Генри Болтон - Мистическая Прага

• Название: Мистическая Прага
• Автор: Генри Болтон
• Издательство: «Вече»
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0481-2

Книга Генри Каррингтона Болтона — одного из ведущих специалистов по средневековой метафизике и тайным наукам — ярко повествует об истории печально известного богемского императора Рудольфа II, покровителя алхимиков, астрологов и магов, раскрывая факты, обыкновенно замалчиваемые академической наукой. Тайны великого магистерия и зловещие сакральные артефакты, превращение ничего не стоящих металлов в серебро и золото, исцеление всех болезней и вечная жизнь — обо всем этом и многом другом автор рассказывает со знанием дела и неподражаемой иронией, то и дело вкрапляя в текст то стихи Шекспира, то цитаты из давно забытых оккультных трактатов.

Мы узнаем о жизни и работе известнейших ученых и магов средневековья: Тихо Браге, Иоганна Кеплера, Михаила Майсра, Парацельса и, конечно же, величайшего английского алхимика Джона Ди и его демонического помощника — медиума Эдварда Келли. Алхимики и маги того времени без остатка посвящали свои жизни поискам Философского Камня и неустанно экспериментировали в надежде получить драгоценную тинктуру, совершив благодаря этому множество потрясающих открытий, которые сегодня вспоминают в связи с совсем иными именами, забыв первооткрывателей.

Книга будет интересна как широкому кругу читателей, так и специалистам, которые найдут в ней множество интересных фактов и оригинальных гипотез. На русском языке выходит впервые.

---

В заключении Келли написал на латыни труд о Философском Камне, который в октябре 1596 г. посвятил «Самому могущественному повелителю Священной Римской империи, Рудольфу II, Королю Венгрии и Богемии». Первый параграф, адресованный бывшему покровителю, демонстрирует смелую самонадеянность и надменность автора, которые не покинули его даже в столь тяжелое время:

«Пусть я уже дважды был в заточении здесь, в Богемии, пусть здесь мне было оказано столь великое неуважение, как нигде прежде, мой разум остается свободным, и все это время провел я в усердных занятиях философией, которую отвергают лишь злые глупцы, но мудрые принимают в самое сердце и возводят на пьедестал. Никто, кроме дураков и адвокатов, не ненавидит и не презирает алхимию — это уже стало пословицей. Поскольку три года я провел в трудах и заботах, пытаясь открыть Тайну для Вашего Величества, что могла бы принести Вам счастье и благополучие, то и в заточении, под гнетом бедствий, обрушившихся на меня по воле Вашего Величества, не мог я стать лентяем и бездельником. И потому я написал трактат, с помощью которого Ваш императорский разум сможет проникнуть в Истину древней философии; но если мое учение возмутит Вас, то, отвергнув его, Вы заблудитесь в поисках Истины, и лишь впустую потратите свои деньги, время, труд и надежды… Нет ничего более древнего, великолепного и желанного, чем правда, и тот, кто отворачивается от нее, обречен всю свою жизнь провести во мраке… Я смею надеяться, однако, что моя жизнь и мои деяния станут известны потомкам, и я буду почитаем среди тех, кто пострадал за правду».

Шекспир, по-видимому, вспомнил об этом наглом хвастуне, когда написал, что пустой сосуд производит много шума.

Элиас Эшмол составил в «Theatrum Chemicum Britannicum» (Лондон, 1652) гороскоп Келли и показал, что «Сомневающийся Философ» («Philosophus Dubius») не смог бы избежать горестной судьбы, начертанной ему звездами, ибо велико было в миг его рождения влияние «Хвоста Дракона».

Когда вести о трагической смерти сэра Эдварда достигли Градчан, вся его собственность была конфискована, и придворный поэт Мардехай де Делле написал строки, которые при переводе с немецкого теряют изрядную долю своего язвительного шарма:

Было, в Прагу иностранца пригласили,
Не совру, да уж все бабки разгласили:
К Розенбергу-доходяге он приплелся,
Что Работой Тайной весь уже извелся,
Всё о Золоте без устали болтал;
Так Рудольфа милость после он снискал.
Хладнокровен, как убийца, был герой,
Злато-земли — заработал головой,
Но однажды господин его прозрел
И тогда решил искусника удел.
Раньше был к нему привязан властелин,
А теперь в темнице мрачной он один.
Случай счастью быстро положил конец,
Когда Келли оскорбил один наглец.
Юрген Хунклер прозывался его враг.
Да… от мести не уходят просто так:
Келли Хунклера на шпагу нанизал,
Кайзер выходки такие не прощал:
Келли в цепи был закован навсегда,
Где конец пришел жестокий — вот беда
При побеге ногу он себе сломал,
В одиночестве скончался — так и знал…
Где ж Тинктура, что страдальца оживит?…
Все искали — где ж припрятал паразит?..
Ищет втуне тот, кто жизнью дорожит…

Глава VI Сокровищница искусств Рудольфа

Где сила, власть и деньги правят вечный бал,

Тот проиграет, кто всех меньше в жизни врал.

