вечера. А на ночь огородиша тыном около всего города Володимеря. В неделю мясопустную по заоутрени приступиша к городу, месяца февраля въ 7 на память святого мученика Феодора Стратилата. И бысть плачь велик в граде а не радость. Грехов ради наших и неправды за оумноженье безаконии наших попусти Бог поганыя не акы милуя ихъ, но нас кажа да быхом встягнулися от злых делъ. И сими казньми казнить нас Бог нахоженьем поганых: Се бо есть батогъ его да негли встягнувшеся от пути своего злаго. Сего ради в праздникы нам наводить Бог сетованье якож пророкъ глаголяще:…Преложю праздникы ваша в плачь и песни ваша в рыданье. И взяша град до обеда: от Золотых воротъ оу святого Спаса внидоша по примету чересъ город, а сюде от северныя страны от Лыбеди ко Орининым воротом и к Медяным, а сюде от Клязмы к Волжьскым воротом и тако вскоре взяша Новыи град. И бежа Всеволодъ, и Мстиславъ, и вси людье бежаша в Печернии городъ. А епископъ Митрофанъ и княгыни Юрьева съ дчерью и с снохами и со внучаты, и прочие княгини Володимеряя с детми, и множство много бояръ, и всего народа людии затворишася в церкви святые Богорордицы. И тако огнем безъ милости запалени быша… и тако скончашася.