Джон Норвич - История Англии и шекспировские короли

• Название: История Англии и шекспировские короли
• Автор: Джон Норвич
• Издательство: Астрель
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-43630-7

Всякий, кто читал шекспировские бессмертные «пьесы-хроники», уверен: король Эдуард III был образцом благородства, Ричард III — беспринципным убийцей, легкомысленный и обаятельный Генрих V — гениальным полководцем, Генрих VI — легковерным простаком.

Но какое отношение все это имеет к исторической реальности?

В своем исследовании «История Англии и шекспировские короли», равно интересном как для историков и литературоведов, так и для всех, кто знаком с произведениями Шекспира, сэр Джон Джулиус Норвич анализирует, насколько подлинные образы английских монархов XIV–XV веков соответствуют трактовке великого драматурга.

---

Настроение Эдуарда заметно поднялось, когда в январе 1340 года фламандцы, готовые союзники англичан вследствие взаимовыгодной торговли шерстью, поддержали его притязания на французскую корону. Он незамедлительно смешал французский герб со своей геральдикой, заказал новую печать с флер-де-лис и ввел обычай надевать ало-голубые сюркоты[27], украшенные леопардами и лилиями, которые долгое время мирно соседствовали на геральдическом щите Англии. Однако фламандцы, отдавшие предпочтение не французской, а английской короне, в первую очередь и прежде всего были и оставались торговцами, то есть людьми, понимавшими толк в деньгах. Когда король надумал вернуться в Англию и заняться снабжением своей армии, они вежливо настояли на том, чтобы он оставил у них жену и детей как гарантов оплаты долгов. Даже корона королевы Филиппы была заложена купцам Кёльна.

Тем временем французы активизировались в проливе. Еще в 1338 году их каперы совершили налеты на Портсмут и Саутгемптон, и в октябре Эдуард приказал вбить столбы поперек Темзы, дабы предотвратить аналогичное нападение на Лондон. В следующем году нападениям подверглись Дувр и Фолкстон. Наконец к середине лета 1340 года Эдуард подготовил флотилию к отплытию из эстуария Темзы: около 200 кораблей, которые могли взять на борт 5000 лучников и тяжеловооруженных латников с лошадьми, оружием и провиантом. Их сопровождало, по описанию современника, «большое число английских леди, графинь, баронесс, дам рыцарей и жен бюргеров, пожелавших навестить королеву Англии в Генте». Но прежде чем корабли Эдуарда подняли якоря, патрули, дежурившие в проливе, донесли: французская флотилия, вдвое более многочисленная, ждет его в устье реки Цвин возле маленького городишка Слейс — в те годы служившего портом для Брюгге. Канцлер, архиепископ Кентерберийский Джон Стратфорд, несмотря на полную готовность к выходу в море, посоветовал королю отменить экспедицию. Эдуард отверг его возражения, лорд-канцлер в знак отставки передал свою печать брату Роберту, епископу Чичестера, и после полуночи 22 июня флотилия отправилась в путь.

Во второй половине дня, когда его корабли подходили к побережью Фландрии, Эдуард уже сам мог лицезреть огромную армаду, собранную против него Филиппом: 400 парусников или даже больше, «так много», писал Фруассар, что «их мачты напоминали лес». Своими гигантскими размерами особенно выделялись 19 судов. Эдуарда все это не смутило. Остаток дня он потратил на то, чтобы обеспечить, насколько это было возможно, безопасность для женщин и расстановку кораблей таким образом, чтобы между двумя парусниками с лучниками обязательно находился парусник с тяжеловооруженными латниками. И ранним утром наступившего дня Иоанна Крестителя[28] он повел свои корабли прямо в гавань.

А то, что происходило дальше, напоминало скорее бойню, а не битву. Французы сражались героически, но их кораблям было так тесно в узком заливе, что они едва могли передвигаться. Эдуард напал с наветренной стороны, его лучники, стрелявшие с платформ или «башен», сооруженных над палубами, осыпали вражеские суда тучами стрел, а острые носы английских парусников пропарывали их корпуса словно картон. Лучники на какое-то время замирали, и тогда в дело вступали латники, перебиравшиеся на палубы к французам, добивая их врукопашную. Сражение длилось девять часов, а когда закончилось, англичане торжествовали: они захватили 250 французских кораблей, в том числе флагманский, а остальные парусники были потоплены, погибли два адмирала. Рыба в заливе наглоталась столько французской крови, говорили будто бы потом, что если бы Господь наградил ее даром речи, то она заговорила бы по-французски.