Колода карт — круговорот пестрящих врак,

Где до поры скрыт иль безумец, иль дурак…

* * *

Обманщики в науке — хитрецы в делах,

Нахлебники всех видов — врут и так, и сяк,

Художники, актеры — стая жадных мух

С жужжаньем облепивших чей-то гордый дух.

Сэр Мартин Шее

Меценат Богемии, как часто называли Рудольфа, помимо своего увлечения алхимией и оккультными науками был также и покровителем искусств, и в этой деятельности выказывал те же слабости, экстравагантность и капризность, что и в области искусства Гермеса. Он тратил на коллекции огромные средства, однако в этом коллекционировании не было никакой цели, системы; он собирал великолепные образцы творчества художников и скульпторов, исторические экспонаты, всевозможные древности, и складывал их в комнатах замка, никак не пытаясь их рассортировать, и они в беспорядке накапливались в коридорах и огромных залах его дворца. Страсть Рудольфа к искусствам, по-видимому, частично передалась ему от его царственных предшественников. Величественный собор Карла IV, великолепный бельведер Фердинанда, замок Карлштайн — все они также были заполнены шедеврами итальянских и немецких мастеров, собранными прежними правителями, и не могли не способствовать развитию аналогичной страсти у того, кто все это видел. Император, несомненно, находился под влиянием успехов великого герцога Фердинанда Тирольского, который пятнадцать лет правил Богемией и создал потрясающую воображение коллекцию замка Амбрас, чье богатство можно, напрягши воображение, вообразить, глядя на экспонаты, все еще хранящиеся в королевском музее в Вене.

Основу всемирно известной «кунсткамеры» Рудольфа составили две замечательные коллекции Максимилиана II, перенесенные на Градчаны из Вены и объединенные в одну, и коллекция итальянского покровителя искусств Жакобо ди Страда из Мантуи. Упомянутый ученый антиквар и нумизмат, автор нескольких трактатов по монетам и медалям, был первым, кто попытался применить знания об этих вещицах для открытия исторических фактов, и сделал много для возникновения археологии. Находясь в Италии, он свел короткое знакомство со множеством выдающихся художников и изучил их произведения, а его портрет был написан самим Тицианом. При Максимилиане II он стал куратором Венских галерей и через год после восшествия Рудольфа на престол был приглашен в Прагу и назначен хранителем императорских коллекций. Страда и его сын Октавиус вскоре начали оказывать огромное влияние на двор императора, и Рудольф был столь уверен в их верности и лояльности, что даровал Жакобо титул рыцаря «фон Россберга». Их дружба укреплялась также горячей любовью Рудольфа к дочери Страда, которая, по свидетельствам историков, была удивительно красива и родила императору трех сыновей и грех дочерей.

Агенты, разосланные во все страны мира, искали для императорского музея всевозможные диковинки, древности, редкие произведения искусства… Источниками экспонатов стали не только Германия и Италия, но и Греция, Левант, Египет, и даже Америка внесли свою лепту. Из Нового Света были доставлены, к примеру, многочисленные образцы индейского быта и искусства. Часто скупой в отношении дел государственных, не всегда готовый выделить деньги на первостепенные нужды своего народа, Рудольф всегда находил средства на покупку вещиц, обнаруженных Страдой и его агентами. Из королевской казны, а фактически из карманов вконец обнищавших граждан, с завидной частотой изымались огромные средства, формально предназначавшиеся на покрытие расходов на войну с турками. Возможно, и впрямь нельзя обвинять императора в том, что он тратил все эти деньги на свои увлечения. К сожалению, этот человек был слишком доверчив и душевно слаб, и многочисленные лжецы и шарлатаны обманом выманивали у него львиную долю средств.

Кунсткамера и галереи искусств тем не менее быстро пополнялись, и вскоре в огромных Испанском и Германском залах им стало тесно, и они до отказа заполнили одно из крыльев замка. Коллекции также пополнялись дорогими подарками от благородных богемских граждан, иностранных посланников и городских богачей, которые жаждали заручиться благосклонностью императора для осуществления своих личных или политических стремлений. Так, один из министров преподнес в дар алтарь из слоновой кости, украшенный искусной резьбой; граф Фуггер прислал императору мраморный саркофаг, обнаруженный под Афинами, на котором были изображены сцены битвы с амазонками; граф Кевенхиллер, испанский гранд, присоединил к галерее несколько картин Тициана, Петро Розы и Пармижианино, а бургомистр Нюрнберга — картину Хольбейна «Исаак благословляет Иакова» и «Троицу» Дюрера.

С бесценными произведениями искусства, редкими и представлявшими большой исторический интерес, в ужасном беспорядке смешивались совершенно никчемные и уродливые вещи, купленные императором то ли по недосмотру и невежеству, то ли опять же из легковерия. Это были уродливые звери с множеством голов и неправильным числом ног, зубы русалки, изловленной в Эгейском море, рог единорога, перо феникса, челюсти саламандры и другие артефакты сомнительного происхождения. Бесстыдные же торговцы антиквариатом предлагали императорским агентам шляпу и сапоги князя Премысла и даже пару железных гвоздей из Ноева ковчега!