Последние три акта пьесы целиком посвящены победам Эдуарда III во Франции. Они построены в основном на описаниях Фруассара и Холиншеда битв при Слейсе и Креси (1340 и 1346 годы соответственно), осады и завоевания Кале в 1346–1347 годах и сражения при Пуатье в 1356 году. Хронологически третий акт должен был начинаться с битвы при Слейсе, и первая сцена вроде бы происходит где-то на фламандском побережье, и даже слышен грохот сражения, но дальнейшие строки ясно указывают на приготовления к сече при Креси, случившейся через шесть лет. Вся сцена отдана на откуп французам, видимо, для того, чтобы познакомить нас с главными антагонистами Эдуарда, впервые предстающими перед нашими глазами. В перечне «действующих лиц» они именуются как «король Франции Иоанн и его сыновья — Карл (герцог) Нормандский и Филипп». Мы уже ранее отметили нежелание драматурга считаться с королем Филиппом VI, которого он явно путает с Иоанном II, его сыном и преемником. Но здесь мы имеем дело с еще большей путаницей. Герцогом Нормандским в 1340 году был не Карл, а сам Иоанн, будущий король. С другой стороны, «Филипп» никак не мог быть тогда сыном Иоанна — будущий Филипп Смелый, герцог Бургундский, родился лишь в 1341 или 1342 году — и «им» скорее всего был брат Иоанна Филипп, герцог Орлеанский.

Говоря о «нашем флоте из тысячи судов», король явно преувеличивает свое могущество. Холиншед упоминает 400 кораблей, а Фруассар пишет о «120 крупных кораблях помимо прочих». О французском флоте нам ничего более не сообщается, и разговор переключается на обсуждение склада характеров англичан, «этих кровожадных и мятежных Катилин», их союзников — «пивом налитых голландцев, всегда с губами, мокрыми от пены». Конечно, они и в подметки не годятся союзникам Франции — «суровым полякам и отважным датчанам, королям Богемии и Сицилии». Как по сигналу послушно появляются Иоганн Люксембургский, король Богемии и польский военачальник. Однако они, конечно, выходят на сцену преждевременно. Как мы увидим позднее, слепому королю Иоганну предстоит погибнуть в битве при Креси, в которой и поляки и датчане участвовали в качестве наемников[29]. Но до этого сражения еще шесть лет.

Внезапно разговор нарушается. На сцене возникает «матрос» и красочно описывает английскую флотилию:

Суда идут величественным строем,
Рогатый полумесяц представляя;
На корабле под адмиральским флагом,
А также и на тех, что образуют
Как бы его почетную охрану, —
Красуются обоих королевств
Гербы соединенные.

Тут же начинается битва. Король и Филипп прислушиваются к шуму битвы, звучащей вдалеке. «Матрос» возвращается и теперь уже рисует нам ужасающую картину побоища:

Кругом от крови раненых все море
Окрасилось в багряный цвет так быстро,
Как будто кровь широкими ручьями
Из кораблей простреленных лилась.
Здесь голова оторванная, там
Поломанные руки, ноги, словно
Сухая пыль, подхваченная вихрем, —
По воздуху летели и кружились.

Всего лишь пять лет отделяло пьесу «Эдуард III» от поражения «Испанской армады», и нет ничего удивительного в том, что отзвуки недавней победы прозвучали в словах «матроса». Флотилию Эдуарда он называет «кичливой армадой», и определенные эмоции у современников должен был вызвать образ «рогатого круга луны»: «Испанская армада», до того как на нее напали англичане, шла по Ла-Маншу походным строем в виде полумесяца[30]. А дальше уж совсем прямая аналогия с поражением испанцев:

Немало «Nonpareil» наш отличился,
А также и булонский «Черный Змий»,
Которому из кораблей нет равных.
Но тщетно! Ветер, волны, вся природа
Восстала против нас, врагам на счастье —
И к берегу пришлось открыть им путь.
Тут и конец. Моргнуть мы не успели,
Как разгромили нас и одолели.

В битве при Слейсе англичане одержали свою первую крупную победу на море, и Эдуард, кроме того, завладел сравнительно надежным и важным плацдармом для своих экспедиционных сил. Французская армия — в отличие от флота — пока еще бездействовала и воевать не желала, фламандские союзники становились все менее галантными, и когда ближе к осени постаревшая графиня Геннегау (Эно), теща Эдуарда и сестра Филиппа, явилась из монастыря, где она до этого пребывала, и предложила заключить перемирие, монархи с готовностью согласились. Короли подписали его 25 сентября 1340 года в Эплешене близ Турне, определив срок действия до середины будущего лета.

Таким образом, первую фазу кампании Эдуарда во Франции лишь условно можно считать успешной. Да, он действительно разгромил французский флот и приобрел союзников во Фландрии. Но теперь ему предстояло испытать все неприятности, с которыми неизбежно сталкиваются интервенты на чужой территории: раздражающую разобщенность и растянутость линий коммуникаций и снабжения войск, постоянные набеги оскорбленного противника, пользующегося преимуществами, которыми обычно обладают защитники своей земли. Эдуарду были нужны стремительные и убедительные победы, подобные той, какую англичане одержали при Слейсе. Он не мог позволить себе втянуться в затяжную войну на истощение, тратить силы и время на длительные и нудные осады. Однако именно на такую участь обрекла его оборонительная стратегия Филиппа, и полное торжество английского короля над французским коллегой так и не состоялось.